Измена. (не) Любимая жена

Он не сможет играть в долгую, не сумеет держать себя под контролем.

Он уже на пороге решения сдаться. Плюнуть на всё. Всё забыть и… что дальше? Ползти к ней на брюхе. С поджатым хвостом после всего, что они друг другу наговорили? После всех вопросов, которые выросли между ними? Всех упрёков, обид и взаимных, пусть отчасти и справедливых, но болезненных обвинений?..

Предположим, он настолько уже отбит на голову, что готов оставить всё это позади.

А она?

Он снова поднял взгляд на витрину — Лиля застыла у композиции, рассматривая её в печальной задумчивости. Она то и дело проводила ладонями по плечам, будто озябла.

Она выглядела грустной, издёрганной и одинокой.

Она ничего не простит. Ничего не забудет.

И не должна.

Он никогда бы о таком её не попросил. Ни за что не стал бы. Это было бы верным шагом к окончательному разрыву.

Он покосился на чёрный экран телефона — Ильмин пока так и не позвонил. Куда бы этот Алексеев не подевался, спрятался он исключительно хорошо. Днём с огнём не сыщешь.

Ну ничего. У него руки длинные, ресурсов хватает, а терпение он себе отрастит. В конце концов от этого напрямую зависел его шанс докопаться до истины, которая с некоторых пор стала единственной важной вещью в его жизни. Всё остальное отодвинулось на второй план, перестало иметь значение, потеряло всякий смысл.

Как потеряет всякий смысл его жизнь, если из этой жизни исчезнет она.

Рядом с Лилей материализовалась Светлана — её коллега и лучшая подруга. Она что-то сказал ей, кивнув в сторону стойки.

Лиля встрепенулась, побежала к стоявшему там телефону. Она о чём-то сильно переживала и, очевидно, ждала звонка.

Он многое бы отдал, чтобы узнать, что это за звонок. Кто звонил и почему.

Почему-то после сегодняшнего разговора с парнями из охраны он не мог заставить себя думать, что тут кроется что-нибудь подозрительное.

Явный признак того, что настырное сердце начинало брать верх над разумом.

И у него даже не было сил этому сопротивляться.

По крайней мере не сейчас, когда он размышлял, как войти в магазин, не напугав её, и уговорить отправиться домой вместе.

Это будет выглядеть странно. Он отдавал себе в этом отчёт.

И плевал на всякую странность.

Снял телефон с держателя, нажал кнопку вызова.

— Да? — настороженное и чуть нервозное на том конце виртуального провода.

— До конца твоего рабочего дня — десять минут. Я выезжаю из города, — ему пришлось сделать усилие, чтобы переформулировать фразу, не ставя её перед фактом, а предлагая. — Не против, если заеду тебя забрать?

— Да. Хорошо, — без запинки отозвалась она.

Его сердце предательски дрогнуло, но его неожиданно громкому стуку не удалось заглушить голос сомнения.

Странно.

Как легко и быстро она согласилась…

Глава 41

— До конца твоего рабочего дня — десять минут. Я выезжаю из города, — после непродолжительной паузы его тон изменился, стал будто бы мягче. — Не против, если заеду тебя забрать?

— Да. Хорошо, — выпалила я, даже не успев подумать над тем, что говорила.

Так измаялась за этот долгий тяжёлый день, что никаких сил к его концу уже не оставалось. На периферии сознания ещё маячила в качестве не иначе как издевательства мысль о том, что я так и не сподобилась даже начать поиски съёмной квартиры, но я откровенно плюнула на эту затею.

Сегодня, после встречи с хищницей Игнатьевой, после бесконечных переживаний о том, куда пропал муж и по какой причине, мне хотелось лишь доползти до укромного глухого угла, лечь там и впасть в беспробудную спячку. Мне требовалось время на восполнение хоть каких-нибудь сил.

А уж когда я увидела имя контакта входящего, посчитала это за знак. Вот он, сам объявился. Сейчас и узнаешь, где он пропадал и связано ли это как-нибудь с пропажей Алексеева, ситуация с которым за весь день так и не прояснилась.

Наскоро попрощавшись с подругой, я накинула плащ, подхватила сумку и вылетела из магазина, безошибочно определив место, где припарковалось авто мужа.

Хоть бы он был без водителя.

Вот о том, что он мог в салоне быть не один, я как-то совсем не подумала.

Но мне повезло. Герман сам был за рулём.

Юркнув на переднее сиденье, я коротко поздоровалась и потянулась за ремнём безопасности. Это странным образом придало мне сил, будто бы слегка заземлило и даже успокоило.

Я ничего не могла с собой поделать и окинула его взглядом, будто всерьёз опасалась по косвенным признакам определить, где именно он пропадал весь сегодняшний день.

Не определила.

Герман выглядел так, будто только что покинул свой кабинет. Ничего в нём не сообщало о его дневных активностях.

— Не ожидал, что ты согласишься, — он смотрел на дорогу, делая вид, что целиком и полностью сосредоточен на своей первостепенной задаче.

— Очередное разочарование? — не сдержалась я, приказывая себе разжать пальцы, клещами вцепившиеся в сумку, которую я держала у себя на коленях.

Эта фраза, на удивление, заставила уголок его рта приподняться, обозначив усмешку.

— Скорее наоборот.

Он был спокоен. Не скажу, что расслаблен. Может, и нет. Но и видимого напряжения в нём не ощущалось. Всё-таки это должно обнадёживать, верно?..

Но как бы он сейчас ни выглядел, отчаянное желание узнать хоть что-нибудь было сильнее меня. Сильнее всякой осторожности.

— Как прошёл день?

Герман не отрывал глаз от дороги, лишь едва заметно пожал плечами:

— Продуктивно.

— Было много работы?

— Как и всегда. Но к офису отношения она не имела.

Моё сердце заколотилось. Неужели даже не будет скрывать, что на работе сегодня не появлялся?

— Вот как?.. Сторонние проекты? — сейчас я чувствовала себя искусителем, намеренно понукающим мужа солгать или как минимум увильнуть от ответа.

Он не поддался.

— Не о проектах речь. Я был занят по личным причинам.

По личным причинам…

Его слова вогнали меня в совершеннейший ступор. За ними могло крыться всё, что угодно. К тому же… формулировка словно подразумевала, что я в круг его личного больше и не вхожу.

Тут же вспомнились сверкавшие злобой глаза Игнатьевой и её безжалостные слова. Но только что бы там она ни говорила, тоже ведь осталась за рамками личного, раз уж прозябала в головном офисе, пока Герман где-то пропадал «по личным причинам».