Изнанка
Шрифт:
В такой позе его и застал сотрудник охраны.
– Облачайся, ловелас сушеный. Поехали, город покажу...
Мальчишка посмотрел на вошедшего человека очумевшими глазами, задержал взгляд на дорогих запонках его пиджака и до идиотизма счастливо улыбнулся...
– Выкладывай, – резко сказала Сти, заходя в гостиную.
Мужчина, до этого момента ерзавший в кресле с высокой спинкой, вскочил и выпустил из ноздрей воздух, как разъяренный бычара. Надо отдать должное его внешним данным – он как раз подходил под образ гиганта-осеменителя: рослый, с широкой костью и выдающимися скулами,
– Выкладывай, выкладывай, – повторила она.
– Если я выложу, у тебя соски набухнут! – грубо ответил он, выпустив пар.
– Не хами. – Сти забралась на кожаный диван с ногами и жестко посмотрела на него. – Сядь, Роберт. И по порядку, по порядочку... без эмоций.
– Хватит мне подмигивать! – взвился бык-осеменитель, когда женщина в очередной раз моргнула. – Лечись, блин, если у тебя веко западает!
– Сядь, – морозно улыбаясь, повторила она и отхлебнула морковный сок.
Роберт наконец сумел взять себя в руки и грохнулся в кресло, хмуро глядя на Сти. Стараясь не срываться, проговорил:
– Я сегодня узнал, что накануне человека убил. Там, на встрече с головорезами этого... как его... Вахида.
– В каком смысле? – удивилась она. – Ты же в эсе был.
– Был... – протянул Роберт. И не выдержал: – Что вы со мной сделали, сукины отродья?! Я в последние дни путаться начинаю! Иногда посреди улицы остановлюсь и понять не могу: реальность ли вокруг? Или я сейчас мирно валяюсь на кровати, похрапывая?! Так недолго натуральным шизоидом стать, между прочим! Без всяких там шипящих приставок...
– Да расскажи ты толком, истерик! – в свою очередь, заорала Сти, шарахая стакан с соком об стол. Оранжевые капли подпрыгнули и чиркнули ее по щеке.
– Пацан тот, которого я в эсе об асфальт приложил, сдох! Под С-визором, у себя в квартире в Краснодаре, понимаешь?! Утром его по наводке соседской менты из местного отделения нашли. Обоссался и помер.
– Что ж ты орешь? – несколько разочарованно поинтересовалась Сти. – Мало ли... сердечко у болезного не выдержало. Или наркоты какой-нибудь передозил.
– Какой на хрен болезный?! Он разрядник по боксу, а болел только свинкой и ветрянкой. В детстве! Не курит даже! Не курил, точнее...
– Слушай, ты чего развел балаган? Как баба, ей-богу...
– Кристинка... – прошептал Роберт, глядя на нее в упор, – все, шуточки кончились. Менты сдали это дело федералам... Там, под Усть-Лабинском, во время катавасии меня человека три видели точно. Деревенские, наверное. Свидетели железные. Так что кранты. Меня ж если свои поймают – хана. В Соликамск, на «красную зону», отправят. Рассказать, что там с бывшими операми делают?
– Уволь от подробностей. – Сти наморщила нос.
– И еще... ты не отбрехивайся, послушай. Время смерти этого паренька совпадает с моментом, когда я его по асфальту размазал в эсе. Это не случайность, Кристинка...
Женщина провела ладонями по лицу – правая щека была немного липкой от разбрызгавшегося сока.
– Ладно, поехали в институт. Спросим у наших ученых мужей. Они с тобой экспериментировали, вот пусть и объясняют.
Сти постаралась сказать все это спокойно, но внутри уже что-то екнуло. И когда они спускались на лифте вместе с Володей и Ромой, и когда выходили из подъезда,
и когда садились в машину – ее не покидало то самое тянущее предчувствие, которое она впервые испытала в метро, в тот памятный вечер на Таганке. Пугающая и спесивая энергетика буквально искрила в голове и груди, возвещала о чем-то новом. Мысли тасовались, Сти не успевала схватить и окучить хотя бы одну. Она зажмурилась и почувствовала, как знакомое возбуждение постукивает где-то возле горла, снизу вверх.Машина мягко тронулась, выворачивая на бурлящий слякотью проспект Мира. Роберт сидел рядом, теребил рукава свитера и хмуро глядел на свои ботинки сорок четвертого размера.
Неужели теперь в С-пространстве можно убивать по-настоящему?.. Ну дела.
Институт Исследования Сновидений, который полностью финансировала Сти, находился под полуразрушенным стадионом неподалеку от Малаховки. Официально объект считался секретным правительственным бункером, и поэтому местные зеваки по старой памяти старались не совать нос за предупредительные ограждения. Семь минусовых ярусов разместились точно под ветхими трибунами с облезлыми красными и синими креслами из дешевого пластика и занесенным снегом полем.
Свернув с Новорязанского шоссе, колонна из трех тонированных автомобилей замелькала между толстыми сосновыми стволами. Вокруг витала тревога. Невидимая, но ощутимая самим естеством – среди белесых волн лесных полян, в темных, угрюмых кронах вековых деревьев, щетинившихся застывшими в безветрии иголками, на лицах людей, сидящих в машинах и смотрящих бесцветными глазами на ухоженную дорогу...
Въехали в ворота и остановились на поле стадиона, возле длинной лестницы, ведущей в бывшую комментаторскую.
Володя привычно огляделся, помог выбраться Сти. Она, не говоря ни слова, уверенным шагом направилась к неприметной дверке, распахнула ее и вошла внутрь ярко освещенного помещения. Роберт и телохранители последовали за ней.
Здесь находился КПП института. Двое дюжих ребят в серой форме спецназа сидели за толстым бронебойным стеклом, в котором имелся единственный проход в виде двух сомкнутых створок. Володя вскинул руку, приветствуя спецназовцев, они устало улыбнулись и критически оглядели несколько растрепанного и озлобленного Роберта.
Сти подошла к черному кругу биометрической системы контроля доступа и посмотрела туда, зафиксировав на миг взгляд. Ей вдруг стало неуютно от того, что бездушная электронная тьма сканирует ее радужку. Словно в этой глубокой неподвижной бездне кто-то был. Кто-то холодный... изучал ее сквозь еле заметные щелочки лиловых глаз... Разглядывал пристально через многослойное бликующее стекло, а прикоснуться пока не мог... Ну же! Сейчас стрелочка хронометра проглотит еще одно мизерное деление на бесконечной плоскости ледяного циферблата времени, и...
Она зажмурилась и дернула головой – тут же тишину тамбура вспорол противный звук несоответствия биометрики.
– Кристина Николаевна, еще раз, будьте любезны, – сказал один из несущих службу парней чуть дрогнувшим голосом. Его слова глухо отдались в небольшом помещении, усиленные динамиком.
Она кивнула и твердо повернулась к тьме круга. Широко раскрыла глаза. Глянула зло, с вызовом... И через несколько секунд прозвучала приятная трель, стеклянные створки, зашипев, слегка вдавились внутрь и разошлись в стороны.