Изнанка модной жизни

Я повернулась к Софи. Та читала что-то, шевеля губами и наморщив лоб.

– Софи, - мы приехали?
– дрогнувшим голосом спросила я.

Та рассмеялась и закрыла книгу.

– Ну еще не совсем, мадмуазель, но границу миновали - да, мы в России!

Я вскрикнула и прыгнула ей на шею, забыв о своей больной ноге и приличиях.

Впрочем, Софи радовалась не меньше меня. Конечно, не столько тому, что мы в России, а, скорее тому, что наша долгая дорога, порядком измотавшая нас, подходила к концу.

Дормез немного замедлил ход и мы поняли, что к нам сейчас кто-то явится с визитом. Я поспешно вернулась под одеяло.

Дверь распахнулась и влетела Машенька. Растрепанная, раскрасневшаяся. Она смеялась и плакала одновременно. Ну что за чудо моё! Маша кинулась на колени перед моей кроватью и стала целовать край одеяла.

– Мамзеля моя дорогущая! Да чтобы вы счастливенька и здоровехонька были всю жизнюшку! Чтобы Богородица вас, как свою кровинушку оберегала!

– Маша, Маша, ты что, милая, встань!
– однако я понимала, что чувствовала эта девушка и невольно тоже заливалась слезами.

– Мадленушка, мамзеля моя! Я же до последней капельки тряслась, пока не проехали полицаев энтих дорожних! А ну вдруг чего бы удумали, да как лишний груз нас бы отобрали! Ой, боялась яаааа!
– Мария еще немного пораскачивалась, потом утёрла концами платка рот и успокоилась.

Софи, проникнувшись этой сценой на разрыв русской души, тоже утирала слёзы.

Маша глянула на неё и вдруг прыснула со смеху:

– Ото правду говорят - что ни день, то радость, а слёз не убыват!
– Далее она переключилась на повседневные заботы.
– Барыня, мамзеля моя, щас как обычно травки попьём, а только потом завтракать. А ножку дайте щас намажу.

– Не надо, Машенька, прошло уже всё, и травок не надо, и мазать не надо. Я сейчас оденусь и мы все вместе в окошко посмотрим.

Мария собралась было поспорить, но в этот момент в дверь дормеза постучали.

Мы вразнобой закричали, как в известном только мне, среди присутствующих, фильме - “Нельзя-нельзя! Можно-можно, войдите!!”

В итоге всё-таки сошлись на том, что нам нужно несколько минут. Софи с Машей помогли мне быстро одеться и причесаться. Ну а Маша урвала-таки минутку, чтобы намазать мне ногу мазью, прежде чем натянуть на неё чулок.

Дверь приотворилась и внутрь аккуратно проникла голова Архипа.

– Барышни, что за крик у вас стоит, ото как будто котеек душат. За мной ужо послали, чтобы присмотрел.

– Это мы радуемся, Архип! С приездом!
– мой голос был ликующим и звенящим. Конечно, для них всех моя ничем не прикрытая радость выглядела странноватой. Ну и пусть. Всё равно они все радовались вместе со мной.

И я прильнула к окошку, впитывая глазами и всеми фибрами эти, казалось бы, обычные, пейзажи.

Однако, Архип не уходил. Наоборот, присев на краешке сиденья, чуть отодвинув Машу, он сказал полушепотом:

– Сватать едем вас, барышня!

Сказать, что я онемела - значило не сказать ничего. Я только прокаркала судорожно:

– Куда?

Архип полюбовался произведённым впечатлением и начал рассказывать:

– Если сделать небольшой крюк, мы как раз окажемся в имении Михайловском, где, стало быть проживают маменька и сестричка нашего графа. Обоз наш по прямой дальше потянется, а мы на день-два задержимся. Ну а после в Питерград, да.

Я подпрыгнула, чуть не ударившись о балку. Как, так сразу, это невозможно!

– А-а-а-архип, но ведь я не просто так еду! Ведь я по вызову самой императрицы, как можно задерживаться? Нет, это невозможно! Да и у графа будут неприятности!

Архип, тем не менее, посмеивался, утирая белые усы. По всей видимости он не тревожился ничуть.

– Барышня, мы последнюю неделю гнали почём зря - наш Михаил Владимирович эээх какой дока в дороге - у нас дней трёх в запасу точмо есть, ну и остановки нам положены, там тоже скоротали чуток. Не переживайте, барышня!

И он, ободряюще потрепав меня по плечу, покинул наш дормез.

Я сидела, ошалелая, не зная, что я чувствую.

– Софи…- беспомощно произнесла я. Потом перевела взгляд на Машу, которая сидела тихо, как мышь, прикрывая рот концами платка.

– Это я вот так, сразу к нему в дом? Софи, что ты молчишь?

Софи немного помолчала, глядя на меня. Взгляд её был от чего-то не столь весел и игрив, как обычно.

– Мадлен, милая моя. Вы простите, что я вот так запросто.
– Она еще немного помолчала. Затем продолжила.
– Вы радуйтесь и благодарите Бога, что вот так сразу и сразу к нему в дом. У меня, например, было по-другому...Вы, я вижу, любите Михаила. Он готов пойти на уступки, только ради того, чтобы вы стали его женой. Радуйтесь, милая, что всё именно так.

Я взглянула на Машу - та отчаянно закивала головой и снова уткнулась глазами в свой платок, который измочалила окончательно.

Глубоко вздохнув, я приняла решение. Хотя, это было смешно - всё и так решили за меня. Ладно, я пойду навстречу. Слово “встреча” меня снова встряхнула. Мне хотелось заснуть до неё, чтобы не мучиться и не думать.

Промелькнули пара дней и пара десятков деревень. Я попросила Михаила не посещать нас лишний раз, чтобы он не видел моего тягостного состояния.

Софи не понимала меня.

– Мадлен, ну что в этом такого? Это обычный визит, представьте себе это так.

Я закутывалась в плед и отвечала ей:

– Софи, вы не понимаете. Ведь я как бы со своей будущей матерью встречаюсь. Как я им понравлюсь? Или совсем нет?

А про себя думала: “Какая-то француженка, баронетка” - так слышались мне перешептывания дворовых имения Михайловского.

Когда мы, наконец, въехали на порог усадьбы, у меня был вид от волнения “краше кого-то в гроб положили”

Я подала дрожащую холодную руку Михаилу и на слабых ногах двинулась к крыльцу, где стояли по-моему все проживающие в этом имении. Там было человек двести.

– Маменька, - голос Михаила был преисполнен тревогой, волнением и радостью.
– Позвольте представить вам мою невесту - баронессу Мадлен де Вивьер.

Я робко подняла глаза и встретила взгляд, преисполненный любовью, нежностью и поистине материнской заботой.

– Мишенька, сыночек! Мадемуазель Мадлен! Добро пожаловать!