Изгои. Часть вторая

— Пока не знаю, но оно точно есть.

— А я думаю, что все это происки дьявола.

— Глупости! На зомби не действуют ни кресты, ни молитвы, ни святая вода. Мы все проверяли.

— И поэтому ты решил, что сатана тут ни при чем?

— Ну а что тут можно еще решить? Не действуют — значит, не в этом причина!

— И почему же тогда мертвые восстают?

— Я же сказал, что пока не знаю. Пока.

— Но у тебя, видимо, есть какие-то предположения на сей счет.

— Да сколько угодно!

— Например.

— Вирус какой-нибудь… разновидность бешенства… споры.

— Кстати, о спорах, — вмешался Луцык. — Не пора ли их прекратить и заняться решением насущных вопросов? Нет, я не призываю вас мириться. Просто поставьте ваш конфликт на паузу. А когда все закончится, выясняйте дальше свои отношения сколько хотите. У нас тут нападение зомби вообще-то, и сейчас нам нужно что-то придумать для отражения их атаки, а не выяснять, как они стали такими, какими стали.

Братья что-то проворчали и разбрелись в разные углы комнаты, соглашаясь со сказанным.

— Остап, бедненький, — по щекам Джей потекли слезы.

— Ну тут уж ничего не поделать, — Луцык погладил ее по спине.

— Если я стану зомби, поклянись, что убьешь меня.

— Всенепременно.

Она нахмурилась:

— И ты так легко об этом говоришь?

— Ну ты же сама попросила.

— Мог бы для приличия время потянуть и начать уверять, что такого не случится.

— Ну прости.

Джей насупилась и скрестила руки на груди.

— Умеешь ты испортить момент, Луцык.

— Есть такое.

Зомби слонялись по Маяковке в поисках жертв. Пытались попасть и в дома, причем кое-кому это даже удавалось.

Постепенно стали оживать жертвы. Вот прошел Флинт. У него был вырван кадык и откусаны оба уха. Проковылял кузнец, одна его нога волочилась плетью, а на груди зияло огромное кровавое пятно. Майкл и Ванда носились как оголтелые по округе, их лица напоминали звериные рожи.

Вдруг на крыше одного из домов появился Кац.

— Как он выбрался? Я же закрыл его в конюшне и хорошенько связал! — недоумевал председатель.

— Ура! Свершилось! Свергнута ненавистная власть большевистских сатрапов! Да здравствует свобода! Справедливость — в каждый дом! — орал диссидент, на губах которого играла улыбка безумца.

— Видать, разум окончательно его покинул, — горько произнес отец Иоанн и, сложив пальцы замком, принялся молиться.

— Ты что, молишься за Каца? — воззрился на него братец.

— Да. Молюсь, чтобы Господь всемилостивый образумил несчастного.

— А ну-ка прекращай. Много чести!

— Всякий человек достоин прощения.

— Но не этот диссидентишка. Ты что, не видишь, он радуется нашествию врага?

— Да здравствует демократия! Гласность! Перестройка! Ускорение! — доносилось снаружи.

— Это он с зомби разговаривает? — спросила Джей.

— Это он выступает. Сегодня у Каца бенефис! — зло произнес председатель.

— Тогда он точно свихнулся.

— С головой у него порядок. Кац прикидывается дурачком, потому что знает, что с сумасшедшего взятки гладки. Да и народ наш относится к нему, как к клоуну. И я до поры до времени смотрел на его закидоны сквозь пальцы. Веселит народ, и ладно. Но после того случая с гранатой я понял, что наш диссидент — опасный человек. А то, что он сейчас вытворяет, и вовсе попахивает предательством. Если мы выберемся из этой передряги, клянусь, выгоню его из коммуны.

— А ведь он когда к нам на репетицию пришел, просил помочь поставить его пьесу…

— Пьесу? Что еще за пьеса? Я не давал разрешения!

— Чует мое сердце, мы ее скоро услышим, — заметил Луцык.

Он оказался прав. Кац вытянулся в полный рост, постучал кулаком по хилой груди, прочистил горло и заголосил:

— В этот знаменательный день! В день свободы! Хочу прочитать вам свою пьесу! Внимание, премьера! «Человек и Система». Пьеса. Автор — Кац Лев Моисеевич. Действие первое. На сцену выходит Человек. Он одет в рубище, имеет изможденный вид. Говорит: «Я — человек. Ты — человек. Мы — люди». Вдруг на сцене появляется лохматое рогатое чудище с рогами и копытами. Это Система. Она говорит…

Джей все-таки не сдержалась и использовала свою суперсилу. Заорала аки банши. Но на зомби это и в самом деле никак не подействовало. Зато на время оглохли все, кто находился в помещении. Отец Иоанн от неожиданности ударился затылком о стену, на его макушку упал кумачовый лозунг «Вперед, к победе коммунизма!», а на ногу — дюралевый чайник, который он задел рукой.

Тем временем враги ворвались еще в два дома и устроили настоящее кровавое пиршество.

— Да как же это так? — председатель ударил кулаком по столу.

Сильный и решительный человек, не боящийся трудностей, он дико переживал от осознания невозможности хоть что-то сделать в этой ситуации.

— Да ты не волнуйся, Сергей Леонович, мы что-нибудь придумаем! — пытался его подбодрить Луцык.

— Что? Что мы придумаем? — вопрошал председатель.

Ответа у подбадривающего не нашлось.

— Бороться с зомби бесполезно. Их больше и они сильнее, — сказал свое слово отец Иоанн. — Значит, нужно организовать эвакуацию людей и покинуть коммуну.

— Наверное, ты прав, — тяжело вздохнул Лаптев и снова ударил кулаком по столу. — Тут нужен план, нужно…

— Братва! Они лезут сюда! — закричал Левша, который наблюдал из окна за происходящим.

Все бросились к нему, глянули вниз и обалдели. Толпа зомби осадила администрацию. Возглавлял атакующих лысоватый, гладковыбритый мертвяк с черными очками на горбатом носу.

— Это же Крот — пахан алькатрасовский! — идентифицировал Левша.

— Вот это да! Значит, я не оценил всего масштаба творящегося трындеца, — произнес Лаптев. — Черт знает, что у этих тварей на уме!

— У зомбаков есть шанс прорваться в администрацию? — спросил Кабан.

— Могут. Они настырные, сильные и неутомимые.

— Значит, нам конец? — выдохнула Джей.

— Не стоит отчаиваться! Мы еще повоюем.

Зомби завладели первым этажом через полчаса. Рев их голосов и топот ног напоминали раскаты грома во время грозы. Лаптев и команда подперли входную дверь в приемную письменным столом и шкафом.

— Дверь выдержит? — спросил Луцык.

— Не уверен, — произнес председатель и скомандовал: — Слушай мою команду, все прыгаем в окно!