Изыди, Гоголь!

Начальник родовой гвардии Зиминых кладет ладонь на плечо патриарху и тихо произносит:

– - Простите, что вмешиваюсь, глава, но…

Мужчина бросает на Севера тяжелый взгляд.

– - Думаю, я могу подтвердить обвинение.

Брат патриарха замирает. Его лицо стремительно бледнеет. Буран молчит, ожидая продолжения, а его жена вся обращается в слух. Если уж сам глава родовой гвардии говорит такое, то без везких доказательств обойтись не может.

Набрав полную грудь, Ледовикин говорит:

– - Помните, в прошлом месяце Север Казимирович уехал в Великий Новгород в командировку на две недели по делам вашей деревообрабатывающей фабрики? Он тогда еще отказался от охраны, взял только личного слугу...

– - И что?
– - нервно усмехается Север.
– - Хотите сказать, только из-за этого…

Патриарх молча поднимает ладонь, и его брат покорно замолкает.

– - Я тогда на всякий случай проверил его маршрут по городу, -- продолжает начальник родовой гвардии.
– - Гостиница, рестораны, фабрика, под конец несколько борделей. Я тогда подумал, что Север Казимирович из-за них не захотел брать лишних свидетелей и закрыл на это дело глаза. Но пару часов назад со мной связался один мой знакомый должник из Конторы...

На лице Бурана впервые за весь рассказ мелькает удивление, как и у его жены. Лица Севера же не разглядеть, он опускает голову, но, судя по дрожащим рукам, упоминание некой "конторы" впечатляет и его...

Это Тайный Приказ, подсказывает мне память юного Гоголя. Неофициальное, но едва ли не самое могущественное ведомство, занимающееся государственной безопасностью и личными поручениями правящей семьи.

– - Мой знакомый объяснил, -- говорит мрачный Ледовикин, -- что за всеми членами семьи Романовых еще по указу прошлого царя ведется постоянное наблюдение. Так вот, один из агентов Конторы утверждает, что видел в одном из Новгородских борделей Романова-младшего в компании с… Севером Зиминым. Мои люди уже допрашивают его личного слугу и проверяют информацию на местах. Но повода не доверять моему знакомому у меня нет, он человек проверенный. А до этого момента я не упоминал о нем, чтобы не наводить клевету. Но, к сожалению, господин Ворон подтвердил мои худшие опасения.

Бросив на меня тяжелый взгляд, Буран с каменным лицом поворачивается к брату. Тот весь сжимается под давлением беспокойной ауры патриарха, которая с головой выдает эмоции последнего.

Север, не поднимая головы, подает сдавленный голос:

– - Буран, я…

– - Просто назови место, -- перебивает обманчиво спокойный граф.
– - Любое, где ты мог быть во время якобы встречи с Романовым. Или имена бордельных девок, с которыми ты был. Да хоть мужиков. Даже это не так страшно, как…

Патриарх стискивает зубы, не желая вслух упоминать саму возможность предательства со стороны родного брата.

– - Просто назови, хорошо? Что угодно. Любое алиби. Но если его у тебя нет…

Голос Бурана вздрагивает. Заботливая Агата сжимает плечо мужа в попытке успокоить, но холодная ярость прорывается в свистящем шепоте патриарха.

– - Беги, Север. Так далеко из империи, как сможешь.

Зимин-младший вскидывает голову, мнется, желая что-то сказать. На лице его брата даже успевает мелькнуть радость надежды, но...

Так ничего и не сказав в свою защиту, потому что нечего, Север подрывается с дивана и исчезает из гостиной.

Начальник родовой гвардии шагает было следом, но его останавливает молчаливый жест патриарха.

Обреченно прикрыв глаза, Буран сползает по креслу. Агата шепчет что-то успокаивающее, пытается обнять мужа, но тот грубо толкает ее и тянется за бутылкой коньяка.

Тянутся томительные минуты ожидания. Правда, я без понятия, чего именно, но от того только любопытнее.

Наконец на гарнитуру в ухе Ледовикина поступает сообщение.

– - Ваш брат покинул территорию поместья на своем автомобиле и двинулся в сторону аэропорта. С его счета списаны деньги на два билета. Один из Петрограда в Варшаву, другой из Варшавы куда-то во Французскую империю.

Буран отпивает прямо с горла.

– - Блять… этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Подорвавшись с кресла, граф вдребезги разбивает невинную бутылку дорогого алкоголя об стену. Агата вздрагивает и, вжимая голову в плечи, пятится в мою сторону.

У меня по телу пробегают мурашки. Не из-за душещипательной сцены, а из-за бесконтрольной ауры, вырывающейся из мага холода Седьмого уровня.

– - Заблокируй… его счета… -- приказывает тяжело дышащий Буран.
– - И забудь о нем… просто забудь…

Ледовикин кивает и в спешке покидает комнату. Первое поручение еще ладно, но не думаю, что он исполнит второе. Плох тот начальник родовой гвардии, который забывает предателей этого самого рода.

К тому же, Север -- это всецело просчет Ледовикина и его разведки. Начальника гвардии Зиминых я знаю недолго, но даже так могу сказать, что ошибок он себе не прощает.

Пока граф ищет в баре новую бутылку, его жена присаживается на диван рядом со мной. Ее аура мага огня приходится очень кстати и быстро согревает нас с нечистью.

– - Все будет хорошо, дорогой, -- уверенным тоном произносит Агата.
– - Мы справимся, как всегда.

– - Может быть… не знаю… -- бормочет Буран, наполняя свою рюмку водкой.

– - Я могу взять на себя обязанности Севера, -- предлагает женщина.
– - В конце концов, я окончила Высший экономический колледж в Москве и вполне успешно.

– - Да? Ладно… хорошо…

Агата вздрагивает. Ей в плечо тычется холодный нос сотканной из тьмы гончей.

Отрываясь от зрелища, как ее муж вливает в себя стопку за стопкой, дворянка опасливо кладет ладонь на морду борзой.

– - Они взаправду могут отличить ложь от правды по запаху?
– - спрашивает Агата, уже более уверенно почесывая за ухом млеющую нечисть.

Я делаю приглашающий жест.

Недолго думая, Агата оборачивается к мужу.

– - Буран, скажи мне одну ведь: ты когда-нибудь спал с этой французской вертихвосткой, Дюмулен?

Подавившись очередной стопкой, граф заходится в кашле. Агата терпеливо ждет его, а я поглядываю на двери.

После взятия Четвертого магического уровня мои возможности значительно расширились. Особенно улучшился мой контроль над порождениями Тьмы, которыми и являются мои гончие.

Теперь я могу отдавать им простые мысленные приказы, вроде "сидеть", "охранять" и… "голос".

В причастности Севера к нападению на поместье Зиминых и похищению Ольги я был уверен более, чем на пятьдесят процентов. Таких шансов мне вполне достаточно для активных действий в любом деле.

Но в случае с Бураном я ничего, к счастью, не знаю о его любовных приключениях. И, потакая своей жалостливой душонке, мне совсем не хочется подставлять его в таком уязвимом состоянии.

– - Ты в своем уме, женщина?
– - спрашивает отдышавшийся патриарх Зиминых.
– - Ты действительно хочешь поднять эту тему сейчас?!