Измена. Дар богини драконов
Шрифт:
Последний ингредиент, который пробудит свойства всех остальных и усилит их — это кровь дракона. Именно для того, чтобы ее добыть я взяла нож.
Вхожу в пещеру и оцениваю состояние Эрнана. Он все так же имитирует труп. Или уже не имитирует?
Подношу руку к его ноздрям. Ладонь обдувает легкий поток воздуха. Дышит.
Подношу нож к передней лапе. И замираю. На меня пристально смотрит так внезапно открывшийся желтый глаз.
«Добить меня решила?» — слышу его насмешливый голос в голове.
«Размечтался! — думаю в ответ. — Мне нужна твоя кровь для снадобья.
«Значит, все правильно сказал. Добить. Не ножом, так зельем».
«Почему я тебя слышу?»
«Сам удивлен. Ты не должна».
Пауза.
«А может, ты и не слышишь. Просто сошла с ума и тебе мерещится всякое».
Его морда ощеривается.
«Если это улыбка, то тебе лучше сохранять серьезное выражение лица… то есть морды».
Оскал становится шире.
Если минуту назад мне было жалко его резать, и я не знала, как к нему подступиться, то теперь смело полощу его по черной чешуе.
«Ой, больно!» — недовольно.
Кровь алой струйкой стекает по лапе, и я подставляю плошку, ловлю драгоценную жидкость.
Затем быстро перемешиваю ее с целебными травами. Смесь начинает пузыриться.
«Не похожа ты на лекаря», — хмыкает он.
«А на кого похожа?»
«На садистку».
Зачерпываю мазь и обрабатываю нанесенный мною же порез.
«Ай, щиплет! Говорю же, садистка! Женщина, что я тебе плохого сделал?»
«Ничего!»
Наношу мазь на его раны под аккомпанемент громкого шипения.
«Ничего? А почему же от тебя несет обидой? — он шумно втягивает ноздрями воздух. — И жасмином».
Пока придумываю, что ответить, он огорошивает меня:
«Ты сняла метку. Ты выглядишь по-другому, но я все равно тебя чувствую, Ясмина».
Плошка с грохотом выпадает из ослабевших ладоней на пол.
Этого просто не может быть. Просто не может быть. Эрнан не мог ничего почувствовать! Может, у дракона помутился рассудок и выдал мне свою бредовую мысль, совпавшую с реальностью.
А я выдала себя.
Поднимаю с пола плошку. К счастью, мазь густая и вязкая, не пролилась на пол.
«Я такая неловкая».
«Да, я и раньше замечал».
«Ты меня с кем-то путаешь. Я Диана».
«Глупышка, — рокочет в голове его голос. — Я чувствую тебя. Твой запах. Свежий жасмин ни с чем не перепутать. Слышу, как бьются в твоем чреве два сердечка. Мои дети. Почему ты сбежала от меня? Надеялась, что я тебя не найду? Твоя кровь и моя кровь соединились, и древо жизни приняло жертву. Метка истинной больше не имела значения. Я бы нашел тебя все равно, даже если для этого пришлось бы заплатить огромную цену!»
«Странно о таком говорить, после того, что ты сделал!»
Притворяться уже нет никакого смысла.
«Я не сделал ничего такого, чего мне стоило бы стыдиться».
«Да уж! — фыркаю в ответ. — Вот теперь я тебя узнаю! Наверное, нужно гордиться тем, что ты привел меня в дом, где наслаждался жизнью с любовницей. А потом говорил, что отправишь меня на остров и отнимешь моих детей».
«Ну, положим, я не наслаждался жизнью с Лилией. Можно сказать, даже страдал. Мне она никогда не нравилась. И пахло
от нее отвратительно — гнилым болотом».«Что?» — такого цинизма я не ждала даже от Эрнана. Набираю в руку мазь и хорошенько прижимаю ладонь к большой ране с разошедшимися краями.
«Ай, больно!» — шипит дракон.
«Мне тоже было больно! Но это тебя не заботило».
«Говорю же, это не я!»
«А кто?»
«Эрнан».
«Ясно. Я могу помочь с твоими ранами, но у тебя пострадал рассудок. Здесь я бессильна».
— Схожу, сделаю целебный отвар. Он снимет воспаление и придаст сил.
«Погоди, Ясмина! Все это делал он — Эрнан-человек. А я — дракон».
— С меня хватит, — решительно выхожу из пещеры.
Что это сейчас было? Я, конечно, понимала, что вылечить Эрнана будет непросто. Но и представить себе не могла, что от боли он сойдет с ума. Я так хотела обрадовать Эйвери тем, что ее сын жив. А теперь ей придется смириться с тем, что он стал дурачком.
Подобрав котелок, иду к морю, набираю воду. Потом брожу по берегу, собирая сухие ветви. В моем положении наклоняться уже тяжело. Живот мешает.
Выкладываю камни кругом, а в центре развожу костер. Ставлю на камни котелок и медленно бросаю туда нужные травы. Мои мысли сейчас далеко. Эрнан говорил такие странные вещи. Будто бы во всем виновата человеческая сущность, а дракон ни при чем.
Так кому я отдавалась ночами человеку или дракону?
Ночью Эрнан смотрел на меня совсем по-другому. Он смотрел на меня восхищенно. Говорил нежные слова, ласкал меня, а утром делал вид, что я ему неинтересна.
Может, я была настолько отвратительна Эрнану, что ночью он позволял звериной сущности завладеть собой?
Варево уже давно закипело. Я отставила его в сторону. Возвращаться к Эрнану не хочется. Но без меня он не справится. Отвар снимет жар. Ему станет легче. Может, и бредить перестанет?
Пробую пальцем воду. Вроде бы уже не так горячо. Хотя кого я обманываю. Дракон, изрыгающий пламя, может свободно пить кипяток. Просто я тяну время и ищу отговорки.
Солнце уже готово утонуть в море. Мне пора. Иначе придется возвращаться домой в потемках.
Со вздохом поднимаюсь, подхватываю котелок и иду в пещеру.
«Долго ты, — ворчит недовольно дракон. — Я уже думал, что ты ушла».
«Пей!» — ставлю перед ним котелок.
Он опускает язык в мое варево.
«Горько!» — возмущается.
«Пей!»
«Уговори меня!»
«Пей! А не то сдохнешь!»
Дракон вылакивает жидкость до дна.
«Раньше ты такой злой не была, — обиженно заключает он. — Добрая, нежная, невинная девочка».
«Скажи за это спасибо себе же!»
Собираюсь уходить, но то, что он транслирует, заставляет меня остановиться.
«Ясмина, в том, что случилось, не было моей вины. Тебе не понять, но я сам был не в лучшем положении, чем ты. Без права голоса. Без права принятия решений. Просто цепной пес, силу которого используют для устрашения врагов. Знаешь, как больно, все видеть и слышать, но не иметь ни малейшей возможности что-то изменить? Наконец мне это удалось».