Измена. Не прощу твою ложь
Шрифт:
Не свожу взгляд с розовых рюкзачков. На секунду теряю их из вида, мне загораживают обзор идущие навстречу мамочки с колясками.
И в этот момент слышу истошный визг.
43. Она ведьма!
На мгновение мир вокруг меня стягивается в крошечную точку, бьющую по ушам децибелами крика. Вокруг пустота, существует только этот вопль, выворачивающий меня наизнанку.
Секундная оторопь проходит, и я с облегчением понимаю, что визжат не мои дети. Но кто тогда?
Ускоряю шаг, перехожу почти на бег. Светло-бежевая клякса больше не
Придерживаю сумку, бьющую по бедру. Обгоняю неторопливых пешеходов.
Увидев меня, девчонки подхватывают рюкзаки и бросаются на встречу. Переваливаясь от тяжести поклажи, несутся навстречу со всех ног. Приседаю и открываю им объятия, они чуть не валят меня с ног, настойчиво тянут за руки.
– Мама, она ведьма! Бабка Грэнни! Беги скорее…
– Папу заколдовала, сейчас и тебя заберет. Беги, мама…
Орут в два голоса, с трудом понимаю, что они говорят.
– Подождите… Что произошло?
– Поправляю выбившиеся кудряшки одной и другой дочке.
У Ксюши лицо со свежими подтеками слез, у Даши губы решительно сжаты. Тараторят, перебивая друг друга.
– Уходи, она сейчас придет и что-то сделает нехорошее. Ты же слышала, как она кричала.
– Это от боли она так…
– От какой боли? Она просто со скамейки наверну… Упала…
– Прямо назад опрокинулась. Даша только слегка ее толкнула. Она не хотела…
Дергают меня за руки, тянут куда-то.
Поверх детских макушек вижу, как к нам идет Илона. Ну как идет… Приближается, прихрамывая на одну ногу. Светлое пальто в грязных разводах, глаза горят нехорошим огнем… Испачканной рукой отводит прядь светлых волос, и они тут же превращаются в грязную сосульку, оставляющую на щеке черные полоски.
– О господи! – Шепчу я. – Реально навернулась.
Я бы даже загордилась девчонками, что они смогли так серьезно уделать большую злую тётю. Только боюсь, что злая тётя сама им в этом охотно помогла. Только зачем?
Встаю в полный рост, и подталкиваю девчонок за спину. Закрываю собой.
– Значит так… - верещит Илона, - Ты и твои милые детишки… Вы поплатитесь за все, что сделали!
– Я не специально, она сама упала, - встревает Даша, высовываясь из-за моей спины. – Она сама это сделала! Мама, не слушай ее!
– Спокойно. Что произошло? – Придерживаю боевую дочь рукой, я-то знаю, что в поисках правды она сейчас может вцепиться в Илону.
– Дикие обезьяны! На людей бросаются… А вот эта… Кажется эта… - дрожащий от гнева палец перемещается в сторону Даши, - чуть глаза не выцарапала.
– Девочки, подождите меня в фойе. Я сейчас подойду. – Не сводя взгляд с Илоны, пытаюсь подтолкнуть дочек в нужном направлении. Сама понимаю, что это бесполезно. Добровольно они не уйдут.
– Она сказала, что папа теперь будет жить у нее. Это же неправда, мам…
– А еще, что тебя все равно посадят в тюрьму, поэтому мы тоже будем жить с ней…
Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы не сорваться. Не сейчас, не при детях.
Опасливо поворачиваюсь к Илоне спиной и снова присаживаюсь перед девочками. Целую их перепуганные мордашки.
– Не хочу, чтобы вы это слышали. Подождите меня, хорошо?
– Ну мам…
– Я справлюсь, малышки, –
прижимаюсь к их холодным щечкам, – все будет хорошо. Ни одна Бабка Грэнни ничего мне не сделает, обещаю! Я умею с ними обращаться.Снова подталкиваю их по направлению к больнице и смотрю, как удаляются два розовых рюкзачка на тонких ножках. Запахиваю на груди пальто и оборачиваюсь к Илоне.
Надеюсь, что мои эмоции читаются на моем лице. Илона даже не представляет, что сейчас ее жизнь висит на волоске. Даша не смогла ей выцарапать глаза, зато я с этим отлично справлюсь. Единственное, что меня останавливает – мыль о том, что весь этот спектакль - четко продуманная провокация.
– Я предупреждала тебя, что не стоит лезть к моим детям… - ледяным тоном говорю я, и прячу руки в карманы, подальше от искушения.
– Я и не лезла! – злобно щурит глаза. – Твои дети сидели одни. Мне их по-человечески жалко стало, подошла…
– Подошла и, как бы между прочим сказала, что их мать скоро посадят, а папа любит другую тетю? У тебя, наверное, нет друзей, если ты всегда так начинаешь знакомство.
– Твои дети просто невоспитанные дикарки!
– Это же милые крошки твоего любимого. Или огонь настоящих чувств уже не так горячо полыхает?
– Я этого так не оставлю, – обиженно всхлипывает Илона.
– Сейчас же пойду и расскажу все Марку.
– Неплохой ход. Когда твои подкаты к детям не зашли, ты красиво упала в грязь и сейчас будешь рассказывать всем, что они сами виноваты? Надеюсь, у тебя не будет детей. Иначе, мне их просто жаль!
– Ты думаешь, что я что-то подстроила? – Илона скалится в улыбке, – Испачкала пальто, которое стоит, как твоя машина? Не говори ерунды… Это все твое отродье…
Последняя фраза явно была лишней. У меня от ярости волосы на загривке шевелятся. Сейчас все душевные силы уходят у меня на то, чтобы не схватить ее за ее дорогой воротник, и не протащить так, чтобы она своим лицом проехалась по грязным дорожкам парка. Чтобы глубокие царапины от гравия украшали ее, вместо макияжа, еще пару лет. А особо острый камешек, чтобы попал ей в глаз…
Выдыхаю. Она же этого и добивается. Есть способы поэффективнее…
– Пропусти меня!
– Илона пытается обойти меня, но я преграждаю ей путь, она снова пытается обойти. И мы ходим по кругу, поедая друг друга глазами.
– Я предупреждала тебя, если будешь строить козни, я тебя уничтожу? – Тихо спрашиваю я.
– Ага, давай! Уничтожай... Еще ударь меня, тебе же хочется сделать мне больно? Девочки, все в мамашу!
– Что вот тебе не жилось спокойно, Илона? Не надо было лезть в мою семью. К мужу, детям…
– Это у меня с Марком будет семья. И ты к нам не лезь.
– А твой папочка сейчас уговаривает его жениться, правильно? Вы помирились, если вместе приехали? Рада воссоединению. К тому же такая семья у вас хорошая. Душевная.
– Не твое дело, у него с Марком свои дела. Марка не нужно будет уговаривать…
– Поэтому ты обрабатываешь моих детей, пока твой папаша обрабатывает Марка?
– Детей надо воспитывать, чтобы не выросли такие мерзкие грязные выродки…
– Как жаль, что Марк этого не слышит, - цокаю языком.
– Или слышит? Вдруг у меня включен диктофон?