Измена: B-52

– Устал?

– Много работы.

– И не только?

Усмехаюсь, а потом лениво открываю глаза и смотрю точно на Олю. Она уже оставила овощи, которые варила, в покое, повернулась ко мне лицом и сложила руки на груди. Ну нет…она же действительно очень красива. Оделась еще в шелк, как будто специально! Знает, как мне нравится видеть ее такой…

– Моя любимая ночнушка.

– Что, прости?

Ой, актриса. Типо не понимает, но я же вижу по глазам — еще как. Я ее читаю, как хорошо изученное произведение, то есть до последней запятой, поэтому саркастично поднимаю брови и вздыхаю.

– Думал, что ты выкинула все, что связано со мной.

– Она мне тоже нравится.

ЧТД. Так, вроде, говорили писать, когда доказываешь очередную теорему? Что и Требовалось Доказать? Я плохо разбирался в геометрии, конечно, но отлично разбираюсь в Оле. Что-то задумала…

– Оля, ты сказать что-то хочешь? Если очередной скандал назревает, давай попозже? Я к этому сейчас совершенно не готов.

– Почему ты всегда считаешь, что я с тобой только скандалить хочу?

– Опыт последних двух лет говорит сам за себя.

Она опускает глаза, сама вздыхает, а потом отворачивается к плите, чтобы снять кастрюлю с огня, но я слышу тихое:

– Будто во всем, что случилось, только я одна виновата.

Ох, ну просто прекрасно. Теперь еще слушать, что я подонок? Будто это я изменил ей, а не наоборот.

– Давай не будем.

– У тебя появилась девушка?

Внезапно. Конечно, спасибо, что ты закрыла ту тему, но эту я обсуждать не готов точно также, поэтому тянусь к телефону.

– Знаешь, я, наверно, поеду…

– Да подожди ты! Ладно! Не хочешь об этом говорить? Плевать.

– Что тогда?

– Давай, может, выпьем?

Теперь я уже смеха сдержать просто не могу! Серьезно, блин?! Но да. Серьезно. Для подходит к холодильнику и достает оттуда наше любимое, красное вино. Испания. 2007 год — год нашего знакомства.

– Я…эм…специально покупала. М?

– Не знаю, что ты задумала, Оль, но Аврору увести я не позволю.

– Это уже неактуально.

Ольга ставит передо мной бутылку, рядом кладет штопор, а сама грузно опускается на стул напротив, прикрыв глаза. Хм, интересно, что же случилось? Мне настолько любопытно, что я иду на поводу, беру вино и начинаю открывать, а сам на нее посматриваю. Жду. Расскажет сама или будет дальше ломать комедию? Кажется, Оленька выбирает второй вариант, поэтому я слегка закатываю глаза и все-такки спрашиваю:

– Ну и что случилось?

– Тебе не все равно?

– Оль, да брось, ты же прямо мечтаешь поделиться.

– Давыдов, не будь ты задницей!
– повышает голос она, но быстро вспоминает о дочери и сникает, - Прекрати меня подкалывать…

Нет, ладно, тут мои карты биты: Оля не играет, она действительно чем-то очень расстроена, поэтому я уже и не улыбаюсь, а, наполняя бокалы, тихо спрашиваю.

– Ну что произошло? Он тебя чем-то обидел?

– Нет, - она улыбается мягко, подтягивая к себе напиток за тонкую ножку, - Ну как…да? Но это уже неважно. К лучшему все. Не уверена, что сама хотела бы переехать в Испанию насовсем. У меня здесь мама, как никак…не хочу ее бросать.

– Как у Раисы Степановны дела?

– Как обычно. Говорит, что дура я.

– Это она любит…

Смотрю на жену, потом на вино. Ну и? За что пить то будем?

– Давай выпьем за то, что у нас вроде как получилось?
– тихо предлагает Оля, будто читая мои мысли, - Ну…быть родителями? Аврора потрясающая девочка…

– Аврора лучшее, что в нас двоих есть. За нее.

Мы коротко чокаемся, потом я делаю глоток, дразня рецептор ярким, фруктовым вкусом любимого вина. Воспоминания сами собой возникают: образы прошлого, как призраки, которые будто кричат — мы всегда будем с тобой. И я это понимаю. Мы с Олей навечно связаны толстыми нитями, как и все, у кого есть общий ребенок — это неизбежно. От этого не спрячешься, не открестишься — просто данность и факт. Мы с ней семья, а семью надо поддерживать.

– И все-таки. Расскажешь, что произошло?

– Он мне изменил со своей секретаршей.

Черт! А Бог все-таки есть, а?! Я не могу сдержать смешка, Оля вдруг сама улыбается, потом бросает на меня взгляд и тихо цыкает.

– Ну да-да, знаю. Поделом мне. Бумеранг.

– Да нет…что ты…

– Брось, Давыдов. Ты меня читаешь, но я делаю это не хуже. Сейчас ты думаешь именно об этом.

Молчу пару мгновений, а потом пожимаю плечами.

– Ладно, отрицать не буду, такая мысль действительно есть.

– Будто ты мог бы это отрицать, господи…

На кухне повисает тишина. Она не напрягает меня, конечно же, но есть в этом во всем что-то странное. Если наглядно: ощущение очень схоже с моментом, когда ты приходишь навестить свою школу, в которой провел много лет. Ты был там когда-то счастлив, временами нет, но место родное, и даже через время встречает тебя тепло. Ты сразу окунаешься с головой в детство, а губы трогает ностальгическая, но по-доброму светлая улыбка.

– Так у тебя есть девушка теперь?
– нарушает момент Оля, и я бросаю на нее взгляд, пожимая плечами, потом делаю глоток.

– Не знаю, мы пока не определились с нашими отношениями.

– Ты никогда не мутишь воду на работе. Твои слова.

– Никогда не говори «никогда».

– Не хочешь мне рассказывать?

– Зачем тебе вообще что-то знать о моей личной жизни, Оль? Мы развелись.

– Ты жалел об этом?

– О чем?

– О том, что мы развелись?

Смотрю на нее теперь со злостью, но быстро тушу себя сам: смысл какой? Злостью ничего не поменяешь, только себя лишний раз подкинешь, а по факту — глупо это. И я расслабляюсь, перевожу внимание на свой бокал, который слегка толкаю указательным пальцем.

– Я этого никогда не хотел, но в конечном счете, наверно, ничего не делается просто так.

– Мы так и не смогли найти в себе силы поговорить об этом.

– О чем?

– Я бы не изменяла тебе, если бы ты обращал на меня внимание, Стас. Я очень тебя любила.

– Наверно, мы по-разному понимаем любовь.

– Ты до сих пор винишь меня, а своей вины не замечаешь и…

– Оставим эту тему. Бессмысленная трескотня.

Оля знает: если я ставлю точку, меня на разговор не выведешь, хоть ты тресни. В этом случае придется не просто «треснуть», лоб нужно будет расколоть на части по меньшей мере, поэтому, наверно, она и отступает, но начинает другой разговор — не менее странный.

– Она ничего…

Усмехаюсь.

– Поэтому ты ее оскорбила сегодня?

– Я просто злилась. Но она ничего такая. Не твой уровень, конечно…

– Никогда не разбирался в ваших этих хитрых «уровнях», уж прости.

– Никогда не говори «никогда», - нагло парирует Оля, и я не могу сдержать смеха.

Что-что, а ввернуть словечко она умела всегда.

Глава XV. Последний аккорд

Марина