Изнанка

Никаких планов строительства и архитектурных документов в папке, как ни странно, не обнаружилось. Ну это не беда...

Таусонский поднял трубку. Набрал четырехзначный номер.

– Максим? Слушай, подними-ка мне информашку о строительстве на Манежке... Что? Да-да, том самом, в эсе. Конкретно? Ну там планы, так-сяк, графики какие-нибудь... Откуда я знаю! Я что, разбираюсь, что ли, в бумажках этих скульпторов?! Работай давай. Успеешь минут за двадцать-тридцать? Вот и ладненько...

Положив трубку, Павел Сергеевич подпер могучий подбородок не менее могучим кулаком и задумался.

Не клеится. Ну никак не клеится. А стало быть, тут что-то есть. Однозначно. Он, опираясь на свой без малого пятнадцатилетний опыт работы в разведке, вывел любопытную закономерность: если действия потенциального преступника нелогичны, значит, они в сто крат коварнее, чем кажутся на первый взгляд. Умные подлецы со стороны всегда выглядят безумцами. Так их сяк!

Таусонский впервые за последние месяцы работы почувствовал приятный озноб служебного азарта. Похожее ощущение, наверное, возникает у натасканной тертым кинологом псины, когда та берет след. Точнее, даже не сам еще след, а подозрительный запах, витающий в воздухе...

Как все-таки хорошо, что он не бросил работать по С-направлению, признанному на последнем совещании в Главке нерентабельным. Мол, и так создали новую структурную единицу при ФСБ – Службу Контроля Сна. На них бюджет продырявили порядком! Нечего еще и основным кадрам чем попало башку забивать – извилины агентуры в дефиците...

Не-ет, дорогие товарищи генмайоры и иже с ними, не зря вас Аракелян в свое время предупредил – потреплют нервы народу и разведке эти сшизики. Всем шпионским нутром чувствовал подполковник – потреплют...

Тренькнул телефон.

– Слушаю... Ну что, Макс, выяснил что-нибудь? Ага. Так... Какой комплекс? Развлекательный? «Теплые сны»? Ну и названьице!.. А зачем тогда старый сносить надо было? Да я понимаю, что тебе невдомек. Ладно, спасибо.

Он медленно, словно боясь обидеть резким движением аппарат, положил трубку.

Бредятина какая-то, так-сяк... Развалили, вместо того чтобы переоборудовать, а это было бы явно проще и дешевле. Значит, что-то не подходило по формату. Что? Одна неизвестная. Привлекают сшизиков. Это второй икс. Или игрек – без разницы... Совсем старика запутали.

Таусонский поднялся, утомленно потягиваясь. Служба службой, а меж тем пора домой. Он надел пиджак и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь и дважды повернув ключ...

Возле высотки на Братиславской Павел Сергеевич зашел в ближайший мини-маг. «Хорошо бы сейчас водки стакана три накатить...» – подумал он и в смятении остановился возле отдела спиртных напитков. Разномастные емкости обольстительно выпячивали свои гладкие бока, обклеенные красочными этикетками. Они так и намеревались прыгнуть в руку уморившемуся разведчику.

До радужных пятен зажмурившись, Таусонский отрицательно помотал головой, словно его кто-то настойчиво упрашивал взять пол-литра, и, быстро купив большую упаковку бифштексов, пошел прочь от соблазна. «Это все зло, – бурчал он себе под нос, пока поднимался в исписанном вандалами лифте на четырнадцатый этаж. – Это все от лукавого...»

– Кар-р-ртаво! – радостно сообщил попугай, заслышав шаги хозяина. – Пр-ривет, кор-рсар!

– Здаров, Жорик, – откликнулся Павел Сергеевич, зажигая газ на конфорке. – Жрать будешь?

– Жр-рать! Кр-р-реветки! – глубокомысленно изрек пернатый. – Жр-рать!

– Какие тебе креветки... – усмехнулся хозяин, выкладывая бифштексы на сковороду и досыпая в глубокое блюдце птичьего корма. – «Трилл» вон лопай, так-сяк.

– Тр-рилл, – недоуменно гаркнул Жорик и перепорхнул с колыхнувшейся гардины на хлебницу. Клюнул пару раз и гордо заявил: – Ср-рань.

– Ты мне тут еще поругайся! Запру. В клетку.

Услышав жуткие созвучия последнего слова, краснохвостый уроженец африканских тропиков мгновенно выпалил: «Пр-риказывайте, я ваш покор-р-рный слуга! Я р-рад, что имею честь...» На этом словарный запас упитанного жако, видимо, истощился, и он, кося выпуклым глазом, принялся клевать свой ужин.

Проглотив несколько бифштексов, Таусонский положил тарелку в раковину, вытер руки и сказал, выходя с кухни:

– Не обдирай обои, дружище, а то сам знаешь...

– Чер-рвяк, – невпопад ответил ему в спину Жорик, снова устраиваясь на верхней кромке любимой гардины.

Рухнув в кресло, Таусонский нащупал пульт и включил телевизор. По первой программе показывали демонстрацию бодряков в Брянске, а приятный голос диктора сообщал, дескать, требования митингующих относительно повышения возрастного барьера для пользователей С-видения до 18 лет местное самоуправление проигнорировало. На втором, третьем и четвертом каналах крутили аляповатую рекламу. Пятый и шестой разражались спесивыми голосами каких-то политических дебатов... Павел Сергеевич вырубил ящик. Вот напасть! Посмотреть нечего! Новых дивидюков нет. Книги – точно не сейчас: буковки перед глазами прыгать будут от переутомления.

Тут его снова, как и час назад в отделе, дернул инстинкт натасканной ищейки. Пришедшее в голову сравнение не оскорбило разведчика, а наоборот – подзадорило. След, нужно взять след. Нечего расслабляться.

Пожалуй, стоит поближе взглянуть на строительство посередь Манежки, решил про себя Таусонский, набирая на панели старого С-визора простую комбинацию. Он разделся, выключил свет и повалился на кровать, тут же отключаясь после очередного рабочего дня... проваливаясь в неугомонную, полную жизни и событий ночь...

Приятных сновидений...

*

Мельком проглядев яркую рекламку загрузочного модуля, которая гарантировала «неповторимые сны для ваших домашних питомцев при использовании уникального „Philips DD-Pet“, Таусонский вышел на один из оживленных перекрестков Александровского сада.

Серый монолит злосчастной стены возвышался в отдалении, подсвеченный здоровенными прожекторами. Мол, любуйся, народ честной, нам скрывать нечего. Строим забор посреди Москвы. А чего, жалко, что ли? Вон рядом уже без малого тысячу лет стоит один, из красного кирпича. А мы возведем из тусклого бетона...

Павел Сергеевич пошел по аллее вдоль Кремлевской стены, стараясь не наступать на скользкие ледяные проплешины. Мимо него пронесся дородный мужик в десантном комбинезоне, волоча за собой парашют, стропы которого нещадно путались под ногами у прохожих. Конный патруль СКСников лишь проводил придурка тоскливыми взглядами. Значит, так положено по сценарию. Фильм, наверное, какой-нибудь... Или передача. Сам черт их теперь не разберет, так-сяк.

Подойдя к Манежной площади, Таусонский остановился, смешиваясь с толпой многочисленных зевак, и еще раз внимательно рассмотрел стену вблизи. Она представляла собой практически правильную окружность диаметром метров пятьдесят. Может, чуть больше. Высокая, прочная, без изъянов.