Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

– Согласен.

Он снял пиджак, закатал рукава рубашки, и игра началась.

Час спустя Роберт опустил рукава и надел пиджак.

– Что ж, – сказал он, цепляясь за веревочное кольцо, свисавшее с перекладины оградительной сетки, – это было довольно забавно.

Она выиграла у него три сета кряду.

– Это было невероятно весело, – сказала она. – Последние два сета мы шли почти вровень.

– Не говорите чушь. Вы мокрого места от меня не оставили.

Затем, чтобы показать, что он не в обиде, Мюррей протянул ей руку. Она ответила ему крепким пожатием. Мгновение он стоял в некоторой растерянности, чувствуя, как пульсирует его кровь, и на зная, что сказать.

– Как насчет чего-нибудь прохладительного? – вытирая лоб, спросил он наконец.

– Я бы с удовольствием выпила лайма с содовой.

Они спустились в маленькую буфетную у входа в обеденный зал, и Мюррей выдавил пару лаймов в два высоких стакана, добавив содовой и льда. Бенчли сделала большой глоток и удовлетворенно вздохнула.

– Это напоминает мне «У Зооба». Интересно, как дела у Макси.

– Вы часто туда заходите?

– Ничего не могу поделать со своим зверским аппетитом, – улыбнулась она. – Ланч позади, а до обеда далеко. – Она опустила глаза, изучая пузырьки, поднимавшиеся в ее стакане. – Мне так часто хотелось с вами поговорить, но как я могла? В Методистской клинике это было бы просто неуместно.

Вот оно что – ему и в голову никогда не приходило, что ее сдержанность может быть результатом самодисциплины. Он с любопытством посмотрел на нее. После нападок Александра он был вынужден как бы со стороны оценить ее физические данные. Босиком, в белых шортах и майке с короткими рукавами, она выглядела до нелепости юной. У нее была фигура мальчика, стройная и прямая, за исключением небольших, упругих грудей. Ее глаза были какого-то орехового цвета, а лицо, с тонкими правильными чертами, было настолько загорелым на солнце, что ее мягкие светлые волосы казались еще светлее. Что его поразило, так это ее свежесть. Большой и чувственный рот, губы едва тронуты помадой, и он вспомнил, что это было единственное, что она себе позволяла. Конечно, с такой чистой, золотистой кожей она не нуждалась в макияже.

Она допила свой напиток.

– Сейчас я должна переодеться и взглянуть на нашего пациента, – сказала она, но не двинулась с места.

– Вы с ним хорошо ладите, – ответил Мюррей. – Он когда-нибудь говорил с вами о своей семье?

– Да. Он женат во второй раз – его первая жена умерла. И по-моему, у них есть дочь.

Последовала пауза.

– Мне вроде как интересно посмотреть на этот его остров. Мы должны быть там послезавтра.

– Да. Но я не так уверена, что… – Она замолчала, словно решая, продолжать ли.

– Не уверены в чем?

Ее брови сдвинулись, как будто она была чем-то озадачена.

– У меня странное чувство на сей счет… Что там будет не совсем так, как мы ожидаем. Может, потому, что мне так нравится это путешествие и я не хочу, чтобы оно заканчивалось. В то же время, судя по некоторым репликам мистера Дефриса, я думаю, что его что-то беспокоит – что-то ужасно серьезное.

Роберт молчал. Хотя он не придавал большого значения предчувствиям Александра, Бенчли напомнила о них.

– Что ж, – она встала, – спасибо за напиток. И теннис. Может, мы сделаем еще один заход до прибытия.

Он наблюдал, как она быстрым шагом направилась к своей каюте. И продолжал смотреть даже после того, как она скрылась из виду, затем, словно очнувшись, взял себя в руки. Нет, он никогда не позволит себе ничего такого. Никогда. Он повернулся и пошел по коридору вдоль правого борта.

Александр, по-видимому, был в своей спальне, потому что гостиная была пуста, а дверь закрыта на крючок. Когда Мюррей проходил мимо, ветерок из открытого иллюминатора смахнул со стола какую-то бумажку, проскользнувшую в коридор к ногам доктора. Он поднял ее. Это была квитанция на двести списанных из армии США автоматических винтовок системы «браунинг» с датой отправки через три недели, на имя Александра Пакотила Дефриса из Гранд-Лимба в Сан-Фелипе от Мануэля Фе с выставленным счетом.

Два дня спустя, незадолго до полудня, они увидели Сан-Фелипе, плоский зеленый остров за белой полосой прибоя, с бахромой пальм, трепещущих в горячем мареве. Это видение приковывало взгляд – далекое, прекрасное и таинственное.

Пройдя между двумя коралловыми рифами, судно около четырех часов дня бросило якорь в узкой бухте. Возле современного универсала и темно-зеленого джипа, стоявших на фоне длинного ряда сараев и складских помещений, странно выглядел старинный ярко-желтого цвета «роллс-ройс» с откидным верхом. Когда Дефрис с доктором и медсестрой сошли на берег, толпа местных жителей, собравшихся поглазеть на прибытие «Королевы острова», расступилась и из «роллс-ройса» вышла молодая женщина, за которой следовал хорошо сложенный мужчина средних лет с лицом цвета кофе с молоком, в сюртуке, несмотря на жару, в черном сомбреро, полосатых суконных брюках и лакированных туфлях. Вдобавок он был в перчатках.

– Отец! Я так рада тебя видеть. – Молодая женщина обняла Дефриса и слегка прикоснулась губами к его щеке, в то время как мужчина в сюртуке, вежливо поприветствовав его, отвесил поклон.

Александру, похоже, была приятна встреча с дочерью, но он не любил церемоний и поспешил высвободиться от объятий.

– А где мадам?

– Ждет тебя дома. У нее была еще одна тяжелая ночь из-за мигрени. Анри на плантации.

– Только не говори мне, что он при деле, – хмыкнул Дефрис и повернулся, чтобы охотно пожать руку невысокому мужчине с жесткими чертами лица, в серо-серебристой униформе, который стоял рядом с джипом.

– Рад тебя видеть, Рибера.

– Добро пожаловать домой, cher ami [73] . Это благословение Божье, что ты вернулся.

Они поговорили несколько минут. Затем, очевидно договорившись о встрече, Рибера отдал честь и сел в свой джип, а Дефрис направился к своим машинам. Мюррей полагал, что его посадят в универсал, куда уже укладывали багаж двое местных шоферов, но это не самое почетное место предназначалось для Бенчли. Александр усадил Роберта в свою желтую колесницу и, когда они отъехали, представил его остальным пассажирам.

73

 Дорогой друг (фр.).

– Доктор Мюррей… моя дочь Натали и наш местный врач, доктор да Соуза.

Они миновали пакгаузы и двинулись через Рейн-Мари, главный порт острова. Он выглядел странно и почти зловеще: маленький городок – дома с закрытыми ставнями, пустые дворики за высокими стенами и узкие извилистые улочки. Мюррей сидел рядом с Натали Дефрис. Высокая и хорошо сложенная, с матовой кожей и необыкновенными темными глазами, в свободном чесучовом пальто с короткими рукавами поверх желтого платья с глубоким вырезом, она была поразительно хороша собой. Но не внешность Натали привлекла внимание Мюррея, а скорее то, что ее снедало какое-то беспокойство. Явное оживление, с которым она обращалась к своему отцу, делясь с ним местными новостями, казалось странным и неестественным.

Тем временем доктор да Соуза отнесся к Мюррею как к давно потерянному и вновь обретенному брату. Он был преисполнен уважения, и не успели они проехать и пары миль, как он уже называл его своим дорогим коллегой. Он хотел знать все об операции. После чего он сказал:

– Конечно, доктор, пока вы здесь, вам и отвечать за пациента.

У Мюррея мурашки побежали по коже, оттого что при всей своей доброжелательности да Соуза перекладывал всю ответственность на него.

– Мы вместе будем присматривать за ним, – ответил он и подумал: «О, какое это имеет значение? У этого человека добрые намерения».