Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
— Я таков, каким родился на свет, и создан для зе¬ фира, а не для шторма, для шутки, а не для боевого клича, для веселья, а не для мрачной злобы. — И это говорит храбрец, чье имя вошло в пословицу! Неужели передо мной бесстрашный, отважный, непрев¬ зойденный моряк, чье имя — Бороздящий Океаны? — Северный полюс не-так далек от Южного, как я от того человека, о котором вы говорите! Я не имел права открыть вам, как сильно вы ошибаетесь в своем пленнике, пока тот, чьи услуги бесценны для нашей повелитель¬ ницы, был на берегу. Я совсем не тот, за кого вы меня принимали, капитан, а лишь один из его доверенных, и, так как я достаточно искушен в женских прихотях, он поручал мне продавать свой товар, соблазняя им предста¬ вительниц прекрасного пола. Но пусть я не способен уби¬ вать, зато, смею вас заверить, я как нель,зя лучше умею приносить утешение. Позвольте же мне успокаивать страх красавицы Барбери во время предстоящего боя, и вы сами увидите, что трудно найти более подходящего человека для столь милосердного дела. — Утешай кого, где и как хочешь, жалкое подобие мужчины! Но постой... в твоей затаенной улыбке и ко¬ варном взгляде больше притворства, чем страха! — И то и другое вам только кажется, достойный ка¬ питан. Поверьте человеку, который умеет быть искрен¬ ним: один лишь страх владеет мной, хотя, глядя на меня, этому трудно поверить. Я готов плакать, видя, что меня считают неустрашимым! Ладлоу слушал с удивлением. Он хотел остановить молодого моряка и схватил его за рукав, но рука его, скользнув вниз, коснулась нежной ладони, и вдруг в го¬ лове у него блеснула новая, поразительная мысль. Отсту¬ пив немного, он с головы до ног оглядел маленькую, изящную фигуру моряка. Хмурое недовольство, омра¬ чавшее его лицо, сменилось неподдельным удивлением, и он в первый раз подумал, что голос у контрабандиста слишком нежный и мелодичный для мужчины. —- Да ты И' впрямь не Бороздящий Океаны! — вос¬ кликнул он наконец. — В мире нет ничего истинней этого, — сказал Бу¬ рун. — От меня вам мало пользы в суровой схватке, но, будь здесь этот храбрый моряк... — тут он весь зардел¬ ся, — его помощь и совет стоили
дел его в минуты куда более тяжкие, чем эта, когда сти¬ хии вступали в заговор со всякими другими опасностями« Его стойкость и мужество вливали бодрость в самые сла¬ бые души на бригантине!.. Но позвольте же мне принести утешение-бедняжке Алиде. — Могу ли я пренебречь ее благодарностью, отказав вам в этом! — отвечал Ладлоу,« Ступайте, веселый и лю¬ безный Бурун! Если врага ваше присутствие на палубе смущает так же мало, как меня — ваша близость к краса¬ вице Барбери, вы и в самом деле здесь не нужны! Бурун покраснел еще больше, кротко прижал руки к груди, отвесил поклон с таким лукавым видом, что озабо¬ ченный и суровый капитан не мог удержать улыбки, прошел мимо него и нырнул в люк. Ладлоу проводил взглядом живую и грациозную фи¬ гуру, а когда она скрылась, повернулся к олдермену и испытующе посмотрел на него, стараясь угадать, знает ли ван Беверут, кто тот человек, который доставил ему столько мучительных сомнений. — Правильно ли я поступил, сэр, дозволив подданно¬ му королевы Анны покинуть нас в минуту опасности? — спросил он, ожидая, что Миндерт, несмотря на все свое безразличие или самообладание, как-нибудь выдаст себя. — Этот малый попал на войну, можно сказать, кон¬ трабандой, отозвался олдермен с каменным лицом. — А такой товар больше ценится на мирном рынке, чем на поле брани. Одним словом, капитан Корнелий Ладлоу, этот Бурун не принес бы вам пользы в бою. Значит ли это, что подобный пример героизма най¬ дет подражателя, или я могу рассчитывать на помощь олдермена ван Беверута? Говорят, он предан своей стране.; — Да, когда требуется кричать на городских праздне¬ ствах «Боже, храни королеву!», то не найти человека пре¬ даннее меня. Такое пожелание — не слишком дорогая плата за то, что нас защищает ее флот и армия, и я от всего сердца желаю ей и вам победы над врагом. Но меня всегда возмущало, что Генеральные штаты были лишены на этом континенте своей территории1, и поэтому я ни¬ 1 Генеральные штаты — во Франции и Голландии пред¬ ставительное учреждение, состоявшее из дворянства, духовенства и горожан. Здесь под Генеральными штатами имеется в виду пра¬ вительство Голландии (с 1814 года так называется Голландский законодательный орган)* 734
когда не плачу Стюартам больше, чем обязан им по за¬ кону, — Иными словами, я вижу, вы намерены присоеди¬ ниться к нашему веселому контрабандисту и приносить утешение той, у которой довольно храбрости, чтобы обой* тись без него. Не судите с такой поспешностью, молодой человек.. Мы, коммерсанты, прежде чем подвести баланс, всегда хотим убедиться, что не будем в убытке. Каково бы ни было мое отношение к Стюартам — заметьте, я хотел бы, чтобы эти слова остались между нами, а не передавались из рук в руки, как ходячая монета, — великого монарха я люблю еще меньше. Людовик воюет не только с нашей милостивой королевой, но и с Объединенными провинция¬ ми, так почему бы мне и не принять участия в бою с од¬ ним из его крейсеров? Они, без сомнения, мешают тор¬ говле, и по их милости никогда нельзя быть уверенным в торговых оборотах. В свое время я изрядно понюхал по¬ роху, когда водил отряд городских добровольцев в поход через весь Нью-Йорк, и, чтобы поддержать честь славного города Манхаттана, я готов доказать на деле, что не со¬ всем разучился воевать. — Вот ответ, достойный мужчины, и, если он будет подкреплен столь же достойными делами, мы не станем нескромно доискиваться поводов и причин. В морском бою от командира зависит все, потому что, если он верен своему долгу и подает достойный пример, матросы не знают страха! Выбирайте себе место у любого орудия, и мы собьем спесь со слуг Людовика независимо от того, сделаем ли мы это как англичане или только как защит¬ ники Семи Провинций. Миндерт спустился на шканцы, аккуратно повесил сюртук на шпиль, снял парик, повязал голову платком и, повыше поддернув штаны на помочах, повернулся к пуш¬ кам с решимостью, показывавшей, что отдачи при вы¬ стреле он, во всяком случае, не боится. Олдермен ван Беверут был достаточно известен в ко¬ лонии, и почти все моряки, часто бывавшие в том слав¬ ном городе, где он занимал пост в городском совете, хорошо знали его. Многие из них родились здесь, в коло¬ нии, и присутствие олдермена подняло их дух; одни не¬ вольно поддались его ободряющему примеру, другие стали меньше говорить об опасности, видя2 как невозмутим этоя 735
богач, хотя ему, быть может, больше других жалко рас¬ ставаться с жизнью. Как бы то ни было, олдермена встре¬ тили приветственными возгласами, на которые он ответил краткой, но выразительной речью, призвав своих сорат¬ ников повиноваться долгу и хорошенько проучить фран¬ цузов, чтобы впредь им неповадно было соваться к этим берегам; вместе с тем он благоразумно воздержался от об¬ щих фраз о королеве и отечестве, не считая себя справед¬ ливым судьей в этом вопросе. — Пусть каждый черпает мужество в том, что всего ближе его убеждениям и взглядам, — заключил он, подра¬ жая Ганнибалу и Сципиону1, — ибо это самый верный и простой способ пробудить в себе дух стойкости. У меня лично довольно причин для того, чтобы драться с фран¬ цузами; и я убежден, что каждый из вас может найти достаточно оснований для того, чтобы сражаться верой и правдой. Кредиторы и взыскания! Что сталось бы с самой солидной фирмой в колонии, если бы глава ее был взят в плен и доставлен под стражей в Брест или Лориан! Это могло бы разорить весь город. Я не хотел оскорбить этим ваш патриотизм, но не сомневаюсь, что вы, как и я, полны решимости драться до конца; общая цель объединяет всех нас, подобно тому как все, что касается торговли, может повлиять на благоденствие и процветание всего общества. Закончив свое обращение столь уместным упомина¬ нием о благе общества, достойный бюргер громко откаш¬ лялся и вновь погрузился в обычное молчание, очень до¬ вольный собой. И если в своей речи Миндерт слишком много внимания уделил своим собственным интересам, то читатель не должен забывать, что только благодаря такой личной инициативе и процветает торговля во всем мире. Моряки слушали олдермена, не понимая ни слова, но с восхищением, — им казалось, что он как нельзя более удачно выражает их собственные мысли. — Перед вами враг, и вы знаете свой долг! — крикнул Ладлоу звонким голосом, обходя команду крейсера и раз¬ говаривая с матросами тем уверенным, исполненным твер¬ дости голосом, который в опасные минуты доходит до са¬ 1 Ганнибал (III век до н. э.) — знаменитый- карфагенский полководец, отличавшийся властностью и умевший заставлять по¬ виноваться солдат. Сципион Аф ри канский — древнерим¬ ский полководец, разрушивший Карфаген^ 736
мого сердца. — Не скрою, сил у нас меньше, чем мне бы хотелось, но, чем грознее опасность, тем отважнее настоя¬ щий моряк. Этот флаг не прибит гвоздямц к мачте. Когда я умру, можете спустить его, но, пока я жив, друзья, он будет гордо развеваться над крейсером. Крикнем же «ура», чтобы показать свое мужество, а все остальное пусть ска¬ жут пушки. Матросы ответили ему громким «ура» во всю силу своих легких, а Трисель, обращаясь к молодому, беззабот¬ ному гардемарину, которого даже в минуту опасности радовал дружный крик, заметил, что ему редко доводи¬ лось слышать лучший образец морского красноречия, чем та речь, которую минуту назад сказал капитан: это было сказано «крепко и по-джентльменски». Глава XXX А вы во мне нашли такого друга, Который помышляет лишь о том, Чем отплатить вам па любовь. Шекспир, «Конец — делу венец» Судно, появившееся так некстати, когда на англий¬ ском крейсере было мало людей, рыскало среди островов Карибского моря в поисках приключений, вроде того, ка¬ кое ему теперь и подвернулось. Оно называлось «Прекрасная Фонтанж», и его капитан, молодой человек двадцати двух лет, был уже хорошо из¬ вестен в фешенебельных салонах Марэ и на Рю Бас де Рамнар как один из самых веселых и приятных завсегда¬ таев этих мест. Знатность и влияние в Версале помогли молодому кавалеру Дюмону де ла Рошфору стать капита¬ ном, хотя ни по опыту, ни по своим заслугам он не мог на это претендовать. Врачи предписали его матери, близ¬ кой родственнице одной из придворных красавиц, морские купания, дабы предотвратить возможные последствия от укуса бешеной болонки. Приехав на побережье, она стала каждый день писать длинные письма о море своим друзьям, чье знакомство с этой стихией ограничивалось ежедневным созерцани¬ ем нескольких канав и прудов, кишащих карпами, да из¬ 737
редка ^ посещением полноводных плесов Сены, и, между прочим, поклялась посвятить своего младшего сына слу¬ жению Нептуну. В надлежащее время, одержимая этими поэтическими бреднями, она добилась того, что юный ка- валер был своевременно зачислен во флот, а вскоре, полу¬ чая повышение за повышением вне очереди, стал капита¬ ном корвета о котором здесь идет речь, и был послан в Вест-Индию, дабы стяжать славу себе и своему отечеству« Кавалер Дюмон де ла Рошфор был храбр, но храб¬ рость эта не имела ничего общего с выдержкой и самооб¬ ладанием моряка. Вообще-то это был живой, веселый,, беззаботный, разбитной и жизнерадостный юноша. Был он горд, как и подобает благородному человеку, и из гор¬ дости, к несчастью для вверенного ему корвета, презирал ту бессмысленную, на первый взгляд, морскую выучку,, которая теперь была так необходима капитану «Прекрас¬ ной Фонтанж». Он блестяще танцевал, с очаровательной любезностью принимал у себя в каюте гостей и стал при¬ чиной смерти одного отличного моряка; оступившись* этот матрос упал за борт, а капитан бросился спасать его,, сам не умея плавать, и из-за этой горячности команда вынуждена была оставить матроса на произвол судьбы и спасать своего капитана. Он писал очень милые сонеты и имел некоторое понятие о новейшей философии, которая тогда еще только готовилась озарить мир; однако такелаж судна и условия математической задачи в равной мере были для него лабиринтом, из которого он никогда не мог выбраться. К счастью для всего экипажа, на «Прекрасной Фон¬ танж» был один офицер, уроженец Булони, достаточно разбиравшийся в морском деле, чтобы вести судно задан¬ ным курсом и удерживать капитана от безрассудных вы¬ ходок. Судно было хорошей конструкции, красивое, с лег¬ ким, стройным такелажем и славилось
своей быстроход¬ ностью. У него был один-единственный недостаток: по¬ добно своему капитану, оно не имело достаточной солид¬ ности, чтобы противостоять превратностям и опасностям, той бурной стихии, для которой было предназначено. 1 Корвет того времени — трехмачтовое, судно с полным ксн рабельным вооружением, несколько большее,, чем шлюп, и с более удлиненными пропорциями. На верхней открытой палубе распола» галось от восемнадцати до тридцати двух пушек. 738Теперь противников разделяло не более мили. Ветер был устойчив и достаточно свеж для всех маневров мор¬ ского боя, а море *=« вполне спокойно, чтобы уверенно и точно управлять судном. «Прекрасная Фонтанж» шла уже курсом на восток, с попутным ветром и легким креном в сторону неприятеля. «Кокетка» шла другим галсом, имея крен в противоположную от неприятеля сторону. На обоих судах были убраны все паруса, кроме марселей, бизани и кливеров, но высокие паруса француза трепе¬ тали на ветру, словно какие-то фантастические одежды. И здесь и там на палубах не было ни души, но темные фигурки, усеявшие каждую мачту, свидетельствовали, что проворные марсовые готовы делать свое трудное дело даже среди грохота и опасностей надвигавшегося боя. Раз или два «Прекрасная Фонтанж» поворачивалась носом прямо к противнику, но потом снова брала круче к ветру и ложилась на прежний курс, величественная в своей кра¬ соте. Надвигалась минута, когда оба судна должны были встретиться, сблизившись на расстояние мушкетного вы¬ стрела друг от друга. Ладлоу, зорко следивший за каж-1 дым движением противника и каждым порывом ветра, поднялся на ют и в последний раз оглядел горизонт в подзорную трубу, пользуясь тем, что судно еще не окутал пороховой дым. К своему удивлению, он увидел вдали над морем, с наветренной стороны, белую пирамиду парусов. Паруса были ясно видны невооруженным глазом, и никто не заметил их раньше лишь из-за лихорадочных приго¬ товлений к бою. Подозвав штурмана, Ладлоу спросил, что это, по его мнению, за судно. Но Трисель признался, что даже его наметанный глаз видит только одно: это корабль, идущий под всеми парусами с попутным ветром. Однако, вглядевшись пристальнее, бывалый штурман добавил, что паруса у него прямые, как у крейсера, но о размерах его пока что судить трудно. — Возможно, это легкое судно под брамселями и ли¬ селями, но может статься, что мы видим лишь верхние паруса какого-нибудь большого судна... Глядите, капитан, француз тоже его увидел и поднял сигнал! — Взгляните в подзорную трубу! Если незнакомец ответит, у нас останется одна надежда —на быстроход¬ ность крейсера. Оба они снова пристально и тревожно осмотрели верх* ние снасти далекого судна, но ветер мешал увидеть2 пере-' 739
говаривается ли оно с корветом. Как видно, на корвете тоже не знали, что это за судно, и попытались даже пере¬ менить курс. Но теперь уже поздно было колебаться. Противники неслись прямо друг на друга, подгоняемые свежим ветром. — Приготовиться, друзья! — скомандовал Ладлоу ти¬ хим, но твердым голосом. Сам он остался на юте, а штур¬ ману знаком приказал спуститься на палубу. — Мы от¬ кроем огонь после первого их выстрела! Все замерли в напряженном ожидании. Два стройных корабля неодолимо стремились вперед, они были уже в пределах досягаемости человеческого голоса. На «Кокет¬ ке» царила такая глубокая тишина, что вся команда ясно слышала, как плещет вода под ее носом, словно глубоко вздыхает какое-то чудовище, собираясь с силами перед могучим прыжком. Зато на корвете не смолкали громкие крики. Когда оба судна вышли друг другу на траверз, было слышно, как молодой Дюмон в рупор приказал от¬ крыть огонь. Ладлоу презрительно усмехнулся. Команда, готовая повиноваться малейшему движению: капитана, не сводила с него глаз. Вот он поднял свой рупор, и словно по воле самого судна все пушки выпалили разом. Почти тотчас же последовал ответный бортовой залп, и против¬ ники понеслись в разные стороны. Ветер отнес дым назад, к англичанам, и клубы его, ненадолго окутав палубу, поднялись к парусам и уплыли прочь вслед за взрывной волной. Сквозь грохот пушек послышался свист ядра и треск дерева. Проводив взгля¬ дом вражеский корабль, который продолжал идти преж¬ ним курсом, Ладлоу с юта стал нетерпеливо осматривать такелаж. — Что случилось, сэр? — спросил он у Триселя, чье хмурое лицо только теперь цоказалось сквозь клубы ды¬ ма. — Какой это парус так сильно полощет? — Ничего страшного, сэр, ничего страшного... Эй, вы, пошевеливайтесь живей, помогите закрепить снасти на фока-рее! А то ползаете, как улитки, танцующие менуэт! Ядро сорвало фор-марса-шкот с подветренного борта, сэр. Но мы живо опять расправим крылышки... Вяжи его, ре¬ бята, покрепче! Вот так. Да вытяните булинь! Эй, руле¬ вой, одерживай, слышишь, одерживай! Дым рассеялся, и капитан быстро оглядел судно. Трое или четверо марсовых уже поймали полощущий парус иг 740
Почти тотчас же последовал ответный бортовой залп, и противники понеслись в разные стороны.
усевшись на ноке фока-рея, крепили его. В других пару*« сах чернели одна-две дыры да кое-где болтались мел¬ кие снасти, оборванные ядром. Повреждений в кормовой части крейсера капитан не заметил* На палубе картина была иная. Немногочисленная прислуга торопилась перезарядить пушки, орудуя при¬ бойниками и банниками со всем напряжением сил, на ка- кое люди способны в трудную минуту. Олдермен никогда не был так поглощен своими счетными книгами, как те¬ перь — обязанностями канонира; юноши, которым при¬ шлось поручить командование батареями, охотно делились с ним своими знаниями и опытом. Трисель стоял у шпи¬ ля, хладнокровно отдавая команды и следя за тем, как матросы исправляют повреждения, — он глядел вверх, не замечая ничего вокруг. У Ладлоу сжалось сердце, когда он увидел на палубе кровь — убитый матрос лежал совсем близко, до него можно было дотянуться рукой. В обшивке, куда угодило смертоносное ядро, зияла дыра, палуба была пробита. Решительно сжав губы, капитан «Кокетки» перегнулся через поручни и взглянул на рулевого. Матрос, крепко держа штурвал, стоял выпрямившись, бесстрастный взгляд был направлен на шкаторину переднего паруса так же неуклонно, как стрелка компаса указывает на север. На все это Ладлоу потребовалось не более минуты« Несколько быстрых взглядов — и ему все стало ясно, при¬ чем он ни на секунду не терял из виду французский кор¬ вет. А тот уже делал поворот оверштаг« Необходимо было немедля произвести ответный маневр.; Едва Ладлоу отдал команду, как «Кокетка», словно чуя опасность, быстро увалилась, уходя от вражеского продольного огня *, а когда французский корвет готов был снова дать бортовой залп, она уже могла ответить ему тем же. Суда снова сблизились и, выйдя на траверз друг другу, изрыгнули пламя. Ладлоу видел сквозь дым, как тяжелый рей на корвете закачался под ветром и грот-марсель, заполоскав, стал биться о мачту. Спустившись с юта по только что обо¬ 1 Продольный огонь — самый опасный, так как пушегь ное ядро при этом приносит наибольшие разрушения. 742
рванной ядром снасти, он стал на шканцах рядом со штурманом. — Ворочай рей! — сказал он взволнованно, но по^ прежнему тихо и ясно. — Вытянуть булинь.., привестись, сэр, привестись, круче к ветру! Рулевой откликнулся звонко и уверенно, матросы проворно делали свое дело, и «Кокетка», все еще изрыгая пламя, встала круче к ветру. А еще через минуту огром¬ ные клубы дыма, которые заволокли оба судна, соедини¬ лись и образовали одно белое подвижное облако, которое быстро покатилось по воде, обгоняя ядра, а потом взви¬ лось вверх и грациозно поплыло по ветру. Молодой капитан быстро обошел батареи, сказал ма¬ тросам несколько ободряющих слов и вернулся на ют. Медлительность французского корвета и меры, принятые Ладлоу, чтобы выиграть ветер, начали сказываться, и крейсер королевы Анны оказался в выгодном положении. Корвет обнаруживал какую-то нерешительность, и она не укрылась от Ладлоу, у которого быстрота, казалось, была в крови. Кавалер Дюмон любил развлекаться на досуге, листая морскую историю своей страны и читая, как того или другого капитана превозносят за то, что он, сблизившись с врагом, брал паруса на гитовы. Не понимая разницы между судном, действующим в строю, и одиночным про¬ тивником, он решил тоже не ударить лицом в грязь. В тот самый миг, когда Ладлоу стоял на юте, пристально следя за каждым движением своего крейсера и корвета против¬ ника, лишь взглядом или жестом указывая бдительному Триселю, остававшемуся внизу, что нужно сделать, на шканцах французского корвета разгорелся горячий спор между моряком из Булони и беспечным завсегдатаем са¬ лонов. Они спорили о целесообразности маневра, сделан¬ ного по приказу капитана, желавшего доказать свою храбрость, в которой никто не сомневался. Время, потерянное ими в споре, имело решающее зна¬ чение для английского крейсера. Отважно идя прежним курсом, он вскоре уже был не¬ досягаем для французских пушек; и, прежде чем булонцу удалось убедить своего начальника в его ошибке, против¬ ник лег на другой галс и, беря круче к ветру, пересек кильватер французского корвета. Только теперь фран¬ цузы обрасопили марса-реи, но было уже поздно = пре¬ 743
жде чем корвет успел снова набрать скорость, тень не¬ приятельских парусов уже легла на его палубу. Теперь «Кокетке» было нетрудно выиграть ветер. В этот решаю¬ щий миг грот-марсель англичан был распорот ядром почти надвое. Крейсер перестал слушаться руля, снасти спутались, и оба корабля столкнулись. Однако у «Кокетки» теперь были все преимущества. Мгновенно поняв это, Ладлоу поспешил закрепить успех, дав залп шрапнелью. Когда суда очутились борт о борт, молодой Дюмон вздохнул с облегчением — теперь-то он знал, что делать. Видя, что пушки корвета молчат, а по его палубе только что хлестнула смертоносная шрапнель, он приказал матросам броситься врукопашную. Но Лад¬ лоу со своей слабой командой не решался на такой риск и предпочел бы избежать рукопашного боя, так как не мог предвидеть всех его последствий. Корабли соприкоснулись только в одном месте, и здесь борт английского крейсера ощетинился мушкетами. А пот тому, как только пылкий молодой француз появился у поручней на юте своего корвета с целой толпой матросов, смертоносный залп почти в упор скосил их всех до еди^ ного. В живых остался лишь сам Дюмон. Глаза его дико горели; не в силах остановиться, подгоняемый своим неукротимым духом, он прыгнул, и в то же мгнове¬ ние его бездыханное тело упало на палубу вражеского судна. Ладлоу наблюдал все происходящее со спокойствием, которое не могли нарушить ни чувство личной ответствен¬ ности, ни шум, ни головокружительная смена событий во время этой ужасной сцены. — Ну, а теперь наш черед перейти врукопашную! — воскликнул он, делая Триселю знак сойти с трапа и про¬ пустить его наверх. Но старый штурман крепко взял его за руку, указывая в ту сторону, откуда дул ветер: — Покрой парусов и высокие мачты не оставляют сомнений — это тоже француз! Один взгляд убедил Ладлоу, что штурман прав; вто¬ рого было достаточно, чтобы решить, как действовать дальше. — Руби канат переднего крюка, живей, молодцы! — скомандовал он через рупор громким и властным голо¬ сом, перекрывая щум боя. 744