Измена. Избранная для дракона

В случае со мной – всё ясно. Но в случае с детьми? Если она ударила Дэмиана, выходит…

– Сюда! – рявкает Тиррэн, распахивая скрипучую железную дверь на одном из верхних этажей главной башни. – Будьте здесь, пока Я не разрешу выйти!

Дети послушно юркают внутрь. Смотрю на Тиррэна. Понимаю, что спорить бессмысленно. Вдох, выдох, и я оставляю все возражения при себе. Опускаю голову. Делаю было шаг, покорно проходя мимо, но он вдруг останавливает меня, удерживая за плечо.

Замираю на месте, поворачиваюсь и смотрю на него снизу вверх.

Брови нахмурены, возле плотно сомкнутых губ горькая складка, на гладко выбритых скулах играют желваки. Вертикальный зрачок в ярко-синих ледяных глазах расширен из-за недостаточного освещения.

– Эйви, – проговаривает низким вибрирующим голосом, глядя на мои губы.

Время вокруг нас словно останавливается. Грохот, вспышки, жестокая битва – всё это перестаёт существовать. Где-то в глубине льдистых глаз мелькают тревога и страх.

Суровый дракон напротив вдруг кажется мне особенно уязвимым, но уже в следующий миг Тиррэн снова берёт себя в руки и владеет собой. Смотрит мне в глаза:

– Запрись изнутри и ни шагу отсюда, пока Я не разрешу. Поняла?

– Да, – отвечаю, завороженно наблюдая за движением его губ. – Береги себя.

Вместо ответа дракон зарывается рукой в волосы у меня на затылке, подаётся вперёд. Закрываю глаза, готовясь к поцелую. Я почему-то не сомневаюсь, что будет именно он. Наверное, я схожу с ума во всём этом хаосе, потому что нет ни желания, ни сил сопротивляться. И будь, что будет.

Горячее дыхание дракона касается линии роста волос. Прислушиваюсь к тонкому аромату горького миндаля и чёрного перца. Обвиваю руками его напряжённый торс. Впитываю его в себя, запоминая – отчего-то проносится в голове странная мысль, но я тут же гоню её прочь.

Зачем мне его запоминать? Мне терпеть его ещё целую жизнь, ведь Даорр накрепко меня к себе привязал. Чуть раскрываю губы, закрываю глаза, но дыхание дракона касается моего лба в целомудренном поцелуе, невесомом и лёгком.

Этот невинный поцелуй ну никак не вяжется с тяжёлой лапой дракона, которая по-хозяйски ложится мне на бедро в бесцеремонном касании.

– Ни шагу отсюда, Эйви, – раздаётся над головой. – Смотри у меня! Узнаю – накажу, будь уверена.

От случившегося я вдруг краснею. Злюсь на себя – я не какая-то там зелёная адептка, чтобы меня стращать наказанием! Я…

Но, прежде чем успеваю что-то съязвить в ответ, Тиррэн разворачивается и уходит. Провожаю взглядом его удаляющуюся спину. Поджимаю губы: ладно же. Запираю дверь. Осматриваюсь.

Комната крохотная. Не комната, а каморка. Узкая односпальная кровать у стены с продавленным матрасом под серым покрывалом из мягкой шерсти. Маленький деревянный столик со склянкой засохших чернил и потрёпанным пером. Полукруглое зарешёченное окно под потолком, покрытое толстым слоем дождевых разводов и пыли. Вот и всё убранство. Наверное, это помещение используется как комната отдыха для стражи или вроде того.

– Я хочу к папе, – хнычет Флора и трёт покрасневшие глазки.

Я вдруг теряюсь и остро чувствую собственную беспомощность. Ох, милая! Конечно, ты хочешь к папе. Ещё бы.

Пока я медлю в нерешительности, Сэймур первым приближается к Фло и неловко гладит между лопаток своей крохотной ладошкой.

Сердце сжимается от жалости. Зайки мои, они просто уже устали. И правда ведь – детское время давно закончилось! Прохожу к кровати у стены.

– Ложитесь-ка! – командую, поправляя покрывало. – Прямо так, не раздеваясь, да. Постарайтесь заснуть. А когда проснётесь – всё уже кончится.

– Обещаешь? – Фло вытирает слезинки и смотрит на меня с надеждой.

Присаживаюсь на край кровати, между ней и сыном. Обнимаю обоих, привлекаю к себе.

Обещаю ли я, что мы все доживём до утра? Нет. Я этого и сама не знаю.

Обещаю ли, что у нас получится вернуть прежнюю жизнь? Нет. Возможно, к утру привычный мир совсем рухнет.

Драконий Бог, а ведь совсем недавно самой большой моей проблемой были издёвки Тиррэна, необходимость жить с ним под одной крышей и запрет преподавать. На фоне всего того, что разворачивается за окном, прежние проблемы уже не кажутся такими уж важными.

Верно говорят: всё познаётся в сравнении.

Дружно вздрагиваем от очередного грохота. В углу комнаты с потолка сыплется песок.

– Я в это верю, – отвечаю детям и целую каждого по очереди в макушку. – А теперь спать! Хотя бы попытайтесь!

С опаской оглядываюсь в сторону окна, за которым разгорается алое зарево драконьего пламени. Успокаивающе глажу детей по худеньким плечам, напеваю им нехитрую колыбельную, которую в Империи Драконов знает каждая мать. Хочу, чтобы мой голос заглушил звуки битвы, разыгравшейся снаружи.

Несмотря на мои опасения, уже через несколько минут дыхание Сэймура и Фло становится глубоким и ровным.

Осторожно встаю с кровати. Ступаю на цыпочках, пячусь назад, любуясь их безмятежными личиками. Жмутся друг к дружке, положив пухлые щёчки на сомкнутые ладони.

Скрещиваю руки на груди. Меряю шагами комнату. Пять от окна до двери, четыре от стены до стены. И обратно. Сил не осталось ни злиться, ни переживать. Внутри пусто.

Мечусь по комнате, кусая губы.

Молюсь, чтобы Тиррэн не пострадал.

Думаю о прошлом, настоящем и будущем. О цене и ценности жизни. О краткосрочности бытия. О том, что важно на самом деле, а что лишь дешёвая мишура. О наших ошибках и о том, как их исправить, чтобы просто жить дальше и не кормить при этом внутренние обиды и страхи.

Опускаюсь на скрипучий стул. Пристраиваю голову на согнутую в локте руку, всего на секунду закрываю веки, и сама не замечаю, как проваливаюсь в тревожную дремоту. Пробуждение выходит резким. Подскакиваю на стуле от глухого удара.

Во рту сухо и горячо. В глаза будто песка насыпали. Растираю веки подушечками пальцев.

Облизываю обветренные губы. Кажется, запах пепла и гари осел даже на них.

Дети по-прежнему мирно сопят в кровати.

Не знаю, сколько прошло времени. Час? Два? Три? Я окончательно в нём потерялась.

Снаружи как будто стало совсем тихо. Стараясь не слишком шуметь, подтаскиваю к окну скрипучий стул. Взбираюсь на него. Цепляюсь за прутья решётки. Железо холодит ладонь, скользит в ней, но любопытство сильнее.