Изгнанник вечности (полная версия)
Шрифт:
Тут между дозорными башнями показался дипп Тиамарто. На руках тот волок Ната. Добежав, побитый «кадавр» с застрявшим в черепе топориком бросил у ног Ала труп волка и замертво рухнул сам, позволяя наконец проснуться молодому целителю.
— Афелеана! Сетен! Фирэ! Тиамарто! — поименно позвал всех Паском.
Тяжело ступая на загипсованную ногу, Тессетен захромал вслед за остальными.
— Давайте все вместе, — шепнул древний кулаптр.
И ветер унес прочь слова напева для призывания заблудшей души…
«Атме, атме… ашаами-йолла!.. Атме, атмереро Натаути… асани… асани! Аярэй, аярэй… Ит-тааро месехет ашаами Ал! Ашаами Ал! Инасоутерро…
Веки Ала задрожали, глаза распахнулись.
Вместо черных зрачков в небо смотрели серые, с карими точками. Непрозрачные. Волчьи.
Кажется, удача совсем переметнулась на сторону Саткрона, пусть даже теперь он остался без единой орэмашины и трети своего войска. Его гвардейцы смяли передовое сопротивление горожан и уже почти прорвались к руинам городской стены.
Саткрон успел заметить гибель самого сильного кулаптра своей армии. Выйдя из состояния нежити, тот попытался сдуру взять нахрапом участок упавшей стены. У него это почти получилось: сбитые с толку защитники города заметили его лишь тогда когда он выпустил ментальную волну смерти в проклятого аринорца. Однако тому чудом удалось уцелеть, а парню прилетело в ответ от самого Паскома. В следующей жизни глупцу будет чем гордиться. Если вспомнит.
И вот со всех сторон на отряды начали налетать быстрые, словно погибель, кулаптры горожан. В отчаянной попытке отбить атаку, те обрекали себя на страшное испытание, входя в систему «Мертвец». Им ничего не оставалось, как противопоставить свою нежить нежити Саткрона. При виде них артиллеристы бросали орудия и в ужасе мчались прочь: вряд ли было зрелище страшнее, чем мертвец, который движется и убивает. Ни пули, ни сталь клинков не пугали гвардейцев, а вот такого они не могли перенести и утрачивали остатки разума.
Саткрон помчал к флангу, где командовал Дрэян.
— Атме Тессетен!
Высунувшийся по пояс в пролом обрушенной стены, Сетен повернул к Ишвару окровавленное лицо, и тот отшатнулся.
— Вы ранены?
— Нет, Атембизе, — Сетен торопливо мазнул ладонью по щеке. — А может, да… Где она?
Смущаясь, дикарь забормотал что-то о встреченной им на улице атме Юони.
— Причем тут Юони? — рявкнул экономист. — Веди Танрэй, идиот!
— Она не может, атме! Она рожает.
Они в непонимании уставились друг на друга. Тут глаза Тессетена стали темнеть, и странным, почти женским голосом он вымолвил:
— Нашла время… Пропади оно всё пропадом… Слушай, дикарь! Хоть на руках, хоть в машине, хоть в повозке, но тащи ее сюда. Понял?
— Да, атме, понял, — отпрянув, закивал Ишвар.
— Оставишь ее не дальше отсюда, чем вон та башня! Ясно?
— Да!
— Всё, пошел! Вернешься снова один — застрелю!
И Сетен перезарядил свой атмоэрто.
В отряде Дрэяна царила неразбериха, а сам бывший дружок во весь опор гнал свою гайну к упавшему мосту.
— Ах ты гад!
Саткрон понял намерение предателя: очнулся, значит! К братишке захотел, перебежчик!
— Ну, пшла! — он толкнул свою гайну пятками, но та, храпя, стала пятиться.
На пути у них вырос кулаптр Тиамарто. Белесые глаза мертвеца смотрели в вечность, и одним взмахом аллийского меча он прикончил саткроновского скакуна. Падая, габ-шостер понял, что пришел его последний час и уже попрощался было с жизнью — мертвецы не ведают пощады! —
как вдруг из-за той же огромной глыбы, из-за которой возник Тиамарто, выпрыгнул мертвый целитель-союзник. Нежить сцепилась в безумной схватке. Воспользовавшись нежданной удачей, Саткрон ринулся за Дрэяном, который, спешившись, уже подбегал к мосту.— Стой, Дрэян! Стой, гад!
В грохоте боя тот, конечно, ничего не услышал.
Откуда ни возьмись, налетел порыв ураганного ветра, точно само небо выпустило последний вздох умирающей планеты. Саткрона отбросило навзничь и пребольно протащило спиной по щебню, а Дрэяна стряхнуло с искореженной платформы врат-моста. Уцепившись за арматуру и глядя то вверх, то в мутную воду рва под ногами, тот повис на одной руке.
— Падай ты, сволочь! Падай! — заклинал Саткрон, силясь встать, но захлебываясь второй волной ветра.
Из-за пролома, возникшего на месте ворот, на другой стороне моста показалась высокая мужская фигура. Саткрон безошибочно узнал Ала.
Небо обратилось в расплавленную магму. Переливающиеся огнем и багрянцем, небеса гнали во все стороны света клочья черных туч и непрестанно рычали. Северный ветер сбивал с ног.
Дрэян перехватил соседний штырь, торчавший из верхушки прежних ворот, раскачался и легко закинул тренированное туловище обратно на платформу.
Саткрон бросил взгляд себе за спину. Тиамарто прикончил врага и, уже вернувшись к жизни, собрался принять страшный морок. Сильно постаревший кулаптр не сводил глаз с командира вражеского войска, и тот понял, что просто так ему от такого противника не отделаться. Не дожидаясь удара человекоящера, Саткрон собрал волю в кулак и подскочил с земли. За спиной — Тиамарто, на обломках стены — брат Дрэяна и Ал.
В три прыжка Саткрон достиг моста и почти нагнал Дрэяна. Сейчас его стилет еще раз испробует знакомой крови, и на этот раз промаха не будет. Лезвие проткнет сердце сына паршивой псицы, а не оцарапает ему щеку, как в прошлый раз!
Цепкий взор габ-шостера в одно мгновение ухватил нацеленный точно в него, в Саткрона, атмоэрто Ала. Не тратя времени на обдумывание тактики, Саткрон просто нырнул за спину Дрэяну в тот самый миг, когда заряд уже готов был покинуть ствол.
— Нет! — послышался истошный крик Фирэ откуда-то сверху.
Даже не вскрикнув, Дрэян как подкошенный рухнул на землю.
Танрэй скатилась с кровати и, наугад схватив первое попавшееся под руку тряпье — простыни, покрывала — выползла из шатающегося дома. Вой, треск и грохот не занимал ее мыслей, боль вытеснила все. И сейчас ей уже не хотелось, чтобы кто-то был рядом и видел, что происходит. Как уходят умирать звери, так и ей хотелось спрятаться ото всех и принять свою долю — смерть так смерть, жизнь так жизнь…
Сгибаясь пополам, она перебежала улицу, не замеченная никем из перепуганных соседей. Все неслись подальше от построек, готовых вот-вот рухнуть.
Она выбрала поляну за пределами городка, где уже не было риска повстречать людей. Застонала, легла и закрыла глаза, но тотчас задрожала от невыносимой боли: это начались потуги.
Танрэй сжалась, стиснула зубы, крепко зажмурила глаза, направив энергию своей боли вниз, выталкивая источник мук прочь из себя. Пусть все пройдет! Пусть!..
Она зашлась в крике, инстинктивным движением поворачиваясь на бок и подтягивая колени к подбородку. И еще долго лежала, не веря своим ощущениям: боль сгинула, стало невероятно легко…