Избранные жития святых III-IX вв.

К сему святителю Константин имел большую любовь и многое из его учения знал наизусть. Начертив на стене изображение святого креста, он под этим крестом написал похвалу святому Григорию в следующих словах: «О святитель Божий Григорий Богослов! Ты телом был человек, житием же явился ангел, ибо уста твои, как уста серафимов, хвалами прославили Бога и своим православным учением просветили вселенную. Молю тебя, прими меня, с верой и любовью к тебе припадающего, и будь моим учителем и просветителем».

Прилежно изучая книги, Константин видел, насколько еще незначительны его познания по причине неимения хорошего учителя, отчего впал в великое уныние. В их городе жил один человек (странник), знавший грамматику. К нему отправился Константин, умолял его и, упав ниц перед ним, сказал:

— Сделай для меня доброе дело: научи меня грамматике.

На это ответил ему странник:

— Отрок, не проси меня. Я дал обещание уже больше никого не учить.

Снова Константин со слезами стал говорить ему:

— Возьми ту часть из дома отца моего, которая принадлежит мне, только научи меня.

Но и это не убедило сего человека. Тогда Константин отправился домой и здесь стал усердно молиться, чтобы Господь исполнил желание его сердца — нашел для него учителя. Господь вскоре исполнил его желание.

В это время в греческой земле умер царь Феофил и стал царствовать сын его Михаил с матерью своей, благочестивой царицей Феодорой. Этот царь остался после отца малолетним, и ему в воспитатели были назначены три вельможи: доместик⁶ Мануил, патрикий Феоктист и логофет⁷ Дроми, который был хорошо знаком с родителями Мефодия и Константина. Логофет, зная о успехах и прилежании Константина, послал за ним, чтобы он учился наукам вместе с юным царем Михаилом, который бы подражал старанию Константина. Отрок воспрянул духом и с радостью отправился в путь, молясь Богу молитвой Соломона:

— Боже отцов и Господи милости, — так молился Константин, — сотворивший человека! Дай мне, приседящую Твоему Престолу, премудрость и не исключи меня из числа Твоих отроков, ибо я Твой раб и сын Твоей рабыни. Дай мне, чтобы я знал все то, что угодно Тебе, и поработал ради имени Твоего во всю свою жизнь.

В Царьграде Константин проживал то у вельмож, то в царских чертогах. В три месяца он выучил грамматику, затем изучил Гомера и геометрию, диалектике и философии учился у Льва и Фотия⁸. Кроме этих наук, изучил риторику, арифметику, астрономию, музыкальное искусство и вообще все прочие эллинские науки. Хорошо знал не только греческий язык, но и другие: латинский, сирский и некоторые иностранные. Своим умом и прилежанием он приводил в удивление своих учителей, за что и получил впоследствии название философа-мудреца. Но он был премудр не только в науках, а также и в жизни: он старался быть смиренным, беседовал с теми, от кого желал получить наставление, и уклонялся от тех, которые могли совратить на зло. Одним словом, он старался переменить земное на небесное и жить с Богом.

Логофет, видя добрую жизнь Константина и его успехи в науках, сделал его управляющим над своим домом, а также позволил ему входить без доклада в царские палаты. Однажды логофет спросил Константина:

— Скажи мне, философ, что называется философией?

— Философия, — отвечал Константин, — есть разумение Божеских и человеческих дел, которое учит человека через добродетель, насколько возможно, приближаться к Богу, сотворившему человека по Своему образу и подобию.

После сего логофет еще более возлюбил Константина и желал получить от него наставление в философии. Константин в немногих словах изложил перед ним философское учение, за что логофет оказывал ему особое уважение и даже предлагал много золота, но Константин отказался.

У этого вельможи была крестница — девица богатого и славного рода. Логофет задумал женить на ней Константина и уговаривал его так:

— Красота твоя и мудрость, — говорил логофет, — невольно заставляют любить тебя. Есть у меня духовная дочь, девушка красивая, богатая, хорошего и знатного рода. Если хочешь, возьми ее себе в жены. От царя ты получишь большую честь и княжество, а в скором времени будешь назначен и воеводой.

— Велик этот дар для желающих, — отвечал Константин, — для меня же нет ничего драгоценнее ученья, через которое я могу приобрести разум, истинную честь и богатство.

После таких слов логофет отправился к царице и сказал:

— Молодой философ не любит суеты этой жизни. Постараемся удержать его около себя, а для сего уговорим его посвятиться в священный сан и быть патриаршим библиотекарем при церкви Святой Софии. Только таким путем можно удержать его.

Так они и сделали. Константин стал священником и библиотекарем при церкви Святой Софии. Но в сем звании Константин недолго был вместе с ними. Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог⁹ и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через шесть месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его и только упросили быть учителем философии в главном константинопольском училище.

В то время патриарх Иоанн¹⁰ воздвиг гонение на святые иконы. Тогда был собран Собор, на котором постановили удалить сего патриарха с престола. На такое определение Собора Иоанн говорил:

— Меня удалили насилием, а обличить не могли, так как никто не может противиться моим словам.

Царь с новым патриархом послали Константина к Иоанну с таковыми словами:

— Если будешь в состоянии обличить сего юношу, тогда снова займешь престол.

Видя такого молодого философа и не зная его сильного ума, Иоанн сказал Константину и посланным:

— Вы не стоите моего подножия. Как же буду спорить с вами?

— Не держись людских обычаев, — отвечал Константин, — посмотри на заповеди Божии. Как ты, так и мы сотворены из земли, душа же от Бога. Посему, смотря на землю, человек, не гордись!

— Глупо искать цветов осенью, — сказал Иоанн, — а также и старца посылать на войну.

— Ты сам обличаешь себя, — отвечал философ. — Скажи мне, в каком возрасте душа бывает сильнее тела?

— В старости, — отвечал Иоанн.

— На какую войну мы тебя вызываем, — спросил философ, — на телесную или духовную?

— На духовную, — отвечал Иоанн.

— Если ты теперь сильнейший духом, — сказал философ, — то не приводи нам таких сравнений. Мы без времени не ищем цветов, а также безвременно не вызываем тебя на спор.

После этого перешли к беседе. Старец спросил:

— Скажи мне, юноша: если крест сломается, мы уже не поклоняемся ему, не лобызаем его. Как же вы, если только будет одно лицо до персей, не стыдитесь творить ему иконную честь?

— Четыре части имеет крест, — отвечал философ, — и если не будет одной части, то крест потеряет свой вид, икона же имеет вид и подобие, если будет написано лицо того, кого хотели изобразить. Взирающий же смотрит не на лицо льва или рысье, но — на первообраз.

— Вот вы кланяетесь кресту, — сказал старец, — если и нет на нем надписи, иконе же, если не будет надписания, не творите почести?

— Всякий крест, — отвечал философ, — имеет подобие Креста Христова, иконы же не имеют одного образа, но различны.

Наконец старец сказал:

— Почему вы кланяетесь иконам, когда Бог сказал пророку Моисею: не сотвори себе всякого подобия¹¹?

— Если бы Господь сказал: не сотвори никакого подобия, — отвечал на это философ, — то тогда ты говорил бы правильно: но Господь сказал: «всякого», то есть — кроме достойного.