Изящная комбинация

Я прикинул в уме: воздуха у заваленных оставалось от силы на час. А мы только что потеряли единственный путь к ним.

— У вас есть еще идеи? — спросил Игнат Кузьмич. В его голосе слышалось отчаяние.

* * *

В полузатопленной выработке тускло светили шахтерские лампы. Двенадцать человек жались друг к другу, стараясь сохранить тепло. Воздух становился все более спертым.

Бригадир Семен Лукич, несмотря на раненое плечо, старался держаться бодро. Он помнил об ответственности за людей.

— Держитесь, ребята, — его хриплый голос эхом отдавался в штреке, — там наверху знают, что мы здесь. Помощь придет.

Молодой Степка, которому через месяц предстояла свадьба, нервно теребил обручальное кольцо на пальце:

— Маруся там с ума, наверное, сходит… Мы ведь уже и платье присмотрели, белое, с кружевами.

Рядом сидел Ваня Прохоров, совсем мальчишка, месяц как из ФЗУ. В свете лампы было видно, как дрожат его руки:

— Мамка говорила — не ходи в шахту. А я уперся. Хотел, как отец.

— Не скули, — беззлобно оборвал его старый забойщик Михеич. — Я сорок лет под землей. Всякое бывало. Главное, надо верить.

Семен Лукич подумал о сыне. Мальчишка мечтал стать инженером, все чертежи в тетрадках рисовал. Кто его в люди выведет, если что?

— Воздуха мало, — тихо сказал штейгер Прохор Ильич. — Часа три от силы…

— Знаю, — так же тихо ответил Семен. — Но ребятам не говори. Пусть надеются.

Где-то вдалеке глухо ухнуло. Это прогремел первый взрыв спасателей. По выработке прокатилась волна воздуха, взметнув угольную пыль.

— Слышите? — встрепенулся Степка. — Это за нами! Они идут!

— Тихо! — вдруг скомандовал штейгер. — Прислушайтесь…

Сверху донесся зловещий треск. Порода над головой начала осыпаться.

— Всем к дальней стенке! — крикнул Семен Лукич, прикрывая собой молодого Ваню.

Новый обвал похоронил их надежду на быстрое спасение. Когда пыль осела, Михеич закашлялся:

— Что ж, видно, не судьба…

— Судьба не судьба, а помирать без боя не будем, — твердо сказал Семен. — Давайте-ка лучше вспомним, кто чего в жизни хорошего сделал…

И они начали говорить. О семьях, о мечтах, о простых радостях жизни. О том, как Степка встретил свою Марусю на деревенских посиделках. Как Ваня собирался поступать в горный техникум. Как Михеич внуков нянчил…

Лампы постепенно тускнели. Воздух становился все тяжелее. Но они продолжали говорить, цепляясь за эти воспоминания как за последнюю ниточку жизни.

Глава 18 Ледяной рудник

Вторую идею предложил профессор. Почему бы не пробиться к нашим людям через старую заброшенную штольню, которая проходит рядом? Для этого можно использовать привезенные с завода лебедки для расчистки завалов.

— Старая штольня идет почти параллельно завалу, — Величковский водил пальцем по пожелтевшему плану. — До людей всего метров двадцать породы.

Мы стояли в маркшейдерской конторе. Свет покачивающейся керосиновой лампы отбрасывал причудливые тени на стены, обшитые потемневшей сосновой вагонкой. В комнате пахло пылью, старой бумагой и отчаянием.

— Эту штольню еще при Демидовых пробили, — пояснил пожилой маркшейдер, теребя седую бороду. — Там крепи дубовые, больше полувека простояли.

Я взглянул на часы. Четыре часа десять минут с момента обвала. Делать нечего, надо пробовать все возможные варианты.

— Показывайте дорогу, — решительно скомандовал я. — Сорокин, организуйте доставку лебедок к старому стволу.

Спуск по старой штольне напоминал путешествие в прошлый век. Почерневшие от времени дубовые крепи поскрипывали под тяжестью горной породы. На стенах поблескивали кристаллы кварца в свете наших ламп.

— Здесь! — Величковский остановился, сверяясь с планом. — По моим расчетам, они должны быть прямо за этой стеной.

Работа закипела. Привезенные с завода лебедки установили на крепких распорах. Первая группа горняков начала расчистку породы, орудуя кирками и лопатами. Я тоже помогал, хотя тяжелая кирка, казалось, весила сотню пудов.

Через час работы мы пробились на три метра вглубь. Порода поддавалась легче, чем мы ожидали.

— Кажется, идем правильно, — Сорокин прощупывал стены специальным щупом. — Порода здесь мягче.

В этот момент в забое что-то булькнуло. Сначала тихо, потом все громче.

— Вода! — крикнул кто-то из забойщиков.

Из образовавшейся трещины хлынула струя ледяной воды. Сначала тонкая, она быстро превратилась в мощный поток.

— Все назад! — скомандовал старший группы. — Быстро!

Мы едва успели отскочить, как из трещины вырвался настоящий фонтан. Вода быстро заполняла выработку, поднимаясь по щиколотку.

— Вскрыли подземное озеро, — мрачно констатировал маркшейдер. — Они тут часто в пустотах скапливаются.

— Может, попробуем откачать? — с надеждой спросил Сорокин.

Я покачал головой:

— Нет времени. Пока установим насосы, пока откачаем… — я взглянул на часы. — У них осталось минут тридцать воздуха. Максимум сорок.

Мы поднялись на поверхность. В копре тускло светили электрические лампы. Только вышли, нас окружила толпа женщин. В свете шахтовых фонарей я видел их осунувшиеся лица, покрасневшие от слез глаза.

— Ну что, что там? — вперед выступила жена бригадира Семена Лукича, еще молодая женщина с младенцем на руках. — Нашли их?

Я не мог смотреть ей в глаза. За ее спиной стоял мальчик лет десяти, закутанный в большой шарф, старший сын Семена. Он не плакал, только крепко сжимал кулаки.

— Мама, — тихо произнес он, — папка же самый сильный. Он выберется, да?

К нам протиснулась старуха в черном платке:

— Мой Ванюша там, младшенький… Только месяц как на шахте работает. Христом-богом молю, спасите!

Главный инженер Кузьмин нервно сжимал и разжимал кулаки:

— Товарищ Краснов, может… может пора сказать им правду? Вода прибывает, воздуха осталось на полчаса. Чудес не бывает.

— Не смейте! — вдруг выкрикнула жена Семена. — Не смейте их хоронить раньше времени!