Измена. Проиграть любовь

– Что он хотел? – мне это важно, а она не станет врать. Кто угодно, но не Агата.

– Чтобы я с тобой поговорила, – она невозмутимо делает ещё глоток.

– Ты поэтому приехала? – пальцы белеют от напряжения, но я держусь. Ровно до её слов.

– Я приехала, потому что тебе наверняка хреново, а сказать об этом хоть кому-то опять совесть, гордость или что там у тебя ещё, не позволяет. И, Кир, ежа выключай! – фыркает Агата и меня отпускает.

Длинный выдох вырывается помимо воли и теперь я могу улыбнуться. Она продолжает смотреть на меня из-под густых ресниц, а я не знаю с чего начать.

– Самсонов мне изменил. Ты знала?

– Догадывалась, – вздохнула она и не дала мне перебить, – Кир, да все догадывались! Из него, знаешь ли, так себе невинная овечка, но говорить об этом тебе?.. Боже упаси! Мне ещё дорога наша дружба, а ты никогда не умела обходится полумерами.

– Когда?

– Что когда?

– Когда ты поняла, что он мне изменяет? – спасибо Вадим! Пусть всё ещё учащается дыхание, ноет в груди и жалко прожитых лет, но меня больше не тянет лить из-за этого слёзы.

– Да какая разница, – она тяжело вздохнула. – Разве не важнее то, что ты всё узнала сейчас, а не через десять лет и ещё пару детей?

– Когда, Агата?

– Кира, ну вот оно тебе надо? – мой взгляд остаётся настойчивым и, снова вздохнув, Агата делает глоток. – Ну, хорошо! Года четыре назад мне в очередной раз не удалось вовремя пообедать и, послав начальника, я ушла из офиса часа в три. Правда, ушла недалеко, в ближайшую кафешку. Бизнес-ланчи уже закончились, народа почти не было, но в дальнем углу зала я заметила Кирилла с какой-то девицей. Сначала хотела подойти поздороваться, но не сказать, чтобы мы были друг от друга в восторге, так что обошлась без этого. А через полчаса они ушли.

– И?

– Что и, Кир? – она раздражённо откидывает волосы за спину. – Я не видела ни поцелуев, ни обжиманий, и рассказывать мне было по большей части нечего, но готова поспорить на свою должность, что это не было встречей с бизнес-партнёром!

Нет смысла спрашивать почему Агата молчала – она права во всём. Хоффману в этом плане повезло, каким-то фантастическим чутьём он угадал именно тот момент, когда я ещё не дошла до семейных скандалов, но уже понимала, что наш брак рушится не просто так.

– Ты ещё здесь?

Я дёргаюсь от щелчка пальцами прямо перед носом.

– Агата!

Глава 21

– Давно уже Агата, – фыркает она.

– Как тебе вообще пришла в голову идея ехать ко мне? Завтра ведь на работу!

– Да и фиг с ней! – хмыкает Агатка и поднимает бокал. – За нас, красивых!

Сложно хандрить в компании бойкого урагана из страстей и пофигизма, и это с двумя-то детьми! Хотя, может именно поэтому Агата относится к жизни специфически – через призму танковой брони, напрочь отказываясь переживать о том, чего нельзя изменить. Да и об остальном тоже, ведь вместо нытья и стонов она меняет под себя то, что в корне не устраивает мадам Елагину-Орбелиани.

– Пусть у моих завтра будет маленький праздник, – она закусывает виноградиной, – вместо того, чтобы требовать вчерашние отчёты, буду сидеть в кабинете и прятать красные от недосыпа глаза.

– Ну-ну, это если у тебя голова не заболит! – я насмешливо киваю на то, как она наполняет второй бокал.

– А что делать! Твои новости на трезвую голову я воспринимать отказываюсь! – шутливый тон слетает с неё, словно по осени листья с диких яблонь. – Кто она?

– Агата, – я выразительно морщусь, – какая разница? Плевала я на то, кто именно там под ним стонал! Проблема-то не в этом!

– Кир, тебе сложно имя назвать?

– Чтобы у неё потом пенсия потерялась?

Оказывается, в моём бокале тоже пусто и, плюнув на все доводы, я снова его наполняю. Последнее время мы видимся всё реже и каждая встреча – как праздник. Тем более, сейчас.

– Не обязательно, – Агата добавляет заботы в голос. – А ты знала, что почти все соц. отчисления проходят через Пенсионный фонд? Мне и без пенсии есть где разгуляться, тем более, что мы с девочками на удивление хорошо сработались. Да и совсем недавно, после очередной летучки с московским начальством, так хорошо посидели в «Ривьере», что сейчас практические близкие подруги.

– Из них всех девочка там только ты.

И я не преувеличиваю. Только Агате известно каким образом она смогла стать самым молодым управляющим одного из районных Пенсионных фондов в городе – остальным «девочкам» там давно перевалило за сорок пять. И никто из нас не удивился, когда через полгода после получения должности она поставила всех перед фактом, что выходит замуж. За Данияла Орбелиани.

– Все мы в душе девочки, – отмахнулась она. – Так что там с именем?

– Да не скажу я тебе имя! – на меня давно перестали действовать её прожигающие взгляды. – В этот раз грелкой стала одна из моих одногруппниц…

– Кто?! – она перебивает меня резко осипшим голосом. Похоже, вино пошло не в то горло и Агате приходится откашляться. – Он окончательно охренел?!

– Агат, давай не будем!

– Не будем? – то ли алкоголь берёт своё, то ли мне удалось, наконец, отпустить всю эту поганую ситуацию, но её возмущение больше смешит, чем задевает. – Твоему Кириллу что, в городе девок мало?! Или у нас в кои-то веки недостаток шлюх? Как вообще можно было снять одногруппницу собственной жены?! От хотелок нижнего у него весь верхний мозг отбило?

– Он не мо-ой, – возражение пробивается стоном сквозь смех. Всё-таки алкоголь. – Агата, только ты могла так выразиться!

– Выразиться?! – и вот возмущается она на полном серьёзе, но от этого мне смешно не меньше. – Да если бы ты позвонила сразу, я бы ему такой ласковый приём оказала, что Кирилл подбитым дятлом слетел бы с лестницы, минуя лифт! Долбоящер недоделанный! Мразь…

– Прекращай! – я с улыбкой её обрываю. – Хватит, правда!

– И это говоришь мне ты?! Да как ты его не прибила?

– У меня сын и мне есть ради кого жить.

– Ох, Кира… – Агата расстроенно качает головой. – И ты до сих пор не отчислилась?

– Я – отчисляться?! – из груди вырывается презрительный смешок. – С чего бы это? Где гарантия, что все эти годы, приезжая к Самсонову в офис, я не сталкивалась с его пассиями? Или что в магазине я не окажусь в очереди с одной из его подстилок, даже не зная об этом? Мне теперь что, из дома не выходить? Нет уж! – я разом опустошаю половину бокала. – Я не сделала ничего плохого, чтобы прятаться и дёргаться! Пусть отчисляется Меркулова, если её так смущает наша учёба в одной группе!