Изгой Проклятого Клана. Том 3

— Поэтому я стараюсь помогать своей стране там, где требуется весьма специфический склад характера. Понимаешь? — он оскалился. — Понимаешь. Я вижу. Я увидел это с того самого момента, как нанёс тебе первый удар. Ты ведь и сам такой же, как я. Любишь кровь. Свою. Чужую. Пусть и маскируешь это за личиной унылого, но порядочного аристо. Получается откровенно паршиво.

— Ближе к делу, — ответил я. — Не Вы ли уверяли, что время — это самое важное? У нас осталось всего семь минут, пока не истечёт срок Белокрылова. И я в него уложусь.

— Бой — это искусство. А бой с магом пространства — его неопознанная грань. Но, самое главное, через бой можно понять человека, понимаешь? Вот я и посмотрел на тебя. Как и многие при дворе моего брата. Ты выглядишь для них чертовски интересным. Хотя они видят тебя только в шёпоте своих шпионов. А не в деле.

Он усмехнулся и качнул головой в сторону усадьбы, говоря:

— Этот тоже знает, что ты стал интересен Императору. Поэтому не преминёт превратить тебя в свой ресурс. А ресурсы — расходуют. Иногда совершенно в пустую.

— А Вы, разумеется, мне «друг» и «соратник»? — не скрывая смеха спросил я.

— Не-а, — он покачал головой. — Но я, по крайней мере, знаю куда применить твои способности. Понимаешь? Я пришёл проверить тебя по рекомендации одного своего друга. Очень надёжного. Очень верного своей стране. Куда более преданного, чем я.

— Пять минут, — напомнил я о нашем ограниченном времени.

Он цыкнул.

— Мой друг в тебя верит. Я тоже. Поэтому я предлагаю тебе сделку: я помогаю тебе разобраться с костями Поднебесного, все материалы о которых, по воле случая, оказались в моих руках, — он довольно оскалился.

Вот пронырливый чертила…

Он что, выкупил дневники Поднебесного у Озёрского?

Или… просто изъял?

Владислав продолжал:

— Ты изучаешь секреты этой силы. А потом помогаешь нам найти в Загранье человека, который как брат-близнец похож на твоего отца — Артура Северского, — он поднял пальцы и согнул их в кавычки. — Как там про него говорят? «Предатель», «подлец», «беглец» и прочее. Он был замечен в рядах одной из частных военных организаций, на службе клана Уваровых. Нам надо с ним связаться.

— Постойте-постойте… правильно ли я понимаю, Вы предлагаете мне выманить человека, который, возможно, мой отец, и выдать его в Ваши руки?

— Нет, неправильно. Его проблемы с Ярвоыми нас не волнуют. Но он знает то, что хотим знать мы. Просто разговор. Если всё получится, и это действительно Артур Северский, то мы добудем для него официальную реабилитацию. А если захочешь — восстановление в правах главы рода Северских.

И кто же ему про меня столького наговорил?

— Болтун, да?

— Что, болтун?

— Ваш друг, который дал наводку на меня.

— Ах, это, — он хмыкнул. — Да, он как-то упоминал странноватое прозвище, которое ты ему дал. В любом случае, что ты скажешь?

— Если этот человек — мой отец, я задам ему все интересующие Вас вопросы. Остальное — исключено. Включая захват и выманивание.

— Разумеется, — он растянулся в довольной улыбке и протянул мне руку. — Рассчитываю на плодотворное сотрудничество, Самородок. Привыкай к этому имени. Будем использовать его в деле.

— Разумеется, — кивнул я и крепко… очень крепко пожал его руку. — А теперь Вы расскажете, кто такие.

Крепкое рукопожатие только заставило его чуть сильнее обнажить зубы. Но не от злобы. Не от страха. А от странноватого веселья.

Мазохист, что ли?

— Одни из немногих, для кого интересы Империи превыше интересов кланов, корпораций и денег. Очень просто.

— Гвардия Императора?

— Не притворяйся наивным. Каждый гвардеец — сын своего отца и член своего клана. Кланы считают, что их дети представляют в гвардии их интересы. Но по факту, гвардейцы — это заложники с промытыми мозгами. Но не отрицаю, что иногда они даже полезны. Как пушечное мясо.

Какой цинизм.

— Я жду ответа.

— Не сегодня. Ты неплох. Но настоящее доверие надо заслужить. Ты и сам это знаешь не хуже меня. А теперь идём. Время.

В бальный зал мы вернулись в самую последнюю минуту. И Белокрылов это заметил. Он следил за временем. Поэтому наш поздний приход чуть не стал для него очередным поводом сорваться на Владиславе.

Но всё обошлось.

В тот день мы с Владиславом больше не обмолвились ни единым словом.

Да и времени на это не оказалось. Я быстро переоделся из потрёпанной в дуэли одежды, в взятый с собой запасной, чуть более торжественный костюм.

Затем прошло несколько танцевальных актов. Я покружился в вальсе с парой аристократок, которые строили мне глазки.

Одна из рода Дубровских. Милая кареглазка с большой грудью и маленьким ростом.

Вторая — девица из вассального рода клана Горицких. Кажется, Жарова. С яркими красными губами, которые она каждый раз прикусывала, стоило нам встретиться взглядом.

Слишком часто, чтобы я поверил в её искренность.

А после танцев настал черёд награждений.

Белокрылов торжественно объявил, что хочет вручить награды за выдающиеся деяния во время битвы в Новосибирске. После чего вся знать перетекла в его тронный зал.

Выложенный дорогим белым мрамором. С десятками искусных статуэток из серебра, стоящих вдоль стен. Каждая статуэтка представляла из себя обнажённую деву, с крыльями за спиной. Одни улыбались, другие решительно смотрели вперёд, третьи держали в изящных руках длинные клинки.

Но привлекло внимание не это. А то, что в них чувствовалась мана. Но не одна на всех. А уникальная. В каждой.

Что сразу навело на мрачные мысли. А не заключил ли Белокрылов в них каких-нибудь духов? Для охраны такое практиковалось.

Но лично я считал это не слишком целесообразным. Духи бывают своевольными.

Знать выстроилась по бокам от дороги к трону, на котором восседал Белокрылов. Чем ближе к нему, тем более статусным считался человек.

Я там занимал четвёртое место в первом ряду. Ближе только главы кланов. Что уже показывало особенное расположение князя Белокрылова.

Белокрылов стал вызывать аристо к своему трону. Сначала глав кланов, принимавших участие в защите Новосибирска: Святослава Ярового, Горицкого, Архатова, Морозова…