Изнанка судьбы

— Ничего, это можно поправить, — буркнул Картер. Мысленно он уже расписал, на что пойдет доход от продажи мечей и доспеха, и расставаться с деньгами, которые считал своими, категорически не желал.

— Погоди! — старик рассудительно покачал головой и встал на один из мечей, не давая Нику поднять его, чтобы довершить начатое адскими гончими. — Это ж волшебный уродец из холмов! Сам подумай — сколько денег нам за него отвалят, даже мертвого. А за живого втрое больше дадут!

— Твоя правда, старик! — все-таки сестра была права, что уговорила его взять с собой Хэтча. — Мозги у тебя работают что надо.

Губы незнакомца дрогнули, пытаясь что-то сказать. Дэйл наклонился, вслушиваясь.

— Чего он там бормочет?

— Не разобрать. Сейчас.

Полумертвый воин снова застонал и попытался подняться, но силы оставили его.

— Имя какое-то. Вроде Элли. А может, и не Элли.

— Ну и шут с ним. Сейчас подгоню телегу.

— Перевязать надо. Как бы не сдох по дороге.

— Вот и займись.

Вдвоем они погрузили чужака на телегу, не забыв прихватить мечи. После недолгих споров трупы адских гончих было решено оставить здесь, а если кто из городских магов заинтересуется такой пакостью, всегда можно вернуться.

— Ну что, в город, Дэйл?

— Правь, старина, — согласился Хэтч. — Правь, а я присмотрю, чтобы уродец наш не отдал богам душу раньше срока.

Костлявая кобыла меланхолично побрела обратно по дороге. Солнце плеснуло лучами на измазанные в крови косы раненого воина. Губы его снова шевельнулись в тщетной попытке что-то сказать, но тут телега подпрыгнула на ухабе, фэйри застонал и отключился.

Ванесса

Этот человек прибыл в Гринберри Манор после обеда. Спешился, отдал поводья конюху, отдал дворецкому визитку и проследовал в гостиную.

— Ждите здесь, — важно объявил дворецкий. — Я извещу миледи.

Ожидание затянулось, но гость не выказывал признаков беспокойства. Он неторопливо обошел комнату, осматривая изящную обитую сафьяном мебель, буфет с резной дверцей, шелковые обои. Порой на его молодом и довольно привлекательном лице мелькала одобрительная улыбка. Остановился у клавикорда, откинул крышку и наиграл двумя пальцами первые аккорды популярного романса.

Увлеченный инструментом, он не видел, как в дверях замерла женщина. Болезненно худощавая, со следами былой красоты на лице, которые угадывались даже под слоем белил и румян. Несколько легкомысленное платье, куда более уместное на юной кокетке, чем почтенной вдове, спорило с заметной сединой в рыжих волосах.

Прежде чем войти в гостиную, женщина бросила короткий взгляд в карманное зеркальце и, судя по улыбке, осталась довольна увиденным.

— Здравствуйте, барон, чем обяза… — он обернулся, и женщина осеклась. — ВЫ?!

Полный негодования и подспудного страха выкрик заставил мужчину поморщиться. Он опустил крышку клавикорда чуть резче, чем следовало:

— Я. Здравствуй, Ванесса.

Женщина чуть отшатнулась:

— Как… как вы посмели?! Явиться в мой дом, посмотреть мне в глаза!

— Не надо, — попросил гость.

— Неужели вы навсегда останетесь моим проклятием и будете преследовать меня, куда бы я ни скрылась?! Неужели только смерть подарит мне освобождение?! Есть ли мера вашим злодеяниям…

— Войди и закрой дверь, — все так же мягко сказал он. — Скандал не в твоих интересах.

Она осеклась, сделала шаг в комнату, протянула руку к двери и тут же отдернула.

— Поклянитесь, что не причините мне вреда! — потребовала она надрывным голосом.

Гость снова вздохнул, кивнул на кресла возле столика:

— Ванесса, я прошу тебя прекратить. Драма хорошо смотрится на подмостках и очень глупо — в реальной жизни. Закрывай дверь и садись — поговорим.

— Как вы нашли меня? — спросила женщина, опускаясь в кресло. — И что вам нужно?

Гость мягко улыбнулся:

— А разве ты не хотела, чтобы я тебя нашел?

Ее глаза сверкнули:

— Нет! Я надеялась, что навсегда вычеркнула эту черную страницу из своей жизни и своей памяти! Что кошмары прошлой жизни остались в прошлом и никогда не настигнут меня, разве что в плохих снах. Что впереди только счастье, любовь и Генри… — она театрально всхлипнула.

Мужчина растер лицо ладонями:

— Я и забыл, как с тобой бывает сложно, — пожаловался он. — Если тебе хотелось остаться ненайденной, стоило сменить хотя бы цвет волос и имя.

Она надула губы. Должно быть, когда женщина была молода и свежа, эта гримаска добавляла ей очарования. Сейчас ужимка смотрелась карикатурно.

— Правильней было бы спросить, почему тебя не нашли раньше, — продолжал гость. — И ответ на него прост: потому что я велел не искать.

— Вы?! — недоверчиво переспросила женщина.

— Я. Вспомни свой побег, Ванесса. Разве тебе не кажется, что все слишком уж хорошо совпало? И как ты думаешь: с какой радости альбский лорд — старый холостяк и мизантроп, который благополучно избегал брачных уз почти тридцать лет, — вдруг делает предложение разеннской актриске, лишь узнав, что она беременна?

— Это ложь! Грязная ложь! Генри любил меня! Он влюбился так сильно, что забыл обо всем! А вы, — мерзкий, гадкий человечишко, пришли сюда, чтобы опорочить его память, — последние слова потонули в рыданиях.

Длились рыдания на диво недолго, чему, должно быть, способствовало полнейшее равнодушие гостя к демонстрируемому горю.

— Ты права, — кивнул он, когда женщина немного успокоилась. — Граф Майтлтон был вполне искренне влюблен. Он собирался увезти тебя в Сэнтшим, купить домик и навещать иногда. Пришлось очень постараться, чтобы это разумное и практичное желание трансформировалось в безумную авантюру с женитьбой.

— Я не верю вам! — несмотря на надрывный наигранный шепот по ее лицу было видно: верит. — Разве в силах человеческих сделать подобное?!

Мужчина добродушно улыбнулся:

— Как скажешь. Я здесь не для того, чтобы убеждать тебя.

— Тогда зачем? — она вскочила и нервно заходила по комнате, вертя в руках прихваченную со стола фарфоровую фигурку пастушки. — Зачем все это?!

— Я не хотел, чтобы Элисон росла в подобном окружении. Орден или театр — неподходящие места для ребенка, если желаешь, чтобы он вырос хоть немного похожим на человека. Прости, Ванесса, но ты скверная мать…

— Замолчите! — она швырнула фигурку о пол, и та разлетелась сотней осколков. — Не вам судить, какая я мать, подлый вы человек! Если вы так тряслись о ней, то почему ни разу не объявились за все эти годы?!