Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Если принять эту трактовку субъективной оценки, то встает затем вопрос о факторах, регулирующих уровень этих субъективных оценок. Очевидно, что последние прежде всего зависят от имущественного состояния покупателя, от наличия у него денежных средств и вообще ценностных сумм. «Price equivalent», таким образом, представляет собой функцию платежной способности покупателя и, следовательно, находится в зависимости от целого ряда ценностных элементов, например, от доходов покупателя, от цен товаров, которые он производит, и т. д. С другой стороны, при данной покупательной способности максимум повышения цен на данный товар находится в зависимости от целого ряда цен других товаров. В особенности это имеет место для предметов роскоши или вообще предметов, удовлетворяющих менее настоятельные потребности; цены на эти предметы находятся в тесной зависимости от цен на предметы первой необходимости. По совершенно верному замечанию Пихно⁹⁶⁶, «так как необходимые потребности могут в случае нужды вытеснить все остальные, то платежная способность для покупки предметов первой необходимости определяется размерами всего дохода или капитала покупщика, следовательно, совпадает с общей платежной способностью. Платежная способность для покупки всех остальных годностей (т. е. предметов комфорта и роскоши) определяется остатком от дохода или капитала за удовлетворением необходимых потребностей, следовательно, она всегда остается специальной. Колебания первой платежной способности зависят только от колебания доходов и капиталов покупщика, второй — от этой причины и вместе с тем от размера средств, затрачиваемых на предметы первой необходимости, т. е. от колебания цен на эти предметы. Поэтому при такой интерпретации понятия «предельная полезность» нельзя говорить об ее эмансипации от влияния цен.

В новой литературе наиболее интересное решение вопроса о принципах, регулирующих максимальные цены, дал Энглендер («Bestimmungsgr"unde des Preises, 1921)⁹⁶⁹. По мнению Энглендера, уровень максимальных цен определяется по принципу остатка. Из всей суммы денежных средств, имеющейся в распоряжении данного субъекта, последний вычитывает сумму цен всех товаров, удовлетворяющих более настоятельные потребности, чем данная, и остаток равен максимальной цене за данный товар. Так, если доход равен 2000 марок, а ценность питания, жилища и одежды равна 1950, то максимальная цена за книгу доставит 50⁹⁶⁹. Мы не будем останавливаться на критике теории Энглендера, но мы не можем не согласиться с основным выводом последнего, что максимальные цены зависят не только от характера потребностей, но и от общей платежной способности покупателя и цен других товаров⁹⁶⁹.

В связи с этим неизбежно возникают сомнения в возможности дедуцирования максимальных цен из полезностей соответствующих товаров и потребностей данных субъектов. Эти сомнения должны усилиться, если вспомним, что Бём-Баверк ставит знак равенства между максимальными ценами и предельными полезностями. Как можно приравнять ценностную категорию (хотя [71] бы отличную от реально существующих цен) к чисто субъективной категории полезности? Не происходит ли здесь сопоставления двух несравнимых и несоизмеримых категорий? Правда, можно возразить, что Бём-Баверк в данном случае не отождествляет полезности и цены, а выводит только меновое соотношение из соотношения полезностей. Так, например, первый покупатель лошади приравнивает полезность одной лошади к полезности 300 флоринов. Поэтому за одну лошадь он согласен дать не больше 300 флоринов (вернее, при цене в 300 флоринов он ничего не выиграет от покупки). Такое толкование, конечно, имеет смысл, но оно предполагает одно существенное условие — наличие самостоятельной полезности у товара, выполняющего роль эквивалента, ибо только в последнем случае возможна речь о сопоставлении двух полезностей. Как известно, роль всеобщего эквивалента выполняют деньги, которые для участников обмена не представляют самостоятельной полезности. Единственная их полезность состоит и способности служить орудием обмена, покупательным и платежным средством.

Следовательно, попытка вывести величину максимальной цены из соотношения полезностей покупаемого товара и эквивалента имеет смысл лишь в условиях хозяйства, не знающего денег, т. е. в условиях примитивного обмена. Тенденция перенести принципы, регулирующие условия ценообразования (вернее, образования меновых соотношений) из безденежного в денежное хозяйство играет очень важную роль в общей теоретической системе австрийской школы. Мы не будем останавливаться на решении вопроса, насколько применима теория австрийцев к условиям примитивного обмена (поскольку вопрос о законах примитивного обмена совершенно не разработан). Отметим лишь ту роль, которую играет у Бём-Баверка бегство из царства развитого хозяйства в область примитивного обмена. Это бегство связано с попыткой эмансипации субъективных оценок от всякой зависимости от рыночных и ценностных факторов.

Теория цены Бём-Баверка дает схему примитивного обмена. На рынок выступают отдельные покупатели и продавцы со своими субъективными оценками. Цена впервые возникает в данном акте борьбы между отдельными участниками обмена, вне всякой зависимости от прежде существовавших цен. Каждый участник обмена учитывает, в первую очередь, свои субъективные опенки. Он ничего не знает о существующей системе рыночных цен. Он следует только голосу своих желаний и, натыкаясь на сопротивление других участников обмена, в процессе борьбы устанавливает цену. Таким образом, предполагается, что отдельные участники непосредственно могут воздействовать па рыночные цены. Такая концепция, конечно, не отражает реального положения в условиях развитого хозяйства, где определенные покупатели и продавцы не могут непосредственно влиять на рыночные цены. В действительности покупатель и продавец должны исходить из учета существующих цен и строить свои планы применительно к этим ценам. Благодаря этой зависимости от существующих цен в систему факторов, определяющих субъективные решения участников обмена, неизбежно включаются факторы, имеющие ценностный характер. Попытка дедуцирования рыночных цен только из субъективных оценок возможна лишь за счет игнорирования зависимости участников обращения от системы рыночных цен, т. е. за счет замены развитого обмена примитивным.

Между тем преемственность цен, имеющая место в товарном хозяйстве, является столь очевидной, что она признается целым рядом экономистов, близко стоящих к австрийцам, например. Нейманом⁹⁷¹, который впервые [72] установил различие между субъективной и объективной ценностью. На преемственность цен указывает также Цукеркандль⁹⁷¹.

Картина примитивного обмена дополняется новой чертой — признанием того, что продавца прежде всего интересует полезность того товара, который он покупает, и что товар, поступающий в продажу, имеет самостоятельную полезность. Иными словами, наш автор предполагает примитивный обмен излишками. Для развитого капиталистического хозяйства наш автор вынужден был признать, что субъективные оценки продавца являются столь незначительными, что от них можно абстрагироваться. Решающую роль играют субъективные оценки покупателя. Цена определяется предельной полезностью предельного покупателя⁹⁷².

Мы видели, что теория цены Бём-Баверка предполагает следующие предпосылки: а) количество товаров на рынке является фиксированным;

б) рыночная цена устанавливается непосредственно в данном акте рыночной борьбы, независимо от прежде существовавших цен; в) решающую роль играют максимальные цены для покупателя и минимальные цены для продавца, т. е. «price equivalents», но терминологии Уитакера (Whitaker);

г) эти максимальные и минимальные цены выводятся из соотношения полезностей, что, в свою очередь, предполагает отсутствие развитого обмена и, в первую очередь, отсутствие денег.

Для того чтобы дать полную характеристику всех предпосылок Бём-Баверка, необходимо учесть еще одно обстоятельство. Бём-Баверк совершенно не ставит вопроса о том, чем определяется величина индивидуального спроса. Наш автор исходит из того, что каждый покупатель предъявляет спрос лишь на одну лошадь, независимо от того, какая цена установится на рынке. Иными словами, величина спроса (как и предложения) имеет фиксированный характер. При этих условиях проблема определения цены чрезвычайно упрощается. Предположим, что субъект А желает купить лошадь и согласен уплатить не более X денежных единиц. Субъект В желает продать лошадь и согласен получить не меньше Y денежных единиц. В этом случае цена устанавливается в какой-то точке, лежащей между X и Y, и ее можно рассматривать как равнодействующую субъективных оценок обоих участников обмена. Цена при этих искусственных предпосылках непосредственно определяется субъективными оценками. Вопрос значительно усложняется, если предположить, что величина спроса и предложения является переменной. Тогда встает вопрос о факторах, регулирующих не только интенсивность спроса (выражающихся в максимальных «ценах спроса», которые согласен уплатить покупатель), но и величину спроса. Тогда встает роковой для всякой теории спроса вопрос, — не зависит ли величина спроса и предложения от существующей цены. Этот вопрос Бём-Баверк обходит благодаря тому, что он слишком упрощает проблему.

Процесс ценообразования можно представить двояко: а) отдельный участник обмена не может оказать влияния на цену; цена дана и имеет совершенно определенную величину. Каждый участник обмена исходит из данной цены и все свои расчеты строит, приспосабливаясь к существующей системе цен. Этот процесс приспособления выражается в том, что каждый участник обмена изменяет свой спрос и предложение в зависимости от цены. Для этого случая, соответствующего развитому обмену, вообще нельзя говорить о цене как о равнодействующей субъективных оценок, ибо последние определяются ценами; б) можно предположить случай, что нет определенной системы цен, что уровень цен изменяется в каждом отдельном акте [73] рыночной борьбы, в зависимости от соотношения сил обоих участников обмена. В этом случае, соответствующем примитивным условиям обмена, участники обмена стараются непосредственно повлиять на уровень цен. Нужно, однако, отметить, что и для этого случая нельзя предположить величину спроса и предложения фиксированной и равной единице.

Предположим совершенно исключительные условия. Обмен впервые рождается. Отсутствуют прежние цены на данное благо, которыми могли бы руководствоваться участники обмена. Отсутствует денежное обращение. Обмен происходит лишь между двумя субъектами. Казалось бы, что в этих условиях можно построить совершенно последовательную теорию спроса и предложения, и, следовательно, теория Бём-Баверка имеет, хотя и очень узкую, историческую базу. В самом деле, субъективные оценки выработаны каждым из участников обмена без всякого влияния цен. Для участника А субъективная оценка 1 лошади равна субъективной оценке 10 пудов хлеба потому, что полезности данных единиц равны, безотносительно к тому, какое назначение подучат данные блага (т. е. будут ли они потреблены нашим субъектом А, или проданы). В таком же положении находится и участник В. Следовательно, мы имеем дело с двумя субъективными оценками, которые образовались в условиях натурального хозяйства. Между обоими участниками разыгрывается борьба, в результате которой устанавливается определенная цена. Последняя, следовательно, есть равнодействующая двух субъективных оценок, которые могут рассматриваться как совершенно независимые от цены. Процесс образования цены, следовательно, получает объяснение без всякой ссылки на цены. Субъективные оценки продавца и покупателя (и для двусторонней конкуренции предельного покупателя и продавца) определяют пределы, в которых может установиться цена. Внутри же этих пределов, как бы они ни были широки или узки, действуют исключительно неэкономические факторы. Поэтому величина цены, которая должна установиться, является неопределенной.

Необходимо, однако, отметить, что и для этого, совершенно гипотетического случая, теория Бём-Баверка не может быть признана совершенно свободной от заколдованных кругов. Когда два субъекта, А и В, сталкиваются, у них, прежде всего, начинается торг по поводу меновых пропорций. Каждый пытается установить наиболее выгодную для себя меновую пропорцию. В зависимости от тех меновых пропорций, которые будут предлагаться со стороны каждого из участников обмена, будет варьировать величина спроса и предложения. Чем ниже или выгоднее будет эта меновая пропорция для А, тем больший спрос он предъявит на благо, принадлежащее В. Субъективные оценки, если даже признать регулирующую роль полезности, в этих условиях подвергнутся известному влиянию со стороны цен или, вернее, меновых пропорций, которые будут предлагаться в процессе торга. Ведь субъективные оценки, на основании теории австрийцев, определяются предельной полезностью; высота последней находится в зависимости от количества единиц данного блага. А является собственником одного блага; второе благо должно быть куплено, следовательно, величина запаса того блага, которое будет куплено, находится в известной зависимости от меновых пропорций. Следовательно, даже в условиях наиболее примитивного обмена мы имеем факт зависимости спроса и предложения от меновых пропорций.