Измена: B-52
Шрифт:
И как же я буду работать с ним дальше? Задаюсь еще более частым вопросом, выпрыгивающим внезапно, как черт из табакерки. Меня от него сразу в жар бросает и в дикую такую панику, но что делать? А ничего. Я закрываю машину и направляюсь к гостинице, после долгого дня. Время уже давно перевалило за одиннадцать, но завтра у меня свободное утро. Надо будет вечером съездить и посмотреть мебель, но это вечером…Не скажу, что я сегодня сильно устала — день мой выдался легким по нынешним меркам, а окончание его почти романтичным. Я даю себе минуту, чтобы выдохнуть, поднимаю глаза на ночное небо
Ох, боже, Марина. Ты точно с ума сошла! Хватит о нем уже думать! Злюсь на себя, пока иду до главного входа в гостиницу, потом злюсь уже внутри, и дальше буду злиться — плавали, знаем. И так глубоко я где-то в своем сознание плаваю, что не сразу слышу, что меня зовут.
– Девушка!
Резко оборачиваюсь и смотрю на девушку за стойкой ресепшена. На всякий случай озираюсь. Точно мне? Но она кивает и подзывает к себе, а я иду, ворочая в голове одну только мысль: господи, ну что еще то случилось?!
– Девушка…вы извините, нам так жаль, но кое что случилось, пока вас не было.
Так. Мне это уже не нравится. Хмурюсь, смотрю на нее и жду — говори уже! Она вон мнется…
– Ну?! И что случилось?!
– В вашем номере прорвало трубу.
Просто потрясающе. Я прыскаю от смеха, устало потирая глаза, а она таким извиняющимся тоном продолжает.
– Это просто ужасно, не знаю, как такое могло случится. У нас это впервые…
– Ну это же я. Мне везет.
– Простите, пожалуйста. В качестве извинения, гостиница готова предоставить вам номер «люкс» на все время проживания.
Ого. Сильно. Хлопаю глазами, глядя на нее, но она — кремень. Вот кто настоящий кремень, так эта блондинка! Улыбается дежурно вежливо, сама карту мне сует. В чем подвох?! Это я собственно и спрашиваю, добавляя.
– Мои вещи пострадали?
– Нет, что вы. Вода не успела убежать дальше ванной комнаты, но нам важен каждый наш гость, особенно если это Вадим Геннадьевич и его друзья.
Ну понятно. Имя Вадима решает, а что? Ну и пусть. Надо из всего извлекать пользу, а не жаться и стесняться, как я успела уже выучить от Ленки.
– Хорошо. Я могу забрать свои вещи?
– Конечно. Вам помогут.
– Спасибо.
Она дарит мне еще одну улыбку, а я разворачиваюсь к лифту, покручивая в руках две карточки. Вещей у меня немного — одна сумка всего и парочка чехлов с платьями на вешалке, которые я купила в Петергофе и в последний свой день в Санкт-Петербурге. Все это добро мне помогает дотащить парнишка лет восемнадцати, который стойко ждет за дверью, пока я все соберу. Жаль немного, я уже успела привыкнуть к этому номеру, но один только взгляд на туалет с ведром сверху, ставит мою грусть в задний угол. Нет, это совершенно точно не вариант — оставаться здесь.
– Вот ваш новый номер.
Мы останавливаемся у двустворчатой двери, где парнишка передает мне мои чехлы и улыбается. Я ему отвечаю коротко, не до улыбок мне сейчас — дико хочу в душ, заказать что-нибудь в номер и посмотреть какой-нибудь
фильм. Боевик, да. Буду представлять на месте карикатурного «злодея» не менее карикатурную Ольгу. Воспоминание, как я ее оседлала и отделала, занимает в моем сердце особую, теплую роль — я его берегу на случай, когда совсем тяжко станет.Захожу и ставлю сумку у входа — разберу ее завтра, а еще…О боже, что это?!
Медленно выпрямляюсь, немного растерявшись. Ладно, много. В номере во-первых, кто-то есть, а во-вторых, вдоль по стеночке стоят белые розы. В вазах. Их здесь столько, что я на глаз никогда не сосчитаю...как будто миллион сразу, подсвечанных теплой гирляндой, протянутой по полу. Так красиво и нежно...Из глубины номера играет тихая музыка и пахнет просто потрясающе — моей любимой пиццой, чтоб ее. Черт, похоже ошибка какая-то? Надо свалить по-тихому, чтобы не мешать влюбленным.
Я делаю один только шаг к двери, но сразу же слышу знакомый до боли смешок и глубокий голос:
– Так и будешь там стоять?
Я ушам своим не верю. На деревянных ногах, как завороженная, иду по коридору, а когда попадаю в огромную комнату с диваном и столиком, на котором накрыт полноценный, шикарный ужин (в центре которой именно она, моя самая любимая пицца из небольшой пиццерии в центре Петербурга), вовсе теряю связь с реальностью. Роз здесь еще больше. Каждый уголок номера заставлен ими и завешан теми самими гирляндами. Но это не главное. У балконной двери, настежь открытой, стоит он.
Стас улыбается. На нем легкая, белая рубашка и светлые брюки, волосы зачесаны назад. Я уже и забыла, какой он красивый — лучший. И в этот момент все мои сомнения летят в глубокую бездну. Я роняю чехлы со своими платьями и срываюсь к нему — больше ничего не имеет значения.
Его сильные руки ловят меня и приподнимают над полом, а когда я чувствую его запах, меня аж потряхивает. Он здесь. Плевать мне на все — на Ольгу, на нашу разницу в положении…Он здесь. Рядом со мной…
Я точно в бреду. Оставляю на его шее, губах, лице сотни поцелуев, и не могу остановиться — Стас тоже.
– Зачем же ты приехал? Я же просила…- говорю, сама себя за это проклинаю, а он меня отстраняет от себя, но лишь затем, чтобы заглянуть в глаза и улыбнуться.
– Я для тебя все, что угодно сделаю, Марин, но не проси держаться от тебя на расстоянии. Это, извини, у меня не получится.
Я буду корить себя, возможно, за слабость, но это потом. Сейчас я безумно счастлива, снова целую его, прижавшись всем телом. Я знаю, что нам нужно о многом поговорить, но не сейчас. Нет, не сейчас…Давыдов это только поддерживает — он уже добрался до застежки моего платья.
– Тебя здесь что?! Не кормили?!
– Тебе что-то не нравится?
– усмехаюсь, глядя на то, как он хмурится.
Да, специально отстранилась — слишком уж это забавно, наблюдать, как он сражается с моей одеждой.
– Бред! Ты будешь нравится мне любой и…да что такое?!
Смеюсь уже в голос. Стас сейчас похож на ребенка, которому дали коробку его любимых конфет, а он никак ее открыть не может — максимально сосредоточенное лицо с «легким» налетом злости.
– Давай я помогу?