Изнанка

– Держи, – он передал лопатку Андрею. Тот тоже не стал стесняться, яичницы было более чем достаточно на троих.

– Значит, говоришь, Богомольцев сожрали под ноль, никаких следов, – продолжил разговор Кукловод. – И что, их застали врасплох? Они не оборонялись.

Иван покачал головой, прожевал и проглотил ломоть яичницы, а потом ответил.

– Оборонялись, ещё как. Палили со всех стволов. Только не похоже, чтобы в кого-то попали… ну или тот, кто нападал, хорошо прибрал за собой.

– Ну да, ну да, – Лёха открыл бутылку, плеснул немного Ивану в бокал и поднял свой. – Ваше здоровье.

– Сам не кашляй, – откликнулся Поводырь. Андрей присоединился к ним.

– А ещё вы нашли запертый изнутри дом или сарай, в котором никого не было. Так? – спросил их Лёха, обсасывая ещё один полукруг лимона.

Иван не спешил с ответом, медленно прожевал ломтик сырокопчёной колбасы, а потом подался вперёд, положил локти на стол.

– Нет. У Богомольцев не было ни домов, ни сараев. Они забрались на крыши и подняли за собой лестницы.

– А-а, ну да. Но это им не особо помогло, верно? Обратно ведь никто из них не спустился?

– Похоже на то.

Иван внимательно смотрел на собеседника, ожидая объяснений, а тот только мило улыбался, орудуя ножом и вилкой у себя в тарелке. В этот момент у стола появилась Ника.

– Дядь Лёш, вам ведь больше ничего не нужно?

– Ничего, солнышко моё.

– А можно я тогда поиграю?

– А ты Юленьке помогла посуду помыть? – Лёха положил вилку, обнял девушку за талию и притянул к себе.

– Она сказала, что сама помоет. Чтоб я не мешала, – Ника пригладила ему волосы рукой.

– Ну, тогда играй, радость моя, – на прощание он, естественно, шлёпнул её пониже спины.

Девушка прошла через комнату, плюхнулась на медвежью шкуру, подгребла под себя побольше подушек и включила игровую приставку.

– Только наушники надень, чтоб нам не мешать.

Ника кивнула. Лёха вернулся к завтраку.

– Да вы ешьте, ешьте, а то ведь остынет всё.

– Так что тебе об этом известно? – спросил Иван. Он не притронулся к еде, и, судя по тону, ждал немедленного ответа.

В общем-то, немного, – Кукловод опять взялся за бутылку и разлил коньяк по бокалам. – Знаю только, что это не первый случай. Два года назад… Ну да, где-то два года и получается… Первый такой опустевший посёлок нашли возле Коньковских прудов. Было видно, что ребята, которые защищались там, тоже много стреляли в разные стороны. А потом они забились в здание хозяйственного магазина, закрыли дверь, даже забаррикадировали её, и все куда-то исчезли оттуда. Будто их и не было. Никаких трупов, только брошенное оружие. Выйти из магазина они не могли – все двери заперты, причём изнутри. Получается что просто растворились в воздухе… Давайте выпьем?

Они поддержали его предложение.

– Вообще, это очень похоже на то, что мы видели у Богомольцев, – решил поучаствовать в разговоре Андрей.

Иван кивнул, не глядя на него, и спросил у Лехи.

– Ещё что-то подобное было?

– А то! – на этот раз Кукловод закусил сырокопчёной колбасой. – В Дорогомилово, говорят, находили что-то вроде этого, ещё в районе Сокола и в Лефортово, там Серёга Харон своими глазами видел пустой посёлок.

– Получается, всего четыре случая за два года. Теперь пятый, – подвёл итог Иван, он всё-таки взялся за еду.

– Может и больше, просто мы не знаем. Всегда одно и то же. Ребята отчаянно отбиваются, потом пытаются спрятаться, ни то, ни другое не помогает, и тогда они просто исчезают без следа. Никаких трупов, останков и прочего.

– Кстати, у Богомольцев мы ведь один труп всё-таки нашли, – вспомнил Милавин.

– Правда? Очень интересно, – Лёха оставил полупустую тарелку. – И что за труп?

– Самоубийца, – объяснил Иван. – Один из них пустил себе пулю в голову. Его тело не тронули.

– Ну, естественно, – пренебрежительно усмехнулся Кукловод. – Он ведь охотник, а не падальщик.

– Хочешь сказать, ты знаешь, кто это делает.

– Знать, конечно, не знаю. Но, учитывая все факты, предполагаю. А вариант получается всего один…

Он выжидающе глянул на Ивана как учитель, который ждёт от способного ученика, что тот вот-вот сам, без всякой подсказки, найдёт решение сложной задачи. Поводырь промолчал, пережёвывая кусок яичницы.

– Ты не догадываешься?

– Нет, – Иван упорно не хотел участвовать в этой игре.

– Я думаю, это Пожиратель.

– Пожиратель Душ? – Поводырь едва не рассмеялся собеседнику прямо в лицо.

– Да. А что? – не было похоже, что реакция собеседника удивила Кукловода, он ждал чего-то подобного.

– Брось, Лёха! Ты ещё начни рассказывать про Источник возрождения и про двери храмов, которые открываются перед избранными.

– Зря ты так, – Лёха всё-таки смутился и снова взялся разливать коньяк. – Если ты чего-то не видел, это не значит, что этого нет. Лёнька Музыкант, я его сам знал – он дурак дураком был! – ходил по посёлкам, бренчал на гитаре и пел всякую ерунду про Бога и прощение. А как-то раз, мне рассказывали ребята из посёлка возле Новодевичьего, подошёл к воротам монастыря, перекрестился и потянул за край, а они и открылись. Он повернулся, поклонился в пояс всем, кто смотрел и вошёл внутрь. Ворота закрылись.

– Ну, я сам этого Лёньку Музыканта никогда не видел, но слышал, что он вошёл не в Новодевичий монастырь, а прямо в храм Василия Блаженного. Кстати, рассказывал мне об этом мужик, которому рассказывал его приятель, который сам всё видел своими глазами. Это легенды, Лёха. Просто болтовня.

– Да, но ведь Лёнька действительно был!

– Был, скорее всего, – согласился Иван. – Но куда он делся, никто не знает. Может, сожрал кто, может, сам призраком стал. Но персонаж был яркий, вот про него и придумали легенду. Куда ж мог деться полудурок, певший про Бога, как не уйти в один из храмов?!

«А ведь Иван захмелел, – подумал Андрей, покосившись на своего напарника. – Спорит, доказывает чего-то. Эк его накрыло с коньяка». Впрочем, Милавин и сам ощущал лёгкий шум в голове и небрежность мыслей. Толком выспаться этой ночью не удалось, и коньяк накладывался на усталость.

– Ладно, хрен с ним, с Музыкантом. Давайте за взаимопонимание, – Кукловод снова поднял бокал.

Они чокнулись. Иван опрокинул коньяк в себя, снова захрустел неочищенной долькой лимона. Андрей сделал крошечный глоток и щедро закусил оставшейся у него на тарелке яичницей.