Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й

настоящий корабль и он сам отправится добывать для себя украшения. Паруса и смекалка! Как знать, вдруг этому мошеннику вздумается доплыть до самого Лондона; тогда наше отечество потеряет все прибыли от торговли с Веной, а мохок будет извлекать выгоду из разницы в ценах! Вот так-то, теперь вы сами видите — чтобы скачки были честными, лошади должны начинать разом, нести на себе равный груз, и в конце концов какая-нибудь из них придет первой. Ваша метафизика ничуть не лучше философского камня, из которого ловкий теоретик добы¬ вает широченный золотой лист больше самого большого из американских озер, чтобы убедить тупиц, что всю зем¬ лю можно превратить в этот драгоценный металл; а чело¬ век простой и практический просто-напросто, кладет стои¬ мость этого металла себе в карман полновесной монетой. — И все-таки вы сетуете на парламент за то, что он издал слишком много законов, а это идет во вред тор¬ говле, и говорите о нашем законодательстве в таких вы¬ ражениях, которые, простите меня, скорее пристали гол¬ ландцу, чем подданному английской короны. — Разве я не сказал вам, что лошадь резвее побежит без наездника, чем навьюченная тяжелым грузом? Если хотите выиграть, дайте своему жокею поменьше груза, а жокею соперника — побольше. Я сетую на членов пар¬ ламента потому, что они издают законы для нас, а не для себя. И я не раз говорил моему достойному другу олдермену Гэлпу, что гурманство — занятие легкое и при¬ ятное, а вот для воздержания нужна воля. — Из всего этого я заключаю, что олдермен ван Беве- рут не разделяет мнения лейденского сочинителя. Олдермен приставил палец ко лбу и некоторое время молча глядел на своих собеседников. — Эти лейденцы — умный народ! Будь у Соединен¬ ных провинций точка опоры, они, подобно философу, ко¬ торый хвастался своим рычагом, перевернули бы мир!1 Эти продувные бестии полагают, что амстердамцы от природы отличные наездники и хотят уговорить всех остальных скакать без груза. Я пошлю это сочинение в страну индейцев и найму каких-нибудь ученых, чтобы 1 Намек на великого математика древности Архимеда, кото¬ рому принадлежат знаменитые слова: «Дайте мне точку опо-ры, и я подниму земной шар». 656

они перевели его на язык мохоков, — пусть их знамени¬ тый вождь Шендо, когда миссионеры обучат его грамоте, усвоит правильный взгляд на эквиваленты! Почему бы' мне не сделать такой подарок достопочтенным проповед¬ никам, дабы добрые плоды созрели возможно скорее? Олдермен покосился на своих слушателей и, смиренно сложив руки на груди, по-видимому, ожидал, что его кра¬ сноречие потрясет их. — Выходит, вы не очень-то высоко оценили занятие вот этого... этого джентльмена, который оказывает нам честь своим присутствием, — сказал Ладлоу, бросив на контрабандиста красноречивый взгляд, показывавший, на¬ сколько затруднительно было ему найти подходящее обра¬ щение к человеку, чья внешность так не соответствовала его ремеслу. — Если ограничения в торговле необходимы, тому, кто торгует беззаконно, никак не найти себе оправ¬ дания. — Скромность вашего поведения восхищает меня ни¬ чуть не меньше, чем справедливость суждений, капитан Ладлоу, — сказал олдермен. — В открытом море долг ве¬ лел бы вам захватить бригантину этого человека, но здесь, так сказать, в семейном кругу, вы лишь отводите душу, читая мораль! Я тоже считаю своим долгом высказаться на эту тему и, воспользовавшись благоприятным случа¬ ем, когда все так тихо и мирно, поделюсь с вами кое-ка¬ кими соображениями, которые, вполне естественно, воз¬ никают при подобных обстоятельствах. Затем Миндерт повернулся к контрабандисту и про¬ должал тоном судьи, делающего внушение какому-нибудь возмутителю общественного порядка: — Вы, любезный Бурун, явились сюда, так сказать, под чужим флагом, если воспользоваться выражением, принятым среди людей вашей профессии. С виду вы ни¬ чем не отличаетесь от честного подданного королевы, а ведь вас подозревают в некоем занятии, которое я. не назову бесчестным или даже позорным, так как мнения на этот счет сильно расходятся, но которое отнюдь не по¬ могает ее величеству победоносно завершить войны про¬ тив врагов Англии, так как не дает европейским доми¬ нионам возможности сохранять ту торговую монополию, посредством которой она желает избавить нас, живущих в колониях, от необходимости оберегать свои интересы за воротами ее таможни. Мягко выражаясь, это по меньшей 22 Фешшор Купер, том V. 657

мере нескромно, и я с прискорбием вынужден добавить, что некоторые обстоятельства еще более отягощают вашу вину. Ван Беверут замолчал и испытующе поглядел на конт^ рабандиста, желая узнать, какое впечатление произвели его слова и как далеко он может зайти в своей хитрости; но, увидев^ к своему удивлению, что молодой человек потупил глаза с виноватым видом, олдермен набрался смелости и продолжал: — Сюда, в комнаты моей племянницы, которая по своему полу и возрасту не может нести перед законом ответственности за подобные проступки, вы принесли всякие безделки, на которые подданным ее величества в колониях по воле королевских советников и смотреть не пристало, поскольку они изготовляются не под надзором искусных мастеров нашей матери Англии. Женщине, лю¬ безный Бурун, нелегко бывает устоять перед соблазном, особенно трудно бывает ей бороться с искушением, когда дело касается изящных вещей, украшающих ее внеш¬ ность. Я вполне допускаю, что моя племянница, дочь Этьена Барбери, унаследовала от своих предков эту сла¬ бость, поскольку французские женщины особенно увле¬ каются нарядами. Однако я отнюдь не собираюсь судить ее слишком строго, потому что если старый Этьен и пере¬ дал своей дочери по наследству какие-то прихоти, то он оставил ей и средства, чтобы иметь возможность их опла¬ тить. А потому давайте-ка сюда счет, и, если долг сделан, он будет погашен. А теперь я подхожу к последнему и самому серьезному из ваших проступков. Без сомнения, для торговца капитал — это фундамент, на котором дер¬ жится здание его репутации, — продолжал Миндерт, опять пристально поглядев на контрабандиста. — Но кредит — это орнамент на его фронтоне. Капитал для него — крае¬ угольный камень, кредит же — узорчатые пилястры, ко¬ торые придают зданию красоту; порой, когда время раз¬ рушит фундамент, весь дом держится на колоннах, без них рухнула бы крыша, лишив хозяина крова над голо¬ вой. Богатому человеку кредит дает уверенность, сред¬ нему торговцу — успех в делах и всеобщее уважение, и даже в бедняка он вселяет надежду на будущее, но, разумеется, когда под домом нет прочного фундамента, оба — и покупатель и продавец — должны соблюдать осто¬ рожность* Вот сколь велика ценность кредита, любезный 658

Бурун, и никто не должен хвататься за него без доста¬ точных оснований, ибо он слишком хрупок и не терпит грубого обращения. Еще юношей, путешествуя по Голлан¬ дии на лошадях достаточно медленно, чтобы извлечь пользу из всего виденного, я понял, как важно сохранить кредит в безукоризненной чистоте. Поскольку одно собы¬ тие может послужить мне удачным примером, я осме¬ люсь предложить его вам как бы в виде задатка. В нашей быстротечной жизни, капитан Ладлоу, все так непрочно, и это служит как бы предостережением для людей моло¬ дых и безрассудных, потому что гордыня не доводит до добра, и даже сильную руку можно отсечь так же легко, как косят нежные травинки в поле! Банкирский дом ван Гёлта и ван Стоппера в Амстердаме занимался по боль¬ шей части операциями с военными процентными бумага¬ ми, выпущенными императором. А судьба в то время по¬ кровительствовала сынам Оттоманской империи, которые не без успеха осаждали Белград. И вот, джентльмены, одна неразумная и своенравная прачка взяла в аренду балкон высокого дома в центре города, чтобы сушить там белье. Однажды на рассвете она начала развешивать свои муслины и холсты, как вдруг гарнизон был поднят по тревоге — это мусульмане пошли на приступ. Некото¬ рые из защитников города, которым удалось унести ноги, вдруг увидели на высоких перилах какие-то красные, зеленые и желтые узлы и приняли их за головы турок; и они разнесли повсюду слух о том, что целая банда не¬ христей под водительством множества главарей в зеленых тюрбанах захватила самый центр города и вынудила их отойти. Слухи эти, обрастая подробностями, вскоре дошли до Амстердама, и государственные процентные бумаги сразу упали в цене. На бирже только и говорили об убыт¬ ках, понесенных ван Гелтом и ван Стоппером. Когда па¬ ника была в разгаре, у одного француза в лавке, где торгуют орехами, в нескольких домах от банка, сорвалась с привязи обезьяна, и целая толпа еврейских ребятишек собралась поглазеть на ее ужимки. Умные головы, при¬ няв это за демонстрацию со стороны сынов племени из- раилева, взволновались, боясь за свои денежки. Изъятие вкладов пошло еще быстрее, и достойные банкиры, чтобы доказать свою платежеспособность, не закрыли двери в урочный час. Всю ночь не прекращались платежи, а на другой день, около полудня, ван Гелт перерезал себе 659

горло в беседке на берегу Утрехтского канала, а ван Стоп- пера видели в банке — он курил трубку, сидя среди совер¬ шенно пустых сейфов. В два часа почта принесла изве¬ стие, что приступ мусульман отбит, а прачка повешена; правда, я до сих пор не могу понять, за какое преступле¬ ние ее казнили, поскольку точно известно, что она не брала ссуды в этом несчастном банке. Вот, джентльмены, какие уроки порой дает нам жизнь; и, так как я уверен, что говорю с людьми, которым это пойдет на пользу, я позволю себе посоветовать всем вам поменьше говорить о торговых делах. Умолкнув, Миндерт еще раз окинул взглядом присут¬ ствующих, желая убедиться, что его слова произвели должное впечатление, а терпение контрабандиста не ис¬ сякло и можно не опасаться протеста с его стороны. Ол¬ дермен был в растерянности, видя, с каким подчеркнутым и необычайным почтением обращался с ним тот, кто, никогда не допуская грубости, редко выказывал уважение к словам человека, с которым он водил короткое знаком¬ ство в денежных делах. Пока олдермен говорил свою горячую речь, молодой моряк с бригантины слушал его скромно и внимательно, изредка поднимая глаза лишь для того, чтобы украдкой бросить тревожный взгляд на Алиду. Красавица Барбери также внимала красноречию дядюшки прилежнее обычного. На взгляды контрабанди¬ ста она отвечала благосклонно; словом, даже безразлич¬ ный наблюдатель мог заметить, что обстоятельства поро¬ дили между ними взаимное доверие и понимание, которое свидетельствовало если не о нежности, то о задушевности их отношений. Все это не укрылось от Ладлоу, тогда как олдермен ничего не заметил, поглощенный своими сообра¬ жениями, которыми он так щедро делился с присутствую¬ щими. — А теперь, когда я усвоил столько торговых правил, которые, надеюсь, послужат мне дополнением к инструк¬ циям лордов адмиралтейства, — заметил капитан после короткого молчания, — позвольте мне обратить ваше вни¬ мание на вещи менее возвышенные. Нам представляется как нельзя более удобный случай узнать о судьбе нашего товарища, которого мы потеряли во время последнего плавания. Не будем же пренебрегать этим случаем. — Ваша правда, мистер Корнелий. Владелец Киндер- хука не такой человек, чтобы сбросить его в море, словно 660

бочонок запретного зелья, и даже не поинтересоваться, что с ним сталось. Предоставьте это дело моему благора¬ зумию, сэр, и поверьте, арендаторы третьего среди луч¬ ших имений нашей колонии недолго останутся в безвест¬ ности о судьбе своего хозяина. Если вы с мастером Бу¬ руном соблаговолите ненадолго пройти в другую комнату, я сам разузнаю все, что может способствовать выяснению истины. Капитан королевского крейсера и молодой моряк с бригантины, видимо, полагали, что, согласившись на это, они составят самое необычайное общество, какое только можно себе представить. Однако колебания Буруна были тем более явными, что Ладлоу по-прежнему был преис¬ полнен хладнокровной решимости оставаться в стороне, пока не наступит время действовать, как подобает верно¬ му слуге королевы. Он знал наверняка или, во всяком случае, был твердо уверен, что «Морская волшебница» снова стоит на якоре в бухточке, скрытая среди деревьев, и, так как контрабан¬ дист однажды уже перехитрил его, он решил действо¬ вать осторожно и вовремя вернуться на свой корабль, чтобы решительно, и, как он надеялся, с успехом атако¬ вать бригантину. К тому же в поведении контрабандиста и его манере говорить было нечто такое, что ставило этого человека выше его собратьев, благодаря чему он возбуждал любопытство, которое поневоле чувствовал и королевский офицер. Поэтому он поклонился довольно учтиво и дал понять, что охотно принимает предложе¬ ние олдермена. — Мы встретились на нейтральной почве, — сказал Ладлоу своему собеседнику, когда они вышли из «Обите¬ ли фей» — и, хотя цели у нас разные, мы вполне можем дружески потолковать о событиях прошлого. Бороздящий Океаны пользуется своеобразной славой, которая даже дает основания считать его моряком, чьи способности за¬ служивают лучшего применения. Я готов подтвердить где угодно, что он проявил удивительное искусство и хладно¬ кровие, хотя мне очень жаль, что эти прекрасные каче¬ ства используются столь печальным образом. — Вы выражаетесь с достойной сдержанностью по отношению к правам короны и с подобающим уважением к королям биржи, — отвечал Бурун, к которому, едва ол¬ дермен вышел, вернулась его прежняя и, надо добавить* 661

природная живость. — Такое уж у нас ремесло, капитан Ладлоу, судьбу каждого решил случай. Вы служите коро¬ леве, которую никогда не видели, и стране, которая ис¬ пользует вас в тяжелую пору и станет презирать в пору благополучия, а я служу самому себе. Пусть же разум рассудит нас. — Я ценю вашу откровенность, сэр, и надеюсь, что теперь, когда вы перестали обманывать меня и морочить мне голову со своей волшебницей в зеленой мантии, мы скорее найдем общий язык. Комедия была разыграна пре¬ восходно, однако, кроме Олоффа ван Стаатса да тех ум¬ ников, которые под вашим начальством бороздят океан, она немногих заставила уверовать в черную магию. На красивых губах контрабандиста мелькнула улыбка.: — Что ж, у нас тоже есть своя повелительница, — сказал он. — Но ей не нужны деньги. Вся прибыль идет в пользу ее подданных, а все ее знания в любой миг к нашим услугам. Если мы слепо повинуемся ей, то лишь потому, что испытали ее справедливость и мудрость. На¬ деюсь, королева Анна так же милостива к тем, кто рис¬ кует ради нее жизнью? — А не велит ли вам ваша волшебница открыть мне, что сталось с ван Стаатсом? Ибо, хотя мы с ним и сопер¬ ники, которым дорога одна и та же особа, или, вернее — поскольку мы соперники, я не могу остаться равнодушен к судьбе гостя, столь неожиданно покинувшего мое судно. — Вы совершенно правы, -- сказал Бурун, улыбаясь еще многозначительнее. — «Соперники» и впрямь самое подходящее слово. Олофф ван Стаатс храбрый человек, хоть он и не знает морского дела. Тому, кто проявил такое мужество, нечего бояться на судне Бороздящего Океаны. — Я не собираюсь опекать Олоффа ван Стаатса, но все же я капитан корабля, с борта которого он был... как бы это назвать его исчезновение... мне не хотелось бы сейчас употребить слово, которое было бы неприятно... — Прошу вас, не стесняйтесь в выражениях и не бой¬ тесь меня оскорбить. У себя на бригантине мы привыкли ко всяким словам, которые оскорбили бы менее привыч¬ ное ухо. Теперь уж поздно говорить о том, что профессия контрабандиста, чтобы стать почтенной профессией, ну¬ ждается в одобрепии правительства. Вам было угодно, капитан Ладлоу, сказать, что морская волшебница — это обман; в то же время вы как будто безразличны к тем 602

обманам, которые творятся вокруг вас в мире и, не имея того очарования, далеко не так невинны. — Едва ли можно назвать оригинальным желание оправдать проступки отдельных людей пороками обще¬ ства. — Да, пожалуй, оно скорее справедливо, нежели ори¬ гинально. Выходит, истина и банальность — родные се¬ стры! И все же мы вынуждены прибегать к этому оправ¬ данию — ведь мы у себя на бригантине еще не научились понимать все преимущества новой морали. — Мне кажется, есть достаточно древняя заповедь, которая велит отдавать кесарю кесарево ]. — Эту заповедь наши нынешние кесари истолковы¬ вают в высшей степени вольно! Я плохой казуист2, сэр; к тому же не думаю, чтобы капитан королевского крейсе¬ ра стал отстаивать все, что по этому поводу говорит софистика3. Взять, например, монархов, и сразу же ока¬ зывается, что христианнейший из королей стремится прибрать к рукам столько владений своих соседей, сколь¬ ко вообще может жаждать честолюбие, громко именуемое славой; а самый католический из монархов прикрывает мантией католицизма больше всяких гнусностей на этом континенте, чем могло бы скрыть самое снисходительное милосердие; и наша собственная возлюбленная королева, чьи достоинства и доброта превозносятся в стихах и в прозе, проливает потоки крови для того только, чтобы островок, которым она правит, раздулся, как лягушка из басни, до чудовищных размеров, а ведь в один прекрас¬ ный день его ждет такая же жалкая смерть, какая постигла тщеславную обитательницу болота. Мелкому воришке уготована петля, а разбойника, творящего бесчинства под королевским штандартом, посвящают в рыцари! Человек, наживающий богатство неустанным трудом, стыдится своего происхождения, а тот, кто грабит церкви, облагает данью деревни и перерезает глотки тысячам людей, чтобы 1 Кесарь (правильнее — цезарь) — титул дре-внеримских им¬ ператоров, получивший название от имени Юлия Цезаря. Выра¬ жение «отдавать богу богово, а кесарю кесарево» заимствовано из евангелия и означает: «каждому свое». 2 Казуист — в средние века человек, умевший находить от¬ вет на замысловатые богословские вопросы. 3 Софистика — словесные ухищрения и обманчивые дово-< ды, применяемые в споре. 663

урвать свою долю из добычи галеона1 или войсковой казны, оказывается, приобрел свое золото на поле славы! Слов нет, цивилизация в Европе достигла немалой высо¬ ты; но, как ни банально может прозвучать такое сужде¬ ние, я должен сказать, что обществу, прежде чем так сурово осуждать поступки отдельных своих членов, сле¬ довало бы хорошенько поразмыслить о том, какой пример оно подает в целом. — Мне кажется, расхождение наших взглядов в этом вопросе настолько велико, что мы едва ли скоро придем к соглашению, — сказал Ладлоу, напуская на себя суро¬ вость, как человек, который чувствует, что на его стороне весь мир. — Отложим наш спор до более подходящего случая, сэр. Так как же, узнаю ли я что-нибудь об Олоф- фе ван Стаатсе или судьбой его должны будут заняться официальные представители власти? — Владелец Киндерхука отважно бросился на абор¬ даж, — со смехом отвечал контрабандист. — Он смело вторгся в жилище нашей повелительницы, а теперь по¬ чиет на лаврах! Мы, контрабандисты, живем в своем кругу веселее, чем принято думать, и тот, кто садится за наш-стол, редко изъявляет желание его покинуть. — Что ж, быть может, мне представится случай по¬ глубже заглянуть в эти тайны, а до тех пор — прощайте! — Постойте! — с живостью воскликнул контрабан¬ дист, видя, что Ладлоу хочет выйти из комнаты. — К чему томить вас безвестностью? Наша повелительница подобна насекомому, которое принимает окраску того листа, на котором сидит. Вы видели ее в одеждах цвета морской волны, которые она неизменно носит, разгуливая близ ваших американских берегов, там, где лот достает до дна; но в открытом море синева ее мантии может поспорить с цветом океанских глубин. Так вот, уже появились пер¬ вые признаки такой перемены, а это означает, что она намерена пуститься в далекое плавание. — Послушайте, любезный Бурун! Конечно, до поры до времени вам, быть может, удастся морочить людям го¬ лову. Но помните, что если' за контрабандную торговлю закон карает лишь конфискацией захваченных товаров, то за похищение человека полагается тюрьма или даже 1 Галеон — старинное парусное судно. На таких судах ис¬ панцы, торгуя с Америкой, часто перевозили золото. 664

смертная казнь! Мало того: помните, что границу, отде¬ ляющую торговлю контрабандой от пиратства, пересту¬ пить очень легко, а назад возврата уже нет. — Благодарю от имени моей повелительницы за этот благородный совет! — отвечал веселый моряк с серьезно¬ стью, которая скорее подчеркнула, нежели скрыла его иронию. — Ваша «Кокетка» отлично оснащена и очень быстроходна, капитан Ладлоу, но, как бы своенравна, упряма, коварна или даже могущественна она ни была, повелительница бригантины будет ей достойной против¬ ницей, и никакие угрозы ей не страшны! После этого предупреждения со стороны капитана ко¬ ролевского крейсера, на которое контрабандист отвечал с таким хладнокровием, оба моряка расстались. Контрабан¬ дист взял книгу и присел на схул, сохраняя полнейшую невозмутимость, а Ладлоу поспешно покинул виллу. Тем временем разговор между олдерменом ван Беве- рутом и его племянницей все еще продолжался. Минута тянулась за минутой, а молодого моряка с бригантины все не звали во флигель. После ухода Ладлоу он почитал еще немного и теперь, как видно, ждал какого-нибудь знака, указывающего на то, что его хотят видеть в «Оби¬ тели фей». В эти тревожные минуты вид у контрабанди¬ ста был скорее удрученный, чем нетерпеливый, а когда за дверыо послышались шаги, он обнаружил признаки сильного волнения, с которым не мог совладать. Вошла горничная Алиды, сунула ему листок бумаги и исчезла. Молодой моряк жадно прочитал следующие слова, тороп¬ ливо нацарапанные карандашом: «Мне удалось уклониться от ответа на все его вопро¬ сы, он почти готов поверить в черную магию. Сейчас не время открыть правду, для этого он еще не готов, так как и без того сильно обеспокоен возможными последствиями появления бригантины у здешних берегов, так близко от виллы.. Но клянусь, он скоро признает справедливость твоих прав, я заставлю его сделать это, а если мне не удастся их доказать, он не посмеет отвергнуть их перед грозным лицом Бороздящего Океаны. Приходи сюда, как только он уйдет». Молодой моряк не заставил себя долго ждать. Едва олдермен отворил одну дверь, как он проворно юркнул в другую, и изнемогший хозяин, который ожидал застать здесь своих гостей, увидел лишь пустую комнату. Однако 665

Миндерт ван Беверут не слишком удивился и еще менее опечалился, о чем свидетельствовало безразличие, с ко¬ торым он отнесся к этому. — Причуды и женщины! — подумал он вслух. — Не¬ годница, как лиса, заметает следы, и легче заставить тор¬ говца, который дорожит своей репутацией, сознаться в подделке документов, чем эту девятнадцатилетнюю дев¬ чонку — проговориться! Она вся в старого Этьена, и в жилах ее течет нормандская кровь, а потому не следует доводить дело до крайности; но теперь, когда я уверен, что ван Стаатс сумел воспользоваться благоприятным случаем, девчонка при одном упоминании его имени при¬ кидывается монахиней. Конечно, надо сознаться, что Олофф мало похож на Купидона, иначе за неделю плава¬ ния он покорил бы сердце этой сирены. А тут еще новые осложнения — вернулась бригантина этого контрабанди¬ ста, и Ладлоу вбил себе в голову невесть какие представ¬ ления о долге. Жизнь и нравоучения! Рано или поздно придется бросить торговлю и свернуть дело. Надо серьезно подумать о том, чтобы подвести окончательный баланс. Если бы итог оказался хоть немного в мою лользу, я сделал бы это завтра же! Глава XXV Ты, Джулия, виновна в том, что я Теряю время, от наук отбившись, Не слушаю разумных рассуждений, Не сплю, не ем, томлюсь, коснею в лени. Шекспир, «Два веронца» Ладлоу покинул виллу в нерешимости. Пока продол¬ жался описанный нами разговор, он ревниво ловил каж¬ дый взгляд красавицы Барбери, не сводя с нее глаз, и, так как на лице девушки был написан живейший интерес к конрабандисту, молодой капитан не преминул сделать из этого свои выводы. То спокойствие и самообладание, с каким она встретила своего дядю и его самого, лишь ненадолго заставили Ладлоу поверить, что она вовсе не была на «Морской волшебнице»; когда, же появился весе¬ лый и самоуверенный моряк, который командовал этим 666