Измена в новогоднюю ночь

Веки Гордея пьяно смыкаются, а я снова выпускаю на волю свою проснувшуюся отвязную сущность, и как только его губы касаются моих, я изо всех сил стискиваю зубы!

– Ай, зараза, – шокированно отшатывается Гордей, хватаясь за прокушенную губу.

– Не смей прикасаться ко мне, урод! – шиплю на него, как кошка. Разворачиваюсь и резко стартую прочь, но… Не замечаю замёрзшей под снегом лужи, нога резко подламывается, уезжает вперёд.

– Ай! – успеваю только вскрикнуть, неловко взмахнуть руками, и тут же пикирую прямо под ноги Гордею, больно стукнувшись о лёд затылком.

– М-м-м, чёрт! – стону отчаянно, ловя звёзды перед глазами. Лодыжку пронзает такая боль, что тут же наворачиваются слёзы.

– Ну вот ты и добегалась, Снегурка, – присаживается рядом Гордей, вытирая кровь с губы.

– Это ты меня проклял? – всхлипываю я.

– Нет, дурочка ты, – тепло усмехается он. – Это судьба не позволяет тебе сбежать. Так что давай не будем больше с ней спорить.

Глава 20.

Судьба, значит, не позволяет мне сбежать, да?

Я бы поспорила и с судьбой, и с этим самоуверенным гадом. Да беда в том, что нога болит всё сильнее.

Но сдаваться без боя я не собираюсь.

Отталкиваю наглые руки, которые пытаются меня поднять.

– Не прикасайся! Я сама! – шиплю на Гордея.

– Так, понятно. Головушкой ты сильно приложилась, да? Последние мозги стрясла? Ну давай, самостоятельная ты моя, пробуй, – усмехается Гордей и отступает к парапету.

Принимает расслабленную позу, закуривает сигарету.

А я пыхчу, как паровоз, неуклюже встаю на четвереньки, а потом пытаюсь встать.

И у меня почти получается, пока я не опираюсь на больную ногу.

– Ай, чёрт! Как больно! – снова падаю на задницу, зажмуриваясь от резкого прострела в лодыжке.

Господи, я же не могла её сломать? Ну это будет уже просто апогеем невезения!

– М-м-м!

Растираю больную ногу, но это мало помогает. Что делать? Оглядываюсь. Вокруг почти нет людей. Ещё бы, это парк, а погода для прогулок не самая подходящая. Вдалеке вижу компанию детишек, катающихся с горки на ледянках и ватрушках.

– Ну что, приступ самостоятельности прошёл? Помочь? – снова подаёт голос Гордей. – Или лучше задницу отморозить и почки, и загреметь в больничку с более серьёзным диагнозом? Но зато гордой, да?

Вот если бы не эта его последняя насмешливая фраза, я бы может и согласилась.

А так, только фыркаю в его сторону, потому что сказать мне нечего.

Гордей снимает с себя куртку, укутывает меня, как маленькую.

– Так-то лучше, – подхватывает на руки и несёт в сторону выхода из парка, продолжая ворчать. – Джинсы у тебя зачётные, но вот курточка еле жопу прикрывает. Ты себе всё отстудить решила? Ты мне детей как рожать будешь, а?

– Какие дети, ты в своём уме? – смотрю на него поражённо. – И откуда ты знаешь мою фамилию?

– Оттуда же, откуда адрес. Ты бы хоть спасибо сказала за свою тачку, которую я еле откопал из сугроба и тебе благородно доставил.

Ладно, тут я согласна. За всеми моими внутренними метаниями я позабыла о вежливости.

– Спасибо, – выдавливаю тихо. – А теперь посади меня на ближайшую лавочку и уходи. Я дальше сама. Такси сейчас вызову, – начинаю снова вредничать.

– Ну как скажешь, – вдруг соглашается Гордей. – А то я чет уже устал тебя тащить, а до выхода из парка ещё пипец как далеко.

Сажает меня на ближайшую заснеженную скамейку и быстрым шагом уходит прочь.

А я сижу офигевшая, провожая взглядом его мощную фигуру.

В смысле. Всё? Он меня реально бросил?

Ну а чего ты хотела, идиотка? Надоело ему с тобой возиться. Ты его послала, он пошёл.

Слёзы снова подступают комом. Но я не буду отчаиваться! Так, я хотела позвонить. Достаю телефон и вижу трещину через весь экран. Ну нет! За что?

Да и кому я позвоню? Такси сюда не приедет. Максимум – к входу в парк. А как я туда доползу?

Скорая помощь! Точно!

Только телефон мой не загорается. Это полный провал.

Всхлипываю, уткнувшись в воротник куртки, которая так приятно пахнет табаком.

Так, стоп! Табаком? Точно! Это же Гордея куртка. Значит, он вернётся?

Оглядываюсь по сторонам и почти сразу замечаю его около горки. Он разговаривает с детворой.

Блин, он что, совсем уже? Покататься решил, пока я тут замерзаю?

Но уже через пару минут я понимаю его коварный план.

Они идут ко мне всей толпой. И вот, передо мной останавливается большая ватрушка.

– Так, принцесса, ваша карета подана, – пафосно сообщает Гордей. – Прошу!

Снова подхватывает меня на руки и усаживает на ватрушку. Я неуклюже проваливаюсь. М-да, теперь я точно не встану без посторонней помощи.

– Удобно? – заглядывает Гордей мне в глаза.

– Да. Спасибо тебе, – выдыхаю благодарно.

– Ну наконец-то, дождался, – усмехается Гордей.

– Я уж думала, ты меня и правда бросил, – смотрю на него побитой собачонкой.

– Стоило бы за твои выходки, но у меня на тебя большие планы. Всё, Снегурка, не реви, – вытирает с моей щеки слезу и так смотрит тепло. – Всё хорошо будет, обещаю.

Выдавливаю грустную улыбку, потому что нога дёргает всё сильнее, даже спорить желание пропадает.

– Так, пацаны, не спешите, – бросает Гордей ребятам, которые стеснительно мнутся рядом.

Сам возвращается к тому месту, где я упала, подбирает что-то.

– Вот, держи, – протягивает мне ландыши. – Принцессе положен волшебный букет. Больше не выкидывай. Обижусь.

А я теперь и не собираюсь. Утыкаюсь носом в нежные стебли, вдыхаю бесподобный запах. Гордей вернулся за мной, и я этому очень рада. Наверное, он прав, не зря судьба поставила меня в такое беспомощное положение. А ведь он спасает меня уже во второй раз.

– Ну что, пацаны, поехали! – командует Гордей. – Как тебе тройка лошадей, а, Снегурка? Сейчас полетим.

Он толкает меня в спину, а ребята тянут ватрушку впереди. И мы срываемся с места. И правда почти летим. Я даже забываю о боли в ноге, меня захватывают совсем другие эмоции детского восторга. Дорога идёт под уклон, ватрушка набирает скорость. Гордей толкает меня сильнее, ребята разбегаются в стороны, и я лечу вперёд. От скорости захватывает дух, я визжу, вцепившись в ручки ватрушки.