Изумруд

– Давай, подружка, спрячь-ка срам, пока тебя никто не поверг грязному

надругательству.
– Захихикала она. Потом задумалась на миг и довольно хмыкнула: -

Да, я иногда такие фразы выдаю...

Я небрежно завязала на бедрах полотенце и стала по стойке смирно.

– Ну чо, пошли уже!
– Непослушным языком вывела я.

– А не страшно?

– С тобой - ни капельки.
– Уверенно произнесла я.
– А если бы у тебя еще и был

член, я бы давно в тебя влюбилась.

Мы обе загоготали моей шутке.

– Да, давно тебя стоило напоить.
– Рене дружески двинула меня в плечо.
– Но у

меня есть кое-что получше члена.

– Прелестно.
– Я протянула ей руку, и мы пошли в лес. Очень скоро освещенная

площадка с галдящей публикой оказалась далеко позади, и нас окутала прохладная

влажная темнота.

– Держись покрепче, здесь есть тропинка.
– Прошептала Рене, осторожно ведя меня

среди кустов ежевики. Собственных ног я почти не чувствовала и изо всех сил

старалась повторять все движения своей спутницы, цепко держась за ее руку.

Только поэтому, наверное, и не свернула себе шею. Ну и еще потому что бог,

вероятнее всего, "присматривает за пьяными".

– Слушай, Клер, а твой отец знал хоть, что здесь за фильмы снимают?
– Спросила

Рене, придерживая меня пока я перелазила через очередное бревно.

– Порнуху?
– Невинно спросила я. Теперь я разыскивала в темноте полотенце,

которое умудрилась потерять во время своих акробатических номеров.

– Пьянчужка...

– Сама дура. Знал конечно, а как ты думала!

– И все равно тебя туда отправил? Он что, козел?
– Рене первая подняла полотенце

и крепко обвязала вокруг моей задницы. Потом взяла меня за руку, и мы пошли

дальше.

– Почему козел?
– Я задумчиво почесала макушку свободной рукой.
– Обычный. Хотя

может и козел.

– У тебя странная семья. Можно сказать, у тебя и не было никогда семьи, ты об

этом не задумывалась?

– Я не выбирала.
– Буркнула я. Когда эта соплячка Рене начинала говорить как

взрослая, мне почему-то становилось не по себе.
– Да и зачем она нужна - эта

семья. Просто кучка людишек, которые так и норовят повесить на тебя свои

проблемы. Когда отвечаешь только за себя намного легче жить.

– Семья - это люди, которые любят тебя просто так, ни за что, Клер. И это...

важно. Нужно, чтобы кто-то любил тебя просто так.

– Я смотрю, в тебе заговорил большой жизненный опыт.
– Не удержалась я от

усмешки.
– Не терпится рассказать про мамочку и папочку, о которых ты тоскуешь,

маленькая Рене? Тогда почему ты здесь, а не с ними?

– Надо же! Я тебя разозлила?! Ты умеешь быть циничной?! Выходит, я наступила на

твое больное место, хотя ты в этом и не признаешься.
– Начала куражиться в своей

обычной манере Рене.

– Просто меня бесят доморощенные малолетние психологи. Почему все подростки

воображают, что лучше всех на свете познали жизнь? А, Рене?

– Никаких доморощенных психологов не бывает. И тем более возраст здесь ни при

чем. Просто некоторые могут понимать других людей, а некоторые нет. С этим

рождаются. Это дар.

– Что-то много у тебя этих даров, как я посмотрю.
– Я выдернула руку и пошла

сама. Хотя, надо сказать, это была задача непростая. Впрочем, пьяная злость не

оставила места осторожности. Сомневаюсь, что мне удалось бы долго удерживать

вертикальную позицию, но Рене вдруг остановилась и повернулась ко мне.

– Успокойся, пожалуйста.
– Тихим голосом произнесла она.
– Ведь я не враг тебе,

Клер, ты знаешь. Ты злишься на себя, а не на меня. Просто ты привыкла быть

бесстрастной и пустой - ты боишься впускать в себя какие-то сильные эмоции и

переживания, а я попыталась приоткрыть тебе глаза на то, что ты не хочешь

видеть.
– Она помолчала, будто давая мне шанс произвести очередной выпад, но я

не собиралась перебивать ее. Так забавно слушать разглагольствующих малолеток!

– Ты одинока, Клер.
– Продолжала она своим удивительно недетским голосом.
– И

тебя это смутно тревожит. Может ты пыталась справиться с этим, общаясь с

парнями, но вряд ли это тебе помогло. Ведь ты не умеешь любить, Клер, ты просто

не знаешь КАК ЭТО. С самого твоего детства наверное рядом с тобой не было

человека, которого ты могла бы любить. Твои родственники были равнодушны к тебе,

и ты приняла это за норму отношений в семье. И стала платить им тем же

равнодушием. Думаю, у тебя не было даже котенка или любимой куклы. Ну а если и

были, то и к ним ты относилась так же "нормально", как и к родственникам. Потом

то же самое с мужчинами, верно? Если и подбиралось к тебе какое-то сильное

чувство, ты отмахивалась от него, будто от досадного недоразумения. Ведь у тебя

было вполне четкое определившееся представление о том, как именно должны

относиться друг к другу близкие люди. И вот сейчас ты злишься на меня за то, что

я говорю о чем-то, тебе непонятном. Ты чувствуешь себя ущербной, чувствуешь, что

чего-то недопонимаешь и тебя это выводит из себя, да, Клер?
– Она наконец-то

замолчала. В темноте я видела лишь ее смутный силуэт и теперь, когда голос ее

замер, я не могла понять - куда делась Рене. И кто это стоит передо мной.

– Доктор, сколько я вам должна за консультацию?
– Наконец выдавила я, усилием

воли прекратив свои упражнения с собственным воображением.