Изнанка модной жизни

На ужине, кроме жены Ивана Сергеевича, весьма надменной и неприятной дамы, Екатерины Петровны, присутствовало еще несколько человек.

Две француженки с мужьями, из тех, кого называют сливки общества. Одна из дам была мне знакома — я делала эскизы к её бальным туалетам. Для нее я навсегда останусь "обслугой". Посему она и не соизволила повернуть головы в мою сторону. Сделала вид, что меня просто не существует, но не демонстративно, а весьма естественно, не привлекая внимания. Дворцовая выучка, что тут скажешь.

Гораздо интереснее была супружеская пара служащих посольства — Вера Афанасьевна и её муж, полковник Петр Сергеевич Толстой. Я так давно не слышала русскую речь, что предвкушала приятный вечер. Но увы, за столом говорили на языке Франции. Меня, кстати, очень удивило то, что русские говорили практически безукоризненно, лишь легкий акцент выдавал иностранцев.

Кроме нас с Софи присутствовали еще два русских. Офицер и штатский. Пусть ужин и не был парадным, но принцип равновесия соблюдался всегда — для каждой дамы должен быть кавалер в пару. И я с любопытством посматривала на двух мужчин, приглашенных для, как я сперва решила, приличия.

Барон Алексей Дмитриевич Бобровский, служащий посольства, личный помощник Ивана Сергеевича. Синеглазый чернобровый красавец в голубом атласном камзоле с парчовой отделкой. Больше всего меня веселили насурьмлённые брови и две кокетливых мушки на выбритом напудренном лице. Кроме того, он явно считал себя неотразимым сердцеедом и бросал в мою сторону пламенные взгляды.

Я старалась не встречаться с ним глазами — от греха, как говорится. Не хватало еще подать надежду этому ловеласу! Хватит с меня и любвеобильного маркиза с его планами по захвату моей собственности.

Граф Михаил Владимирович Апраксин. Лейб-гвардии капитан. Возраст — около тридцати лет, лицо с правильными, но несколько резкими чертами. Высокий, сухощавый, молчаливый. Пудреный парик с косичкой, синий мундир с широкими красными обшлагами*, белые лосины,черные сапоги до колен.

К нему я присматривалась внимательнее — он будет командовать охраной обоза. После ужина, когда из-за стола мы перешли в другой зал, куда лакеи подали вино и сладости, я нашла возможность поговорить с ним.

Говорить старалась с акцентом и, в целом, все сошло хорошо. Хотя мое знание русского его сильно удивило. Пришлось сказать, что язык я учила еще ребенком. Якобы, у меня была русская гувернантка. Граф был вежлив и любезен, дал мне несколько советов, довольно забавных:

— И еще, мадмуазель де Вивьер, очень советую взять с собой побольше теплых вещей. Зима в России и зима в Париже — это совершенно разные вещи.

Пришлось благодарить за заботу и стараться скрыть улыбку. Зато он обещал рассказать мне, как формируется обоз и как и где мы будем ночевать. Это было важно и нужно.

Карету мне предоставят, зимний вариант, как обещал Иван Сергеевич. Но нужны будут еще крытые кибитки для людей, телеги для станков и материалов. Доставку всего этого берет на себя принимающая сторона. Но тонкостей было много и я попросила господина графа о встрече в более деловой обстановке.

— В любое время, мадмуазель де Вивьер, когда вам будет удобно.

— Завтра днем вас устроит?

— Да.

— Я буду благодарна, если вы познакомите меня с человеком, который будет организовывать ночлег для меня и моих спутников.

Граф удивленно посмотрел на меня, немного помялся и сказал:

— Удобно ли будет привести к вам в дом крепостного, госпожа баронесса?

— Оу, следить за хозяйственной частью обоза будет крепостной?!

— Он служит мне много лет и я не знаю никого, кто был бы столь же рачителен и расторопен.

Кажется, граф слегка обиделся. Возможно, ему показалось, что я не желаю общаться с его слугой?

— Господин граф, как зовут вашего слугу?

— Архип, госпожа баронесса.

— Я буду ждать вас и Архипа завтра, перед обедом. Вам будет удобно, Михаил Владимирович?

Ответа на вопрос я дождаться не успела. Барон Бобровский подошел так незаметно, что я вздрогнула, когда он вмешался в разговор:

— Мадмуазель де Вивьер, я счастлив удостоится чести быть приглашенным к вам. Думаю, что смогу дать вам довольно много дельных советов. Мне дважды приходилось совершать это путешествие и, смею вас уверить, что с моей помощью оно не станет для вас слишком утомительным.

Такая навязчивость мне очень не понравилась. По идее, я должна сейчас рассыпаться в благодарностях, но делать этого совсем не хотелось. Слишком вызывающим было поведение барона. И тут на помощь мне пришла моя дорогая Софи:

— Оу, дорогой господин барон! Мне так кстати будут ваши советы! Вы же понимаете, мадмуазель де Вивьер во всех хозяйственных вопросах всегда полагается на меня! Так что рассказывать столь юной девушке о том, что и как будет происходить во время дороги — бессмысленно! Я буду просто счастлива, если вы навестите меня завтра во второй половине дня! Скажем, после пяти часов, вам будет удобно дать мне ваши бесценные советы?

Я стояла потупившись, граф едва сдерживал улыбку, а растерявшийся Бобровский покорно кивнул головой.

— Прекрасно, месье Бобровский, прекрасно! Вы так великодушны! Значит завтра я жду вас после пяти вечера! — Софи послала ему искреннюю и радостную улыбку, после чего, подхватив меня под руку, стала прощаться и объявила, что — " юной девушке вредно засиживаться в гостях!"

С тем мы и отбыли.

_____________________________________________________

Обшлаг (от нем. Aufschlag — отворот, манжета) — отворот на рукаве мужской одежды, обычно, нарукавный отворот, заворот, обшивка. Термин используется обычно при описании военной формы.

46

Я ходила из угла в угол. Благо, вопрос с моим «женихом» решился, но все следующее утро я не могла собраться с мыслями, не находила себе места. Мне казалось, что что-то обязательно пойдет не так, и все мои планы рухнут. Ну не может все быть так гладко!

Софи сначала присматривалась ко мне, а потом велела приготовить ванну с травами.

– Софи, ну не с утра же ванну!
– удивилась я и хотела было отказаться, но, увидев её поднятую бровь, поняла - спорить бесполезно.

– Если вы знаете средство от нервов лучше, мадемуазель, то расскажите мне, прошу вас!
– заявила та, и подтолкнула меня к комнате. Расстегнула на спине пуговицы, помогла снять платье, что я надела пару часов назад, расслабить корсет.

– Сейчас я расскажу вам о России, дитя мое. Вы хоть и умны, хоть столь изящно можете нарисовать и пошить платье, но ничего не знаете об этой стране, - она говорила, словно пела колыбельную.

Скорее всего, она считала, что я боюсь этой поездки, но на самом деле, это ожидание больше походило на ночь невесты перед венчанием с любимым - я не могла дождаться этого момента, чтобы "опустить голову на родное плечо".