Изыди, Гоголь!

– - Что ж… -- вздыхает Буран.
– - Хоть оно вам и не нужно, но вы заслужили мое доверие, господин Ворон. Формальное. Поэтому и за подозрения в вашу сторону я извиняться не буду. Как и отговариать вас помогать нам. Но меня кое-что сильно интересует.

Я делаю приглашающий жест рукой, мол, спрашивай.

– - Мои лучшие бойцы, -- говорит патриарх Зиминых, -- не смогли ни задержать, ни проследить за похитителями. Моя гвардия уже перекрыла большинство дорог из губернии и прочесывает пригород. Начальники губернской полиции и столичной жандармерии предложили свою помощь, но мне пришлось отказаться, потому что она бы ударила по репутации рода. Я не сомневаюсь в ваших способностях, господин Ворон, хотя бы потому что не знаю их, но чем вы можете помочь мне?

Я открываю рот, чтобы вернуть собеседнику, вероятно, лучшую свою колкость за многие века, но меня перебивает Агата.

– - Кстати, сигнал от артефакта-маячка, который был на Ольге, пропал на юго-западном выезде из Петрограда. Наверное, похитители нашли серьги и сломали их.

Все в кабинете, включая меня, поворачиваются к женщине.

– - Что, прости?
– - прищуривается Буран.

– - Серьги, -- дергает Агата плечом.
– - Я подарила их дочери, как только узнала о том предупреждении.

Север вдруг кашляет и, извинившись, погружается в свой планшет. Его брат не обращает на это внимание.

– - И ты, -- рычит Буран, пока его ноздри по-бычьи раздуваются, -- говоришь мне об этом только сейчас?!

– - А когда я должна была сказать?
– - с горделиво-холодным видом спрашивает женщина.
– - Когда ты носился со своей могучей ледышкой? Или теперь, когда ты через раз затыкаешь мне рот? Я для тебя всего лишь вещь. Трофей, который нужен только, чтобы хвастаться перед друзьями!

Поставив свой стакан на столик перед диваном, Агата откидывается на спинку и решительно скрещивает руки под, замечу, совершенной грудью.

– - Я и сейчас сказала про маячок не тебе, а господину Ворону!
– - добивает она мужа и переводит взгляд на меня.
– - Вы чудак, щеголь и плут. На месте мужа я бы вам не доверяла, но… -- ее напор вдруг затухает, а в голос проскальзывает дрожь.
– - Похоже, вы единственный человек, который способен спасти мою дочь. Я права, господин Ворон? Вы можете вернуть мне мою девочку?

Под конец женщина и вовсе подается ко мне и переходит на умоляющий тон.

– - Я здесь за этим, -- медленно киваю я.

Агата откидывается обратно на диван и прикрывает глаза. Пока ее, не устану замечать, великолепная грудь часто и высоко вздымается, она шепчет:

– - Спасибо, господин Ворон. Спасибо…

Странная дамочка. Отвешивает комплиментов, потом заявляет, что не доверяет. Но отчание, в котором Агата по-особенному очаровательна, и впечатленность моей силой толкают ее просить моей помощи.

Сначала Мара, теперь эта особа… и когда это старый злой колдун сменил профессию на принца на белом коне?

Впрочем, небольшая практика перед настоящим делом не помешает.

Патриарх Зиминых еще некоторое время гневно сопит, будто готовый в любой момент сорваться на жену. Но вместо этого он кивает Ледовикину:

– - Ты все слышал.

Начальник родовой гвардии Зиминых, на ходу вытаскивая свой телефон и набирая чей-то номер, выскакивает из кабинета.

Вероятно, идет давать новые вводные своим бойцам.

Проводив слугу взглядом, Буран облокачивается на стол и говорит:

– - Итак, Ворон. Говорите, можете вернуть мою дочь? Своими силами?

– - Верно.

– - И как же?

На мое лицо выползает ухмылка. Я угрожаю дворянину пальцем:

– - Не все сразу, Буран Казимирыч. Сперва давайте обговорим цену моей помощи.

– - Цену? Но вы говорили…

– - Я знаю, что я говорил. Меня... почти убили в вашем доме, и если бы не Гоголь, я даже не предложил бы свою помощь вашему роду.

Буран замолкает. По лицу видну, как он прикидывает варианты и шансы найти Ольгу со мной и без меня.

– - Справедливо, -- кивает он наконец.
– - Что вы хотите?

– - Раз речь зашла о справедливости…

Я оглядываю кабинет, будто размышляя. На глаза попадается шкаф слева от рабочего стола патриарха. Его полки заставлены стеклянными шарами с маленькими зимними сценками внутри, оживленными магией. Красивая ручная работа.

– - Пусть будет Трескунец, -- пожимаю я наконец плечами и бросаю косой взгляд на Бурана.
– - Или вы продолжите стоять на том, что он ценнее вашей дочери?

– - Следи за словами, Ворон, пока клюв цел, -- рычит мужчина сквозь зубы.

Я откидываюсь на спинку кресла и с хохотом указываю пальцем на патриарха Зиминых.

– - Вот за это я и люблю аристократов! Все из себя гордые и величавые, но стоит задеть локтем -- и все благородие куда-то выветривается!

Мои слова заставляют Бурана взять себя в руки.

– - Я не могу отдать Трескунец, -- качает он головой.
– - Не сейчас. У меня слишком много врагов, которые только и ждут, когда мой род ослабнет.

– - Понимаю, -- вздыхаю я.

Стоило мне самому лишиться своего гримуара, и вот я на какой-то Земле, в немощном теле обедневшего дворянина, которое может прикончить любая обезьяна с волшебной палочкой.

– - Рад это слышать, -- деловито подбирается Буран.
– - Я могу предложить взамен Трескунца любой другой артефакт из родового хранилища. Или эквивалент в рублях.

– - Лучше, конечно, артефакт, -- откладывая планшет, подает голос брат патриарха.
– - Деньги нам сейчас и самим…

Тут Агата, слушавшая до этого молча, вдруг взрывается.

– - Вы себя сейчас слышите?!
– - вскакивает она на ноги.
– - Как вы можете торговаться за мою дочь, как будто… будто она один из тех артефактов из нашего хранилища! Тоже мне, "мужчины"! Где ваша совесть?!

Зимины замолкают. Рыжая бестия, выпустив пар, падает обратно на диван и закрывает лицо руками.

– - Моя совесть со мной в доле, Агата Павловна, -- хмыкаю я.
– - А как насчет вас, Буран Казимирыч? На вашем месте я бы не торговался. Насколько я понимаю, у Ольги почти не осталось времени.