Избранные стихотворения

Как костыль колеса подпирает хромое орудье.

Щиплет корпий зима,

Марлей туго бульвар забинтован.

Помнишь, вьюга лепила, и ты мне сказала сама,

Что под пули идти за случайное счастье готов он.

Не щетиной в штыки,

Не на Плевну отчаянным штурмом,

Не по стынущим струям реки,

Не в арктических льдах обезумевший штурман, —

Ветеран роковой,

Самозванец-герой. Изваянье.

И Георгий болтается нищей Полярной звездой

На пустом рукаве переулка того же названья.

1923

Отрывки

•

Труба катка и в этот год

На Патриарших, как и в тот,

Державно правит общим креном.

Норвежки режут. Лед косой

По чуть изогнутым коленям

Летит свистящей полосой.

Сверкают елочные звезды,

Хрустит, ломаясь, луч звезды,

И возится нарзаном воздух

Над полем гоночной езды.

Ну что ж: на то и зимы нам

Даны, чтоб поделили со’ льдом

Мы «Гугеноты» Зимина

И «Рогоносца» Мейерхольда.

Иль в крайнем случае кино.

Иной забавы не дано.

•

…И вот Москва сплошная рана.

Иду. Еще серо и рано.

Бульвар. Он забинтован весь,

Как возвращающиеся с Шипки.

Весь в марле. Весь в крови. И здесь

За мной бредут мои ошибки

По розовеющим снегам.

Вот перекресток. Мимо. Рана.

Афиша. Мимо. Рана. Храм,

Где Пушкин… Мимо, мимо! Рана.

Здесь в ресторане… Рана… Там

Дом на Никитской. Рана. Мимо!

Мимозы на стекле. И дым.

И розы на щеках любимой.

И Тимирязев… Рана!.. Мимо!

Лихач и белый столб над ним!

1923

Каток

Готов! Навылет! Сорок жара!

Волненье. Глупые вопросы.

Я так и знал, любовь отыщется,

Заявится на Рождестве.

Из собственного портсигара

Ворую ночью папиросы,

Боюсь окна и спички-сыщицы,

Боюсь попасться в воровстве.

Я так и знал, что жизнь нарежется,

Когда-нибудь и на кого-нибудь.

Я так и знал, что косы – косами,

А камень ляжет в должный срок.

– За мной! В атаку, конькобежцы!

Раскраивайте звезды по небу,

Пускай норвежками раскосыми

Исполосован в свист каток.

Несется каруселью обморок,

И центр меняется в лице.

Над Чистыми и Патриаршими

Фаланги шарфов взяты в плен.

– Позвольте. Я возьму вас об руку.

– Ура! Мы в огненном кольце.

– Громите фланг! Воруйте маршами

Без исключенья всех Елен.

1923

Ссора

Затвор-заслонка, пальцы пачкай.

Пожар и сажа вечно снись им.

Мы разрядили печку пачкой

Прочитанных любовных писем.

Огонь! Прицел и трубка сорок.

Труба коленом – батарея.

В разрывах пороха и сора

Мы ссорились, но не старели.

Мы ссорились, пока по трупам

Конвертов фейерверкер бегал,

Крича по книжке грубым трубам:

– Картечью! Два патрона беглых!

Пустые гильзы рвали горло,

Пустел как жизнь зарядный ящик,

И крыли пламенные жерла

Картечью карточек горящих.

1923

Известь

1.

Бывает такой непомерный убыток,

Что слово становится слепо,

И стужею слово как птица убито,

И падает слету. Как слепок.