Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Он молчал, видя больше, чем небольшой эскиз, который она набросала, и находя в нем неожиданный ключ к разгадке ее характера. Прежде чем он успел заговорить, она резко выпрямилась:
– А давайте немножко поныряем.
Они спустились со скалы и следующие полчаса ныряли и плавали в глубокой, неподвижной воде. Бенчли не была опытной пловчихой, но ныряла хорошо и умело. Она предпочитала молчать, и он тоже. Затем они направились к пляжу, где оделись и пошли по аллее к дому.
Роберт почувствовал, как между ними возрождается чувство товарищества, и его это обрадовало больше, чем он мог себе представить. Выйдя на лужайку перед домом, они увидели мадам Дефрис, уже одетую
– Где вы были, негодник? Натали искала вас повсюду. Вы совсем вскружили голову бедной девушке. Приходите на коктейль. – И, словно только что заметив Бенчли, снисходительно добавила: – Вы тоже, сестра.
Роберт почувствовал, как Бенчли напряглась.
– Нет, спасибо. Извините меня, пожалуйста.
И она пошла к себе.
Мадам всплеснула руками:
– Она не такая уж паинька, ваша медсестра. Всегда, как вы говорите, помнит старые обиды. – Она взяла Роберта за руку. – По крайней мере, вы очаровательны… Уж позвольте мне это сказать, de la famille [78] .
78
По-свойски (фр.).
Они вошли в большой зал, где Дефрис, Ламонт и Натали привычно собрались на аперитив. Мадам была игривей обычного. Затем, поскольку до ужина еще оставалось время, она внезапно направилась к роялю в гостиной, села и исполнила серию вальсов Штрауса с собственными вариациями и потрясающим brio [79] . Мюррей не мог бы сказать наверняка, что скрывалось за этим необычным настроем. Его мысли были заняты Мэри Бенчли и этими быстрыми, сбивающими с толку переменами в ее отношении к нему.
79
Итальянский музыкальный термин, означающий «живо», «весело», «возбужденно».
Следующий день выдался очень жарким – ни малейшего дуновения ветерка, замершие листья пальметто. Неподвижно было и море. Во второй половине дня Мюррей совершил долгую прогулку по пляжу. Было тяжело идти по мягкому песку, но ему хотелось побыть одному и дать мышцам нагрузку. Однако от этого стало не намного лучше. Полный неясных сомнений, он в довольно угнетенном состоянии повернул к дому. На подъездной дорожке стояла машина да Соузы. Войдя в холл, он услышал взволнованные голоса. В холле была мадам с Ламонтом и да Соузой, которые поддерживали ее с двух сторон. Увидев Мюррея, она окликнула его и, когда он подошел, схватила за руку.
– Доктор… доктор… quel affolement… [80] Я никогда… никогда не оправлюсь от этого!
– Мадам, я прошу вас сохранять спокойствие. Ради вашего же блага… – Это был да Соуза, который почему-то выглядел растерянным, что было на него совершенно непохоже.
– Что случилось? – спросил Мюррей.
– Несчастный случай – весьма прискорбный, но никто не пострадал.
– Да… да… Слава богу! – всхлипнула мадам. – Quel Malheur… quel mauvais chance! [81]
80
Какой
ужас (фр.).81
Какой кошмар… какое несчастье! (фр.)
Ламонт, в свою очередь, попросил ее успокоиться.
Но она его не слушала. Все еще держась за Мюррея, она выложила ему на торопливом французском суть произошедшего.
Анри вполголоса объяснил:
– Это было сделано, чтобы порадовать мужа, когда он вернется, – освежить и украсить его комнату.
Роберт не понял, что имелось в виду. Тем временем мадам снова разразилась рыданиями, после чего успокоилась – ее хватка ослабла, веки начали опускаться.
Мюррей повернулся к да Соузе:
– Что вы ей дали?
– Полгранулы сульфата морфина. Должно было подействовать. – Рассчитывая на понимание, он посмотрел на собеседника. – К сожалению, минимальная доза на нее уже не действует.
Пока они наблюдали за мадам, он продолжал тем же тихим голосом:
– Она делала это из лучших побуждений, тем больше ее потрясение. Вот что произошло: мадам приказала украсить комнату своего мужа к его возвращению. Несчастные рабочие не смогли надежно подвесить люстру. – В голосе да Соузы зазвучали нотки гнева. – Полчаса назад, когда мистер Дефрис отдыхал, люстра упала. К счастью, не на него, хотя совсем рядом.
Мадам все еще бормотала что-то сонное и бессвязное.
– Не лучше ли уложить ее в постель? – сказал Мюррей. – Я пришлю медсестру Бенчли в помощь.
Он поднялся в спальню Дефриса, которая выглядела как после взрыва. В потолке зияла рваная дыра, а внизу, на кушетке среди обломков штукатурки, лежала большая разбитая металлическая люстра. Бенчли и Дефрис стояли у окна, а старая Тиа Лючия подметала осколки.
– Ну, доктор, тут у нас некоторый беспорядок, – не без иронии произнес Александр с меньшим, чем обычно, хладнокровием.
Было видно, что он потрясен. Бенчли смотрела на упавшую люстру, у которой было круглое свинцовое основание, весившее, должно быть, добрых двести фунтов. Если бы такое упало на Дефриса, ему бы точно пришел конец.
– Вам повезло. – Это прозвучало глупо, но Роберт не мог придумать ничего другого.
– Да, я верю в свою звезду. – Дефрис сказал это серьезно, затем пожал плечами. – Кроме того, к счастью, я наделен вечной жаждой.
– Вы встали, чтобы выпить?
– Только сока папайи. Добродетель, как видите, была вознаграждена.
Мюррей продолжал разглядывать дыру в потолке.
– Рабочий, который установил это, проявил явную безответственность.
– Безответственность? Возможно. – Дефрис одарил его странной улыбкой. – С другой стороны, ты знаешь, что в настоящее время я не слишком популярен.
Роберт провел рукой по разбитой люстре. Потом он вспомнил, зачем пришел сюда.
– Мадам Дефрис очень расстроена. Не могли бы вы отпустить к ней сестру Бенчли на полчаса…
– Само собой – немедленно.
– Я еще вернусь, – сказал Мюррей, выходя в коридор вместе с Бенчли.
Они стояли в полутьме – закрытые ставни почти не пропускали свет. Ее лицо казалось маленьким и побелевшим, а губы были плотно сжаты.
– Вы были с ним, когда это случилось?
– Нет. Я услышала грохот и вбежала.
– Мне известно, что ему угрожают – и он в опасности. Тем не менее это мог быть несчастный случай.
– Неужели?
– Да, – рассуждал он. – Разве это не понятно – как можно быть уверенным, что он окажется под люстрой… как раз в тот момент, когда она упадет?