Измена. Неверное решение
Шрифт:
Я умоляю его, потому что это так страшно. Недосказанность и непонимание. Лучше просто узнать и… не знаю, просто узнать.
Он опускает свою папку и смотрит прямо в глаза.
– Биопсия покажет, рак это или нет.
– О господи… Боже… боже, – я прикладываю руки к груди и чувствую, что мое сердце фактически стучит в ладони, пытаясь вырваться из меня.
– Так, спокойно… – он подхватывает меня и укладывает на постель, потому что пол стал резко приближаться к моим глазам. – Сейчас я попрошу медсестру дать вам успокоительное. Но для начала
Мое тело сотрясала дрожь, поэтому ответить ему я попросту не была способна.
Он кивнул своим же словам, затем удалился, оставив ненадолго одну. Успокоительное подействовало сразу. Но только мысли он мои не остановил.
Рак.
Как такое возможно?
В какой момент все вышло из-под контроля?
А мой сын?
«Нет! Нет. Этому не бывать никогда», – пронеслось в голове, прежде чем я уснула.
***
– Привет, сынок, – смотрю на Антона, который позвонил мне по видеосвязи с номера Нины.
– Привет, – так мило улыбнулся, и добрые глаза просияли радостью. – Ты уже здоровая?
– Ну, врачи сказали, что через пару дней я буду бегать, как и ты.
– Ух ты, я знал, что ты скоро поправишься. И я поеду домой?
– Я скажу Нине сразу же, хорошо?
– Хорошо.
– Как ты, Антош?
– Я… – он опускает голову и мне становится тревожно.
– В чем дело, милый?
– Ты не расстроишься?
– Что ты, конечно нет. Просто скажи, что такое?
– Я видел отца… Славу.
Конечно же, это было ожидаемо. Но я больше боюсь за то, что почувствовал мой сын. Ведь он явно волнуется.
– Это ведь хорошо? Так?
– Не знаю. Мы поговорили.
– Молодец, сынок. И я ни капельки не расстроена.
– Правда?
– Честное слово.
– Я соскучился, мам.
– Родной, – сердце сжимается от этих слов и все внезапно становится так плохо, что на глазах скапливаются слезы. – Ты бы знал, как скучаю я. Прости, что так вышло, Антош.
– Но ведь ты просто заболела. Ты не виновата.
– Да, родной. Просто я бы не хотела никогда с тобой разлучаться.
– И я. Я люблю тебя, мамочка.
– И я тебя, очень-очень.
Мы говорим с ним еще недолго. Он показывает мне свою комнату. Говорит о маме Нины и ее со Славой дочери. Я улыбаюсь, потому что, по крайней мере, он сейчас не чувствует себя одиноко.
– Можешь дать трубку, Нине?
– Конечно. Пока, мам.
– Пока родной.
Я переключаю звонок на обычный вызов и слышу топот, стук дверей.
– С вами моя мама поговорить хочет, – говорит он ей.
– Спасибо, – отвечает Антону Нина и подносит трубку к уху. – Алло, Варя?
– Да, привет.
– Привет.
– Я хотела сказать спасибо за сына. Он радуется всему. И спокойно перенес разговор с… твоим мужем.
– Правда? Ох, я… очень рада, что так и есть. Ты можешь не переживать за него, Варя. Мы о нем позаботимся. А что там… с твоим обследованием?
Есть какие-то новости?– Да, кхм… В общем… Мне сделали эндоскопию и… Уф, – выдыхаю, чувствуя, как дрожит голос и горло начинает болеть. Нашли опухоль в желудке. Оттуда была и кровь, и прочие проблемы мои.
– Опухоль? – тихо переспрашивает, скорее всего, просто от шока, а не потому, что не расслышала.
– Да. И сделают анализ ее, чтобы понять рак это или нет.
– Боже, – слышу, как она с трудом дышит.
– В общем, послезавтра будет результат.
– Мне… я… Прости, я немного…
– Понимаю, я спокойна более-менее, потому что мне вкололи успокоительное. Пожалуйста, не говори Антону. Я ведь верю, что все обойдется одной операцией и все. Не хочу его тревожить или расстраивать.
– Что ты, нет… Я бы не стала…
– Спасибо… тебе и твоей семье.
– Не за что.
– Что ж, тогда… пока?
– Пока, Варя.
Ночь прошла ужасно. Сильно болел желудок из-за вмешательства дневного. В итоге обезболивающее дали, что посильнее и я смогла уснуть.
Утро и до самого обеда проходило в строгом распорядке. В обед в палату заселили женщину. А в четыре часа пришел врач. Вторую пациентку забрали на процедуры. Хотя было ощущение, что просто сделали так, чтобы я одна осталась.
– Варвара, пришли результаты биопсии, – я даже услышала, как он сглотнул.
– И-и… и ч-что? Что он показал? Вы сказали, что он придет завтра… я немного взволнована.
Ложь. Я в ужасе. Я почти не могу дышать.
– Да. Мы попросили сделать их в первую очередь.
– Ладно. Тогда…
Вдох… легкие покалывает.
Выдох… до головокружения.
Я готова.
– Варвара, мне очень жаль, но онкология подтвердилась. Опухоль раковая.
И все.
Ты вроде бы еще веришь, а часть твоего мозга, обработав информацию, отключилась.
И слезы текут, а ты ждешь… Что он посмотрит в свои бумажки и скажет, что ошибся.
Но секунды идут, а ничего не происходит.
Вообще ничего.
– Вы… Вы не можете… Это же… Это бред. У меня не может… Как вы смеете приходить и говорить такое… Это жизнь человеческая, а не… У меня же сын, а вы говорите…
Зачем-то встаю, слыша свои слова далеко в длинном тоннеле, звучащие эхом, а потом просто все замирает, поглощенное в черный как смоль туман. Противный и слишком плотный.
И все, что знала до этого, больше не имеет значения.
Глава 38
Открыв глаза в очередной раз, надеешься на амнезию.
Как в тех фильмах, где все забывается.
Я бы хотела помнить в данном случае, что у меня есть мой прекрасный сын, дом… жизнь… И все.
Но ты помнишь и другое. Все. Досконально. Будто издевательство над разумом.
И слова, и их причину. Другое дело, когда ты не веришь. Я поверила, потому что нет смысла отрицать, это никому не помогло, я думаю.
Предполагала, что будет болезнь. Заранее боялась. Но ведь не рак… Проклятый рак.