Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия
Шрифт:
А когда-то в Кремсе на брегу Дуная я их ласкал гладил по крылам и кормил их с руки хлебом сыром и молоком
И вот в ночи они нашли мой дом…
Ночь крещенья
Владимиру Вельможину — оазису поэзии
Чу! Я выйду выбегу в ночной бессонной рубахе
Из калужской одинокой моей чудящей ворожащей от русского вселенского одиночества избы
Я выбегу в метельные живошумящие метельные крещенские студеные снега снега
Чтоб зачерпнуть хлебнуть
Ах из колодезя ночной Вселенной зачерпнуть хлебнуть крещенских снегов да вифлеемских русских звезд
Ах Боже! Ах как дышится метельной алмазной свежестью летучей в необъятно всхлипывающих от одиночества полях полях полях
О Боже я пью летящий леденящий кружевной крещенский снег
И вдруг вижу чую на снегах метельных свеженежных свеженежный след след След
След белой иерусалимской Ослицы и рядом Его След
А иногда лишь след Ослицы вьется одиноко на полях
То Он садится на Ослицу то ее жалея бредет босо в пальмовых сандалиях
По русским по снегам аки по тивериадским водам волнам
То один След то два Следа кочуют вьются льются дышат необъятно одиноко по
пустынной спящей по крещенской по Руси
То Два Следа то Один
Но чаще Два…
Ах Русь Святая — Белоснежная Ослица Белоснежного Спасителя Христа
Русь Святая — Белоснежная Ослица
То с Христом
То без Христа…
Такая тишь морозно-звездная рождественская колыбельная стоит в ночных полях полях холмах в пустынных деревнях
Как будто Русь Святая Тысячелетняя притихла упокоилась смирилась
полегла в жемчужно алмазный необъятный гроб гроб гроб
Чу! брат мой одинокий! чуешь слышишь как неслышные снежинки шепчутся и падают в сугроб
И сугроб растет до Вифлеемских звезд…
Скоро скоро в мир явится Агнец Господь Бог…
Метель в ночь рождества
Кто-то бродит вздымается в поле пустынном метельном рождественском
Я гляжу из оконца калужской полузабитой полуживой избицы моей
До оконных древлих наличников заметенной жемчужно блаженно запорошенной замороженной завороженной
Кто там бродит хоронится плещется заметается украшается напоследок ледяными летящими кружевами метельными
Иль там Богосошественница Богородица Богодева ищет земную избу ясли вертеп
Где можно спеленать обласкать утолить Неземного Новорожденного Богомладенца
Да избы русские все поголовно погромно забиты убиты иль снегом до крыш заметены похоронены покровенны
Иль там Волхвы заблудились забылись застудились в русской бездонной метели
А они ведь Цари Посланцы Востока и не знают о снеге метельном не ведают
Иль там в метели Звезда Вифлеема потеряла След Богоматери и Богомладенца
И озаряет лишь избы несметно замерзшие
Ах
кто бродит вздымается мается в ночной соннозвонной бескрайней всерусской пустыне метелиАх может давноусопшая матушка моя затосковала по мне в Царствии Небесном
Да на миг на свиданье летящее опустилась на землю по снегам вселенским метельным
Ах в Ночь Рождества в Метель Рождества опускаются сходят по сне’гам на землю Гости Небесные
Ах но только на одну ночь
На одну метель
На Рождественскую
Пеленающую Богомладенца
Ах русская зима
Ах белоснежные сугробы и холмы алмазные алмазнопылящие чудотворящие недвижно кочующие холомы
Ах белоснежные верблюды многогорбые моего заснеженного вселенского одиночества
Куда бредете
А до талых вод далеко далеко далеко…
Я поеду в Крещенье
В Дураково в деревню
Где живет ждет меня
Мой учитель Михаил Морозов
Там душа возвращается к Вечному Богу
А сугробы доходят до Звезды Вифлеема…
Да все чудится мне первосеребряный первоплач на всю Русь перволепет
Алмазного Богомладенца…
В русской проруби ледяной крестильне первокупели…
Если тебе снится звездное алмазное небо
Вот закроешь устало глаза — и в алмазах текут полыхают несметно Плеяды
Значит скоро умрешь ты обрадованный
И пойдешь по млечным дорогам
И будешь блаженно пылить на звездных осыпчивых звездных тропах
В поисках матери и отца и иных усопших
И после странствий бездонных
Встретишь родных возлюбленных и влюбленных
И уже никогда с ними не разлучишься не разминешься не разрыдаешься не разойдешься
О Вечный Боже!
О встречи вечны на вечных на звездных дорогах
Там никто никогда не услышит прощального слезного Слова…
Я поселюсь во псковской умирающей деревне Синего Николы
В заброшенной окраинной синей избе над синим обрывом
Над синими январскими лазоревыми нетронутыми девственными снегами снегами
Ах кто пойдет побредет прошелестит проскрипит по девьим снегам моего одиночества
Но иссиня-черный ворон прилетает ко мне
И синяя от зимних снегов бродячая собака приходит ко мне по синим синь-васильковым снегам
И синий от снегов с коралловым огненным брюшком дятел стучит от одиночества в дверь мою
Ах зимняя Русь — тут даже дятлы одиноки от синеснежья зимней пустыни
Ах тут дятлы бьют стучатся в дерева от одиночества а не в поисках червей кормильных
Ах деревня Синего Николы