Изнанка королевского дворца
Шрифт:
– А теперь только одно. Думать и думать. Ганцу я тут довериться права не имею. Если об этой тайне будут знать больше двоих, она расползется. Рано или поздно. Поэтому надо придумать, как дать знать твоей героине о тебе. Надо придумать, как устроить вашу встречу втихаря. Как вывезти вас обоих, если что. Или хотя бы уйти живым со встречи. Это ясно?
– Вполне.
– Вот и думай.
– Да есть у меня одна идея.
– Какая же?
Выслушав идею, всласть ее покритиковав и отправив Лонса думать дальше, Лиля подошла к окну.
Так-то, ваше сиятельство. Тянут вас за уши в придворные интриги.
А терять Лонса не хочется. Как мужчина он никаких эмоций не вызывает – смазливые красавчики откровенно не в ее вкусе. Но секретарь идеальный. И все же, все же…
Надо поговорить с Ганцем. Пусть подберут кого-нибудь на место Лонса. Или даже двоих. Пока научатся, пока туда-сюда. Даже если Лонс удерет в Ханганат со своей «недоглядной», все равно Лиля-то его лишится. Так что готовимся заранее.
Лиля посмотрела на графин с вином.
И вдруг со всей дури запустила его в дверь.
Накатило.
Ну да.
Она вот такая железобетонная, конь с яйцами и по горящим избам шляется, да?!
Интересно, кто бы на какие чудеса был способен, если жить захочется? Читала как-то женщина об одном человеке. Директор завода, в войну на своем предприятии дневал, ночевал и жил. А когда война закончилась (да-да, та самая, Великая) просто пришел, лег и умер. А врачи, когда его стали обследовать, сказали, что ему не сорок паспортных, а семьдесят с хвостом биологических. Всего себя человек сжег за эти четыре года. Вот и Лиля сейчас так же – бросала себя в топку. Горела и понимала, что не успевает, что еще немножко бы… И никого рядом. Разве что Мири сможет понять, но потом, лет через десять…
Одиночество.
В дверь заглянула служанка.
– Ваше сиятельство…
– Прибери тут, – сухо распорядилась Лиля, – да осторожнее, не порежься.
И вышла в приемную. На воздух захотелось, хоть убивай!
– Маркиз?
Александр Фалион стоял у стола и чуть улыбался.
– Ваше сиятельство… Позвольте пригласить вас прогуляться?
Лиля вздохнула. Бросила взгляд на пальцы. Те, хоть и в перчатках, чуть дрожали.
Не надо бы в таком состоянии к лошади, Лидарх – существо с тонкой душевной организацией.
– Маркиз, я вряд ли смогу сейчас ездить верхом.
– Я просто хочу пригласить вас погулять, ваше сиятельство. По саду.
– Пойдемте.
Садом Алисия не занималась. Но это было до появления Лилиан. Потом прислуга забегала, и теперь здесь цвели кустовые розы. Лиля коснулась одной из них.
Как дома. Совсем как дома.
– Лилиан…
– Да, Александр?
– Я получил письмо от своего человека. Посольство скоро тронется в обратный путь. Может, даже уже тронулось.
Лиля кивнула. Коснулась розы.
– Спасибо, Александр.
– Лилиан, я хотел бы попросить об одном одолжении. И надеюсь, вы мне не откажете?
Лиля пожала плечами.
– Просите. Если это в моих силах…
– Я бы хотел продолжать с вами общаться даже после возвращения вашего супруга.
– Если это будет зависеть от меня, обещаю. Александр, почему вдруг такая просьба?
– Потому что я знаю Джерисона, Лилиан. Может быть, так, как вы его не знаете.
Лиля хотела съязвить, что она может то же сказать и о себе. Вряд ли Александру
пришлось провести с графом Иртоном хоть одну ночь. Но промолчала. Что-то такое было в серьезных глазах мужчины.– И?
– Я знаю и вас. Если вы найдете общий язык, я буду рад. Но вероятнее, ваш дом превратится в поле боя.
– Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень [5] , – пробормотала Лиля.
– Вы не обидитесь на меня за эту откровенность?
Лиля тряхнула головой. И решилась. Коснулась руки Фалиона своей.
Маркиз вздрогнул, как от ожога, но руку не отнял.
– Александр, вы давно уже мой друг. Еще с той минуты, когда я плакала, а вы меня успокаивали. Вы можете сказать мне что угодно и не перестанете быть другом.
5
Пушкин. «Евгений Онегин». – Примеч. авт.
Маркиз как-то криво улыбнулся:
– Даже то, что я люблю вас?
И, видя откровенно ошалелое выражение лица Лилиан, вдруг рассмеялся.
– Прикройте рот, графиня. Ворона гнездо устроит.
– Бессовестный! А я уже понадеялась! – Лилиан осознала, что маркиз шутит, и от души стукнула его кулачком по плечу. – Как вам не стыдно подавать женщине такие надежды!
Серые глаза весело блестели.
– Пока разрешите подать вам руку на прогулке, и продолжим.
Лиля усмехнулась.
– Александр, вас никогда не били за ваши шуточки?
– Иногда хотели. Но я обычно бил первым, – честно признался Фалион. – А потом еще шутил.
– М-да… Не хотела бы я быть вашим врагом.
– Вы уже мой друг. И Джерисон мой друг. А посему позвольте говорить откровенно.
Лиля кивнула. Фалион мимоходом сорвал розу с куста и вручил ей. Женщина тут же принялась обдирать с нее шипы.
– Вы горды. Я это вижу. Но и Джес такой же. А когда сталкиваются две гордости…
– Согнется моя. Вы это хотели сказать?
– Обычно уступают женщины. Но вы-то отступить не можете, правильно?
– Мне некуда. Сейчас – некуда. Я бы с радостью вернулась в Иртон, но кто сказал, что там не случится очередного покушения, что оно не будет успешным.
– Я понимаю. Но вот поймет ли это Джес? Чтобы договориться с ним, вам придется создать видимость уступок. А вот как…
– А если я не хочу ничего создавать? Пусть сам уступает! Александр, я живая и нормальная. По его милости меня чуть не свели с ума, по его милости меня да и Миранду чуть не убили, и я же должна под него прогибаться? Не слишком ли?
– Об этом я и говорю.
– И что вы мне посоветуете?
– Это зависит от того, что вы хотите получить.
– Спокойствие.
– А еще вам нужен статус графини. Иначе ваши дела потерпят ущерб. Да и многое другое.
– И что вы предлагаете?
– Предложите вашему мужу светский брак. У вас своя жизнь, у него – своя.
– Пару раз встретимся, чтобы сделать наследника, и каждый гуляет сам по себе? – Лиля чуть скривила губы. – Это не мое, Александр. Я с брезгливостью отношусь к подобным бракам. Да, они есть, иногда они необходимы. Но, может быть, не в моем случае?