Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Ну и за здравие, конечно же, выпили. В первую очередь – за Боярина. Во-вторую, – за Серегу Костикова, которому досталось поменьше, но все равно – не дай бог каждому.

Они постоянно были рядом, словно привязанные, не отходили ни на шаг друг от друга – Боярин и Костиков. При этом Костиков опрокидывал одну дозочку за другой, а Боярин, проглатывая слюнки, но – по-честному, на них лишь смотрел и к алкоголю не прикасался.

Рядом была и вся остальная толпа, начиная от начальника инкассации и заканчивая сумочником дядей Мишей Хлепатуриным и ветераншей-кассиршей Лидией Нестеровной, постоянно лезшей к Боярину обниматься. Боярин обнимался, даже целовался и с Лидией Нестеровной, и

с Танечкой, но среди всех остальных ему в первую очередь был важен напарник – Серега Костиков.

– Я никак не могу этого объяснить, – говорил Боярин, когда оставался с Серегой более-менее наедине. – Со мной никогда такого не было. Мне даже просыпаться не хочется – так во снах душевно и хорошо. Я словно в каком-то выдуманном мире очутился. В котором все по-честному. Шуба, ты меня понимаешь?

– Очень хорошо понимаю. Самому такие сны снятся. А кто еще, помимо меня, тебе снится?

– В основном, незнакомые люди, но каждый раз – одни и те же, что характерно. И на первом месте – женщина! С большой буквы – Женщина. И, вроде бы, она постарше меня, чуть ли и не моя школьная учительница, не знаю уж, по какому предмету, может, классная руководительница. Которая в меня без памяти влюблена!

– Хороший сон, – Серега усугубил очередную дозочку.

Вокруг мелькали приятели-сослуживцы. Серега уже был пьян, но Боярин вцепился в него словно клещ и не отпускал.

Клещи кусали Серегу Костикова дважды: оба раза во время весенней охоты, и оба раза – в область живота, под резинку штанов. И оба раза Серега не сразу просекал фишку, что это именно клещи, а не просто какая-нибудь болячка, и выдирал их чисто рефлекторно. И потом, на трезвую голову приходило осознание, что клещи-то могли оказаться энцефалитными, либо готовыми наградить нерадивого охотника загадочной болезнью Лайма. И приходил страх – вдруг на ровном месте подцепишь дрянь, типа, этой самой загадочной болезни Лайма. Но все, слава богу, обходилось, и ни чем подобным Серега Костиков до сих пор не заразился. А тут – Боярин вцепился в него именно, как клещ.

– Ты, пойми, Шуба… – вновь и вновь повторял Боярин, словно находился в состоянии довольно серьезного подпития. – Я-то, как раз не против именно таких отношений, только, где я могу найти такую училку-мамочку, чтобы быть у нее, как у Христа за пазухой, чтобы всё, ты понимаешь – всё-всё-всё, что мне так в этой жизни нужно!

– Понимаю, Боярин, понимаю, – безуспешно пытался от него отцепиться Серега. – Давай, дружище, выздоравливай, и найдешь себе, кого захочешь.

Серега вдруг четко осознал, что фигурку преподавательницы, Маргариты Николаевны, с которой сошелся в Застолье Боярин, он лепил с образа директорши универсама «Детский сад». С образа строгой такой директорши, державшей всех своих сотрудниц, в том числе и Викторию Ким, в черном теле.

– Слушай, Боярин, а ты ведь наверняка не только во снах, но и реальной жизни свою Марго встречал? – спросил он в лоб напарника по маршруту.

– Откуда знаешь ее имя? – отшатнулся Боярин. – Я же тебе не называл, никому не называл!

– А, может, мне точно такие же сны снятся. В которых и ты, и твоя Марго… Не думал об этом?

– Это… как?

– Откуда я знаю – как! Может, во всем Пан Зюзя виноват? Тебя покалечил, меня покалечил, людей убил, сам подох, а перед смертью наградил нас способностью одинаковые сны видеть.

– Я тоже сегодня во сне вас обоих видел, – сообщил возникший рядом Фуфел.

– Вот – еще один, – сказал Серега. – А какая-нибудь женщина тебе снилась? Допустим, с именем Люба?

Фуфел нахмурился, ничего не ответил и отошел в сторону.

– А мне, кажется, в палату пора, – глядя ему в спину, сказал Боярин. –

Устал, чего-то.

* * *

Домой Серега вернулся в заметном подпитии. Хорошо еще не стал догоняться вместе с разошедшимися Красновым, Фуфелом, Торопом и другими. Они сказали, мол, неплохо бы – по пиву, и Серега не стал возражать, но выбрал момент и по-английски ретировался.

Шел третий час дня, а вечером предстоял выезд на охоту, и чтобы быть в нормальном состоянии, Серега быстренько убрал в рюкзак ружье и соответствующие причиндалы, сапоги, кое-что из запасной одежды, и завалился спасть, поставив будильник ровно на шесть. Именно в это время обещал за ним заехать Максим, который, наверняка, задержится.

На удивление начальник отдела престижной страховой компании позвонил даже раньше, чем договаривались. Велел Сереге выходить из подъезда минут через десять, – они как раз подъедут, и пообещал некий сюрприз. Благодаря армейской привычке, Серега был скор на подъем, да и вещи собраны. Еще раз проверил, на месте ли охотничий билет и разрешение на оружие, заглянул в холодильник, где после вчерашнего прохлаждалось пяток баночек пива, прихватил три из них и покинул квартиру.

Не заставивший себя ждать Максим, подкатил к подъезду на служебном джипе, за рулем которого сидел его личный водитель, Витёк. Сюрприз ждал Костикова в салоне – на просторном заднем сидении джипа вольготно расположились две девушки, прототипы композиции «Русская баня», работу над которой он почти закончил: рыженькая Даша и та самая белокурая «Барби», которую, как, оказалось, звали Юля. Судя по всему, настроение у девушек было приподнятое.

– Ой, а мне ваши пластилиновые композиции Танька и Дашка показывали, – тут же защебетала Юля. – Неужели, своими собственными руками сделали?

– Своими собственными пальцами.

Серега напряг мозги: Татьяна Юрьевна недвусмысленно позиционировала себя и Дашу в «розовом цвете». Если так оно и есть, то зачем Максим пригласил блондинку и рыжую, составить компанию мужикам-охотникам?

– А микроскопом пользовались?

– Юленька, ну, каким микроскопом? – обернулся с переднего сидения Максим. – У Сереги глаза, знаешь, какие зоркие!

– На самом деле иногда приходится браться за увеличительное стекло, – сказал скульптор.

– Но пластилин – он же мягкий, может расплавиться, – продолжала донимать его Юля. – Если его на окне под солнцем оставить…

– А зачем пластилин – на солнце? – вмешалась Даша. – Под солнечными лучами и краски на картинах выцветают, а уж пластилин…

– Все правильно, – улыбнулся Серега. – Я ведь еще до армии лепить любил. А, спустя несколько лет, нашел в кладовке коробку с теми фигурками – так они не то чтобы расплавились, а наоборот, затвердели. Правда, некоторые как бы полиняли, то есть, один цвет приобрел оттенок соседнего. Но тогда пластилин фигового качества был – и к пальцам прилипающий, и очень быстро «линяющий». Собственно, поэтому я быстро лепку забросил. Сейчас – абсолютно другое дело, пластилин в продаже очень качественный.

– И сколько времени вы тратите на одну фигурку?

– Юля, а давай, перейдем на «ты»?

– Для этого тяпнуть надо, – сказал Максим.

– Кстати, я с утра уже неплохо тяпнул.

– Он у нас на больничном, ему можно. А мы с вами, девочки, пашем как волы с утра до позднего вечера…

– И тем самым приносите стране неоценимую помощь, – усмехнулся Серега.

– Да, – с серьезным видом кивнула Юля, – нам, знаете, как приходится…

– Юленька, лучше не продолжай… – прервал ее Максим. – Серега таким образом над нами иронизирует. Не конкретно над нами, а над страховыми организации в глобальном масштабе.

Поделиться с друзьями: