Изнанка модной жизни

– Мадемуазель, этот пирог стоил того, чтобы остановиться здесь. Сначала я думала, что нет ничего лучше кровати и ванны, полной теплой воды, н сейчас могу точно сказать – этот пирог теперь будет моей любовью, – прошептала Софи и дала понять, что ей нужно отлучиться.

Мы перешли к столикам для кофе и чая, и пока убирали со стола, князь никак не мог смириться с тем, что не станет центром всеобщего внимания:

– Поскольку вы передвигаетесь в обозе, который ведет уважаемый граф, а я считаю, у него есть дела поважнее, и ваша цель поездки нам не ясна, могу предположить, что у вас с ним есть что-то общее!

Я услышала эти слова ровно за моей спиной, когда мы с графом обсуждали города, которые будем проезжать. Мне было интересно – сколько примерно времени понадобится на дорогу, и потребуется ли «переобувать» наш тарантас с колес на сани.

У меня было желание повернуться, и так сильно ударить князя в лицо, чтобы его уважаемый нос встретился с его же зубами. Тишина, возникшая в гостиной, говорила о том, что это слышала не только я – тишина звенела, и казалось, даже напольные часы, мерно тикавшие, и слышимые даже за разговорами и смешками, замолчали.

В комнату вошла Софи – я боковым зрением видела её удивление от картины, которую она застала, потом её вопросительный взгляд, и как она направилась в мою сторону, но я не поворачивала головы.

Подняв глаза на графа, я заметила, как на его виске появилась, и стала наливаться кровью венка. Он сжал зубы, и челюсть стала напряженной, вырисовывая четкие контуры лица. Его хотелось писать, запечатлевать на бумаге – вот такого как сейчас, потому что именно сейчас я поняла, что моя заинтересованность им – не гормоны, не скука, и не желание нравиться мужчине. Мне хотелось любить его самой.

В этот момент я думала о том, как он красив в своем гневе, и не хотела больше ничего отвечать моему обидчику, потому что поняла по взгляду графа – мне нужно отойти.

52

Однако, стоило мне перевести взгляд с почти уже обожаемого графа на князя, как мои собственные лирические сопли разбились вдребезги о его самодовольную, не ведавшую, видимо, доселе отпора физиономию. Ощутив небывалый прилив гневного бодрого энтузиазма, я поняла, что просто так этого уже не оставлю. Знаете ли, я теперь одной ногой была на родине. И помимо закономерного негодования вполне себе современной женшчины, сверху накрыла обида за отечество. Нет, ну серьёзно. Что за позорище такое?

– Таки шо, уважаемый Княз-зь, вам, вашу жизнь скушно жить? (простите мой "французский") Ви, таки, жаждете скандалу - их у нас есть! Кушайте не обляпайтесь.
– мысленно накручивала себя я, утверждаясь в идее, что наказать нахала - теперь мой святой долг - не меньше. А то, досточтимый дворянин высшего порядка маленечко потерялся в собственной преувеличенно раздутой значимости.

Однако, подставлять Апраксина "под монастырь" - тоже радости никакой. А граф-то, похоже, сейчас был один конкретный такой взведённый курок, который только задень - и он сорвётся. Нам-то, трезво рассуждая, вот этого как раз и не нужно. В обеденном зале заиграла музыка, и я решила, что это и станет сейчас нашим спасением.

Никто вокруг не танцевал. Ну так и что ж - буду "косить" под экзальтированную француженку, творческую натуру. Надо же как-то выкручиваться с минимальными потерями.

– А знаете, Михаил Владимирович, всю нашу непростую дорогу я утверждалась в вере о благороднейшем и храбром характере русских мужчин.
– заявила я, даже не глядя в сторону князя, высокомерно скрестившего на груди руки в ожидании реакции на его выпад, - Все наши спутники - начиная с вашего крепостного и заканчивая благородными господами - проявляли незаурядное мужество, терпение и такт. Тем печальнее сейчас утрачивать эту веру, наблюдая, как представитель одного из высочайших сословий, лицо, по которому складывают мнение о России, позволяет себе легкомысленные досужие рассуждения, как какая-нибудь... (в этот момент напряглись абсолютно все, кто находился в радиусе слышимости, но я всё-таки договорила) дамочка в мясной лавке.

В таком тупике, видимо, представителям дворянства постоять ещё не доводилось. Граф "дышал носом", не находясь. что ответить, князь, наливаясь краской, неуправляемо задёргал левым глазом. Ну, вот тут я его понимаю - вызывать на дуэль тёток иностранного происхождения было, сами знаете, не просто не принято, а выше самых вольных фантазий. А Михаил Владимирович имел ко мне крайне опосредованное отношение - всего лишь сопровождающий, не несущий никакой ответственности за то, что выговаривает мой рот.

– Впрочем, возможно и мне не хватает изысканности манер.
– сделав невинные глаза, невозмутимо продолжила я, - Так прошу вас, граф, удостойте меня хотя бы вот урока танцев. Музыка - чудесная.

В общем, я самым беззастенчивым образом дерзко пользовалась собственной дамской неприкосновенностью и безнаказанностью. Ну а что, князю - можно, а мне на благое дело - разве нет? Вот уж дудки!

Настроение взлетело до небес - я едва сдерживалась от хохота, наблюдая, как на мой изящный реверанс, граф, поперхнувшись и округлив глаза, был вынужден ответить согласием. Как всё-таки приятно иметь дело с воспитанным мужчиной.

Не, я понимаю, что в данный конкретный момент граф был готов откусить мне голову ровно с тем же энтузиазмом, как и князю. Всё же я лишила его удовольствия сказать, таки, своё веское слово. Да и вообще, моё спонтанное выступление ввело его в ступор - он выглядел обескураженным и злым. Хоть изо всех сил и "держал лицо".

А если бы он сейчас, условно говоря, подал голос кулаком? Ну или перчаткой в ошалевшее от моей наглости лицо князя? И что нам потом делать? Как продолжать затянувшееся путешествие?

Тем не менее, выбора у Апраксина было теперь ещё меньше, чем у нашего пылавшего тёмными, аки грозовая туча очами, коршуна.

– Ох, смотри-ка, нахохлился, пингвин гадский.
– скрипя зубом так, что, кажется, народ из соседней комнаты тоже должен был услышать, думала я, - Много чести реагировать на ваше монументальное "Фи"! Привыкайте! На ваше "извольте" всегда найдётся чей-нибудь "отнюдь"!

Все, кто находился рядом, во избежание, так сказать, огорчительных последствий, решили сделать вид, что коллективно оглохли. Все враз и на оба уха.

Князь, так и не найдя, что ответить, прошипел нечто нечленораздельное и резко удалился из помещения.

А мы с графом танцевали! Находящийся в зале народ, который не слышал этой тихой перепалки, сперва удивлённо оторвался от тарелок, затем оживлённо одобрительно загудел. Всем было скучно. Приятное взгляду развлечение в виде элегантно танцующей пары быстро перестало быть неуместным. По-моему, они даже расстроились, когда музыка закончилась и граф поклонился мне, завершая положенный ритуал.