Измена. Дар богини драконов

Бриан разворачивается и уходит, показывая, что разговор закончен.

Ясмина

Бриан заверял меня, что привел в разговоре с Эрнаном нужные аргументы, сказал, что знает друга как облупленного, и вряд ли после услышанного Эрнан решит остаться навсегда драконом. Я сомневаюсь. Этот дракон имеет мало что общего с тем человеком, которого я успела узнать. Зверю нужна свобода, по которой он успел изголодаться. На одной чаше весов я и дети, на другой — независимость от человеческой сущности. И, честно говоря, я не уверена, что первая чаша перевесит.

Дракон мне нравится. Он забавный. Мне с ним гораздо проще общаться, чем с его двуногой ипостасью. Но Эрнан должен стать цельной личностью, а не быть двумя ненавидящими друг друга сущностями.

Бриан провожает меня прямо до обрыва. Говорит, что дальше не пойдет, чтобы не злить ревнивца.

— Прости, что не сразу тебе поверил, — говорит он, прежде чем я ступаю на тропу.

— Ты был не обязан верить.

Осторожно спускаюсь, стараясь не упасть. Я теперь стала такой неуклюжей, переваливаюсь, как жирная утка.

С замиранием сердца вхожу в пещеру и вижу Эрнана, лежащего прямо на голом полу. Теперь он не устрашающий своей мощью дракон, а человек, исхудавший и мертвенно-бледный. Одежда Эрнана не выдержала стольких перевоплощений и выглядит жалкими лохмотьями.

Я подхожу, с трудом опускаюсь рядом с ним на колени и трогаю его лоб. Он тут же открывает глаза.

— Диана? — с удивлением спрашивает он.

Теперь пришла моя очередь удивляться. Неужели он не помнит ничего, о чем мы с ним говорили, когда он был в образе дракона? И где теперь сам дракон?

Киваю.

— Что ты здесь делаешь?

— Я уже несколько дней ухаживаю за тобой, — делаю попытку улыбнуться. — Не помнишь?

— Нет, помню только, как летел через море, а потом все — темнота.

Он с трудом садится и опирается спиной о стену пещеры.

— Рад тебя видеть.

Я тоже рада, но все-таки драконом он выглядел пободрее. А теперь такой измученный, будто умирать собрался.

— Скажи, а когда ты меня нашла, я выглядел так же?

— Ты выглядел похуже. Раны были открытыми и воспаленными. Правда, был один плюс, ты не нуждался ни в одежде, ни подстилке. Зато сожрал целую корову.

Эрнан поморщился.

— Остается только поверить тебе на слово.

— Принюхайся — и почувствуешь запах от обглоданных костей. Ты сможешь дойти до дома? Эйвери очень обрадуется.

— Она знает?

Киваю.

— Я не дойду. Ощущение такое, будто все силы высосали.

— Значит, я схожу домой за одеялом для тебя и принесу чего-нибудь поесть.

— Погоди, — он вдруг ловит мою ладонь, задерживает меня. — Останься ненадолго, Диана.

Какое-то необъяснимое волнение охватывает меня. Становится неловко. Пытаюсь освободиться:

— Я лучше пойду.

— Я знаю, что тебе не особо нравился. И несмотря на это, ты не дала мне умереть. Спасибо.

Молчу. Не знаю, как реагировать на его благодарность.

— Как вы добрались? — спрашивает он.

— Как видишь, успешно. Никто не умер.

— Мне чудится, или я слышу нотки обвинения?

— Мы столкнулись с виренами в Сулейме.

— Это они? — он проводит пальцем по скуле, по тонкому красноватому шраму.

— Они.

— Это моя вина. Я должен был сопроводить вас на остров, а потом лететь в лагерь.

— Да. Это твоя вина.

— Прости, — он ловит мою ладонь и подносит ее к губам. — Я думал о тебе. На краю гибели. Лежа на льду озера Эль-Нуар.

Его признание будит в груди теплый трепет. Но мысль, пришедшая в голову, тут же действует отрезвляюще. Мне становится горько и обидно. Настолько обидно, что я не могу сдержаться.

— Странно, — холодно произношу я, — думать о едва знакомом человеке, когда дома ждет любимая женщина, а законная жена и вовсе находится неизвестно где.

— Странно, — соглашается он. — Чувства вообще вещь странная и нелогичная.

— Ты любил свою жену? — я с силой вырываю руку.

— Нет, — просто отвечает он.

И его ответ режет по живому. Хотя я предполагала, что он будет именно таким, но не могла и представить, что мне будет так больно его услышать. Почему-то хочется расплакаться, как маленькой девочке.

Но следующие его слова выбивают из колеи.

— Ты ведь тоже не любила своего мужа.

— По крайней мере, я не изменяла ему.

— Физически я изменил своей жене один раз за то, что она наставила мне рога с моим лучшим другом.

Ничего себе заявление!

— Я хотел, чтобы она поняла, что чувствовал я, когда узнал о ее измене.

— Какой изощренный способ наказать неверную жену! — с насмешкой выдыхаю я.

— Она мне не изменяла. Как выяснилось потом.

— Да уж. Неудобно вышло. Зато удовольствие получил.

— Нет. Чистая механика. Пресно и неинтересно.

— Сочувствую. Наверное, это должно полностью исключить твою вину.

— У драконов не порицаются измены. Это обычное дело. Драконы изменяют даже любимым женщинам, не говоря уже о навязанных женах. В момент, когда она застала нас, вместо удовлетворения я почувствовал гадливость. А потом, когда она отреагировала не так, как я рассчитывал, я разозлился и наговорил ей много неприятного.

— Чего ты хотел добиться? Ты выбрал не лучший способ наладить отношения.

— А мне и не нужно было налаживать. Я хотел, чтобы она поняла, по чьим правилам будет жить в моем доме.

— А вместо этого она поняла, что с таким человеком жить не хочет.

— Она поступила глупо. Метка не даст скрыться. Дракон всегда найдет свою истинную, даже если она спрячется на краю света.

— Тем не менее, она сбежала, и ты ее не нашел, — злорадно произношу.

— Это странно, она могла использовать артефакты, блокирующие метку. Но они продаются только на черном рынке и очень дороги. Девушка из монастыря никогда не смогла бы их купить, если у нее не было влиятельного помощника. А Ясмина ни с кем не общалась.

— Значит, нашлись добрые люди, которые помогли несчастной девушке.

— Поначалу я думал, что ты и есть Ясмина.

У меня перехватывает дыхание.

— Неужели я так похожа на твою жену?

— Было слишком много совпадений. Ты появилась в доме у моей матери именно тогда, когда пропала моя жена. Ты словно возникла ниоткуда. Никто ничего не знал о твоем прошлом. Я думал, что ты обвешалась артефактами, скрывающими метку и изменяющими внешность. Мать или Бриан вполне могли оплатить такое дорогое удовольствие. Только в случае с Брианом его интерес я бы понял. А вот матери ты и задаром не нужна была. У нее такой характер, что она никогда не стала бы тебя покрывать. И был еще один нюанс — беременность. Слишком большой срок для того, чтобы я мог быть отцом ребенка. Я даже проверил, не носишь ли ты искусственный живот, и очень удивился, когда услышал, как бьются сердца малышей.