Излеченные души

Когда война за ёлку была закончена (моей победой естественно, кто бы сомневался. И как ни странно, в победе мне помогла именно история о том, что я хочу купить ёлку для любимой девушки, после неудачной попытки романтического ужина) оставалось еще одно трудное испытание. Нужно было пронести её шесть кварталов, потому что с ней в метро не особо влезешь. Чёрт, если бы несколько месяцев кто-то рассказал мне, что я встану в семь утра, чтобы купить ёлку для девушки, а потом еще потащу её несколько кварталов по морозу, я бы обязательно пошутил, что у неё должна быть золотая вагина или сестра-близняшка, с которыми у меня будет тройничок.

Но кто бы знал, что я буду делать это не ради секса или чего-то другого. Я делаю это только ради того, чтобы увидеть радостную улыбку на лице моей любимой девушки.

Когда я зашёл в квартиру, понял, что нужно было сначала продумать, куда я поставлю ёлку, а уже потом бежать покупать её. Дерьмо! Уверен, что у Лидии никогда не возникало подобных проблем.

— Хардин? — Позвала Лидия из моей спальни, а потом вышла в гостиную, пока я стоял с ёлкой в руках и думал, куда бы её пристроить. С утра Лидия была особенно прекрасна. В моей футболке, с растрёпанными рыжими волосами и сонным лицом. Она была еще более невинной красивой. Настолько, что иногда по утрам, я просто лежал в кровати и смотрел на то, как она собирается. Потому что ей невозможно не любоваться. — Что ты делаешь? — Спросила она.

— Сюрприз. — Лишь сказал я, как самый полнейший придурок.

— О, Божечки! Ты ёлку купил! — Закричала радостно Лидия и начала прыгать на месте, как маленький ребёнок. Серьёзно, я в пять лет так не радовался рождественской ёлки, как Лидия радуется в двадцать. А тогда я просто обожал Рождество. Но я не жалуюсь, ведь именно такой реакции я и хотел добиться.

Лидия подбежала ко мне и поцеловала, крепко обняв за шею. Она была настолько счастливая, что часть этого счастья проникала в меня, и я буквально мог ощущать, как внутри разливается приятное тепло.

Когда Лидия немного отошла от своей волны радости и перестала посекундно целовать меня (ну, не то чтобы я возражал простив этого), она помогла мне найти место в гостиной, куда мы установим ёлку, а потом побежала в комнату переодеваться, чтобы потащить меня в торговый центр. Она сказала, что нам нужно много чего купить, начиная от украшений и заканчивая подарками для наших друзей и родных.

Этот день я провёл шлясь по торговому центру и таская пакеты за Лидией. Потом мы украшали ёлку, пили горячий шоколад её собственного приготовления и смотрели Один дома по телевизору.

И я готов поклясться чем угодно, что это был саамы лучший предрождественский период в моей жизни.

43. Лидия.

Я помню своё прошлое Рождество. В том году я организовывала что-то вроде небольшого приёма для своих друзей. Ну, из моих друзей там были только Лукас и Макс, остальные были мои одногруппники, с которыми я более-менее общалась. Тогда я потратила около недели, чтобы подготовить меню, украсить всё, приготовить и сделать так, чтобы у всех было хорошее и праздничное настроение. К десяти все уже разошлись и оставшиеся праздники, я провела на диване с остатками еды и милыми фильмами про любовь.

В этом году всё было в сто крат лучше. И праздничного настроение у меня хватало и на следующий год. Для начала в этому году я была не одна. Всеми организационными вопросами и подготовкой мне помогал заниматься Хардин. Ладно, помогал он не особо, потому что он даже подарки упаковать не мог. Он больше часа мучился с одной коробкой, прежде чем я преодолела смех, сжалилась и отправила его на кухню нарезать картофель. К сожалению, в этом он тоже не особо преуспевал. И это всё и делало настолько милым, что каждую секунду, когда я смотрела на Хардина, я сильнее и сильнее влюблялась в него. А куда уже сильнее? Я и так полностью принадлежу ему.

Когда я уже почти заканчивала с праздничным ужином, к нам пришли Джин и Макс, а через полчаса к нам присоединился Боб. Также я позвала Лукаса с Дженни. Он всё еще был очень важен мне. Конечно, теперь я понимаю, что не любила его. Точнее любила и люблю сейчас, но я заблуждалась о природе этих чувств. Лукас был неотъемлемой и важной частью моей жизни. Она был моим лучшим другом, старшим братом, которого у меня никогда не было. А Хардин был главным мужчиной моей жизни. Он был моей истинной любовью, моей душой и сердцем. Он был всем, о чём я даже не смела мечтать. Точнее смела, но никогда бы не осмелилась признаться даже себе.

И теперь этот замечательный мужчина был моим. Сидел на полу в колпаке Санта-Клауса и распаковывал подарки, а ведь сам недавно говорил, что не особо любит праздновать Рождество после смерти Алекса. И не мне его суди. После смерти мамы и лишения Софии я тоже не особо это любила, но сохраняла старые традиции в честь них. Знаю, что они бы безумно расстроились, если бы я перестала праздновать.

Когда мы все сидели за столом и смеялись над очередной шуткой Боба (это были очень глупые и пошлый шутки, но всё равно безумно смешные), в дверь постучали.

— Мы ждём кого-то еще? — Спросил меня Хардин.

— Если только ты не пригласил кого-то еще. — Ответила я и встала из-за стола, чтобы открыть дверь.

— С Рождеством! — Громко закричала София, когда я открыла дверь. Я была в таком шоке, что даже не понимала, что моя сестра стоит передо мной в красном свитере и с широкой улыбкой на губах. Здесь. Она была здесь, передо мной. — Если ты сейчас меня не обнимешь, то я буду думать, что ты не рада меня видеть.

— О Божечки мой! — Закричала я и бросилась к ней на шею, чуть не уронив, от чего Соф лишь засмеялась.

— Вот это уже другое дело. — Радостно сказала она.

— Но как?.. то есть… я конечно же безумно рада тебя видеть. Это самый лучший подарок на Рождество, который я только могла получиться. Но как это получилось? Я… я же только недавно говорила с твоим врачом и он сказал, что сможет что-то решить только после праздников! Это же… о господи!

Эмоций было больше, чем я могла вынести. Я уже сама не понимала, что говорила или что хотела сказать. Я просто была рада, что София была здесь, со мной. И это казалось таким нереальным, что я боялась, что она возьмёт и исчезнет сейчас. Я обниму её, а потом — раз! — и я уже обнимаю лишь воздух.

— Успокойся, милая, — сказала Соф, когда у меня потекли слёзы по лицу. Боже, теперь я казалась себе такой гупой. Устроила семейную сцену на глазах у всех и еще расплакалась в придачу.