Изольда Великолепная

– Мириться приходил? – поинтересовался дядя. – Или проверял, на месте ли мой братец? Ну да, с его паскудным характером и воскреснуть станется…

Кайя мотнул головой и отмахнулся, но от дяди не так просто отделаться.

– Садись, – Магнус указал на скамейку, спрятанную за змеиной спиной. – И выпей. Полегчает.

Вино было кислым, но и вправду слегка полегчало. Во всяком случае, речь вернулась.

– Думаешь, он слышал? – Кайя очень на это надеялся.

– Ну… как знать?

– Если слышит, то бесится.

– Может, и так. А может, и нет. Совсем туго приходилось?

Еще один отложенный разговор. И можно не отвечать, дядя не будет настаивать – до сих пор он избегал задавать вопросы о том времени – но, вероятно, пришла пора.

– Он решил, что я виноват. Она умерла от простуды, а виноват все равно я. Меня здесь даже не было. Мы на границе стояли. А он вызвал вдруг. И не объяснил, почему… и уже потом не отпускал. Мать не вмешивалась. Она ведь никогда и ни во что не вмешивалось.

– А меня не было.

Кайя кивнул. Никого не было. К счастью, он достаточно хорошо изучил отца, чтобы, получив письмо, отправить Урфина к Мюрреям. Эдвард все правильно понял.

Жаль, что самому Кайя бежать было некуда.

– Еще немного и я бы его убил. Или он меня, что вероятней.

Вино закончилось. И надо бы уходить. Прошлое надежно заперто в склепе, и Кайя сказал все, что хотел сказать.

– Знаешь, – дядя погладил восковые лепестки лилий. – Я почти и не помню, что со мной было, но если о чем и жалею теперь, так о том, что вас бросил.

– Но ты же вернулся.

– Ну да… большей частью.

Три дня.

Я спокойна.

Нет, честное слово, спокойна. Ну почти. Главное, без истерик. Свадьба… подумаешь, свадьба. Это же не запуск орбитальной станции. Проехаться по городу. Постоять красиво. И помахать подданным ручкой. Они посмотрят на меня. Я – на них.

И разойдемся, довольные друг другом.

Ну не выгонят же меня из Замка, если вдруг что-то не так пойдет?

На всякий случай спрашиваю у Кайя. Он долго смотрит на меня, пытаясь вникнуть в суть проблемы, потом решает ее проверенным уже способом – сгребает Нашу Светлость в охапку.

– Все будет замечательно, сердце мое.

Верю. Наверное. Он же льстец. И предвзято ко мне относится.

– Ты понравишься им. Ты до того хороша, – мурлычет Кайя на ухо, – что будь ты чужой невестой, я бы вспомнил о своем праве первой ночи.

Комплимент меня озадачивает настолько, что я перестаю бояться.

– А оно у вас есть?

Кайя кивает.

– И часто ты…

Вот оно мне надо знать? Я не ревнивая… была не ревнивая. Но Кайя расценивает вопрос по-своему.

– Иза, я, конечно, чудовище…

Да неужели? Кто ему такое наврал?

– …но женщин не насилую.

В этом я и не сомневалась.

– Но иногда случается, что просят этим правом воспользоваться. Особенно на Севере. Там почитают за честь, если высокий гость обращает внимание на девушку. Она сразу вырастает в цене. А на Юге строго с чистотой невесты.

Полагаю, не той, которая достигается посредством хорошей бани.

– И в случае… проблемы, чтобы избежать позора, родители… или невеста обращается к лорду за помощью.

Так, Изольда, прикуси-ка язык и подумай, хочешь ли ты знать, сколь часто твой муж приходил на помощь. Или оказывал честь. Или еще что там у них… Кайя в твое прошлое не лезет и не потому, что не интересно.

– Но теперь эти обязанности придется кому-нибудь перепоручить.

Он смотрит с насмешкой, и я фыркаю, притворяясь, что преисполнена сочувствия к тому несчастному человеку, на чьи плечи ляжет сие тяжкое бремя.

Хохочем вместе.

– Ты – чудо, Иза.

А про себя он думает иначе. Плохо думает. Ничего, исправим.

– И у меня к тебе просьба… это именно просьба и я пойму, если ты откажешь.

Так, Нашу Светлость ставят на постамент, точнее, кресло, и сами расхаживают по комнате. Ну как ребенок, мороженое выпрашивающий, ей богу. Вот откуда у терминаторов комплексы?

– Дело в том, что Урфин хотел поучаствовать в турнире. Но его заявку отклонили.

И кто это там такой смелый?

– После того, что я сделал, титул его не законен. И они в своем праве. Единственная возможность, если он будет участвовать как твой рыцарь. Сам он не попросит, потому что гордый. Но если я скажу, что ты хотела бы…

– Я бы хотела.

Должен же у меня рыцарь быть, а то как-то несолидно даже. Ни любовника законного, ни рыцаря, муж и тот какой-то не совсем пока еще муж.

– Честно?

Вот видит же, что честно, но все равно переспрашивает.

– Ты разрешишь использовать свои цвета? И герб? И…

– И я даже ленточку ему на копье повяжу, если тебе от этого легче станет.

Уже становится. Все-таки они мальчишки. Кони, доспехи, копья, турниры… ну и я не против поиграть в прекрасную даму. Хотя Кайя думает, что я и вправду прекрасна.

– Только пусть уж тогда выиграет.

– О, в этом можно не сомневаться. Он лучший, – Кайя остановился и уточнил. – После меня.

Желтый листок бумаги подсунули под дверь. И Урфин наступил на него. От сапог остались грязевые разводы, и буквы поплыли. К несчастью не все. На лицевой стороне – четыре строки в обрамлении виньеток.

Забавные носятся слухи

Про жизнь высочайшей семьи:

Раб, рогоносец и шлюха

Кривой треугольник любви.

На обратной – краткий призыв: «Не позволим фризской шлюхе захватить власть!».

Урфин перечитал дважды, затем сложил листок и вышел из комнаты. Он шел, контролируя каждое свое движение, каждый жест, отмечая в памяти всех, встреченных по пути людей.

Тот, кто затеял игру, находится поблизости. Ему ведь интересно, иначе зачем предупреждать?

Два дня…

Мне приносят коробочку от ювелира. Он и вправду понял, что именно я хотела.

И мастером оказался замечательным.

– Возможно, стоит все отменить, – Урфин переступил через обломки стола. Хороший был стол. И стулья крепкими выглядели.