Изумруд
Шрифт:
помимо фрикционных движений. Бедные гирлянды... Впрочем, наблюдать за парнями
было приятно. Пару раз я даже щелкнула ножницами по пальцам, но грязные мои
мыслишки были такими сладкими, что я даже не почувствовала боли от порезов.
Внезапно, когда грезы мои достигли совсем уж непотребных границ, мне на плечи
опустились чьи-то руки.
– Привет, Диана-охотница!
– Обжег мое ухо голос Поля. Электрический заряд от
макушки до пяток. Обычное дело - должно быть на завтрак Поль лакомится живыми
спину. Нет, ну это же неприлично. Кстати, а где он пропадал целую неделю? Я не
видела его с тех пор, как он спугнул меня в Большом Доме (хотя может все-таки
приснилось?). Наверное сейчас он скажет мне пару недобрых слов по этому поводу.
Или вообще попросит освободить изумрудное пространство. Да нет же, глупости все
это. Мужчина, которого я так отчаянно хочу, не станет выбрасывать меня как
собачонку. Должна же быть в нем элементарная жалость!
Поль сел на траву напротив меня и забрал из моих ослабевших лапок ножницы (такие
здоровенные! Наверное, Рени подсунула мне секатор. На всякий случай не забыть
пересчитать пальцы). Некоторое время он недоуменно смотрел на мои
окровавленные руки, а я смотрела на его обнаженную грудь в вороте гавайки, и
боялась поднять глаза выше. Если бы я все-таки решилась встретиться с ним
взглядом, то непременно попросила бы его сделать что-нибудь нехорошее.
Поцеловать меня для начала. Фу, какая пошлость просить об этом...
– Ты зачем это делаешь?
– Спросил он, заметив горку блестящих кружочков у моих
ног.
– Рене сказала, что надо конфетти, - пропищала я отвратным детским голоском.
Он тихо засмеялся. Ох, лучше бы ему этого не делать! Я едва не застонала.
– Рене пошутила. У нас полно конфетти, Клер.
– Пошутила?!
– Слабо возмутилась я. Игра плохого актера. Плевать мне на
"пошутила" и на все на свете. Я взглядом пожирала его небритый подбородок,
представляя как... Черт, я бы отдала пару десятков лет своей юной жизни только
что бы прижаться губами к этому подбородку. На губы я уже боялась смотреть.
Столько жизни у меня, наверное, нет. Да, странная форма одержимости - я совсем
не думала о Поле когда он не был рядом, не страдала, не мечтала, но стоило ему
оказаться поблизости, как я тут же превращалась похотливое животное, готовое
следовать за ним на край света и слепо выполнять любое его желание. Кто бы
научил, как бороться с этим...
– Не сердись на Рене, - попросил Поль, - шутки у нее глупые бывают, но это ребячество. Хотя ее иногда трудно понять.
– Ну да, я знаю.
– Промямлила я для поддержания разговора. Слишком это было
непросто - поддерживать разговор и одновременно бороться с мыслями о сексе.
– Ты была ночью в Большом Доме недавно.
– Неожиданно произнес он немного
изменившимся
голосом.– Скажи мне зачем.
Ну вот, доехали-приехали. С этого и надо было начинать. Разговор ступил на
опасную почву, и это немного меня отрезвило. Лишь немного. Странная такая есть у
меня черта - когда меня на чем-то подлавливают, я начинаю кусаться. Или я уже говорила это?..
– Я не знала что это запрещено.
– Твердо сказала я. И сама себе порадовалась. По
крайней мере, контроль над телом возвращался.
– Тем более я услышала крик Рене.
Так кричат люди, когда им больно.
– И ты как отважная тигрица кинулась ей на помощь?
– С насмешкой спросил он.
–
Зачем, Клер? Что тебе до нее? У нее своя жизнь - у нас с ней своя жизнь. И никто
не должен переступать границ этой нашей с ней жизни.
– В его голосе не было
угрозы, и это совершенно сбило меня с толку.
– Я не собираюсь переступать ваши границы. Я даже думать не хочу о том, чем ты
там с ней занимаешься, но если она позовет меня на помощь, я сделаю все что
смогу. Я ее не оставлю, понимаешь?
– Неожиданной отвагой сказала я. Как будто кто-то посторонний управлял моими мыслями и моими голосовыми связками. Я знала, что могу заткнуть этого чужака в себе, но почему-то не сделала этого.
– Как мило это у тебя получается.
– Прошептал он. И тут же без предисловий: - Клер, мне кажется, она влюблена в тебя.
От растерянности я забыла про свою защиту и беспомощно вскинула глаза, тут же
получив ожог от его взгляда. Он уже не улыбался. Смотрел пристально и задумчиво,
будто изучая что-то в моем лице.
– Что...
– Ты сокровище, Клер.
– Сокровище?
– не поняла я. Не помню, чтобы кто-то называл меня так.
– У Рене тонкий вкус. Долгое общение со мной привило ей любовь к
по-настоящему изысканным вещам. И она сразу увидела, что ты алмаз, случайно
попавший на нашу помойку, где валяются только красивые конфетные обертки. Вряд ли ты заметила, но ты стала душой этого места, у которого изначально не было и не
должно было быть души. Потому что мы не стремились к этому. Потому что, не
смотря на то, что ты видишь вокруг, на самом деле здесь есть лишь я и она, Рене.
А остальное... дешевые яркие картинки, которые радуют глаз - и только. И сам
Изумруд - это только декорация. Я не любил его никогда, Рене не любила его
никогда. Это всего лишь пространство где мы обитаем. Но ты, Клер!.. Ты почему-то
полюбила это дурацкое место, увидела в нем что-то, скрытое от нас, какое-то
таинственное очарование, которое теперь начинаю видеть даже я.
– Он заметил мой
изумленный взгляд и снисходительно покачал головой.
– Ты не понимаешь откуда я
знаю обо всем этом?
– Камеры, Клер. Я очень часто наблюдал за тобой. Я видел