К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер

— Еще одна думает, что ты просто гонишь волну, — сказал Блейз, выбрасывая за плечо скомканное письмо, — зато эта пишет, что ты обратил ее в свою веру и теперь она считает тебя настоящим героем… даже фотографию свою приложила, ого!

— Что здесь происходит? — раздался позади тонкий, фальшиво-приторный голосок Гарри поднял взгляд от вороха конвертов, которые держал в руках. Гермиона с Блейзом поспешили сесть на свои места. За Фредом и Полумной стояла профессор Амбридж — ее жабьи глаза навыкате озирали разгром, учиненный совами на столе перед Гарри. Позади нее он увидел толпу жадно наблюдающих за ними учеников. — Кто это прислал вам столько писем, мистер Поттер? — вкрадчиво спросила Амбридж.

— А что, разве это преступление — получать письма? — громко осведомился Фред.

— Поосторожнее, мистер Уизли, не то останетесь после уроков, — предупредила Амбридж. — Ну, мистер Поттер? — Гарри помедлил, но он не видел возможности скрыть содеянное; было ясно, что рано или поздно «Придира» попадется ей на глаза.

— Люди пишут мне потому, что я дал интервью, — сказал Гарри. — О том, что случилось со мной в прошлом июне.

Произнося эти слова, он невольно скользнул взглядом по столу для преподавателей: у Гарри возникло страннейшее чувство, что секунду назад Дамболдор наблюдал за ним, но, посмотрев на директора, он убедился, что тот поглощен разговором с профессором Флитвиком.

— Интервью? — повторила Амбридж еще более тонким и мерзким голосом, чем обычно. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что репортер задавала мне вопросы, а я на них отвечал, — сказал Гарри. — Вот… — И он кинул ей номер «Придиры». Она поймала его и уставилась на обложку. На ее бледном, рыхлом лице проступили отвратительные фиолетовые пятна.

— Когда вы это сделали? — спросила она чуть севшим голосом.

— В последний выходной в Хогсмиде, — сказал Гарри. Она посмотрела на него, вне себя от ярости; журнал дрожал в ее коротких толстых пальцах.

— Больше у вас не будет выходных в Хогсмиде, мистер Поттер, — прошептала она. — Как вы осмелились… как вы могли… — Она сделала глубокий вдох. — Я снова и снова пыталась отучить вас лгать. Видимо, вы до сих пор не усвоили моего урока. Минус пятьдесят очков Гриффиндору и еще неделя штрафных занятий. — терпение Гермионы кончилось, и она, вскочив из-за стола, подошла к Амбридж.

— Вы не имеете права лишать Гарри выходных в Хогсмиде! — возмутилась девушка. Амбридж усмехнулась, и схватила Гермиону за шиворот.

— Дрянная девчонка забыла своё место? — усмехнулась Амбридж. Увидев эту стычку, встали Снегг, Дамболдор и МакГонагалл, они уже начали подходить к ним, — ты также участвовала в этом да?

— Конечно, ведь это была моя идея, — победно улыбнулась Гермиона. Амбридж отвесила ей пощёчину. Гермиону это не обидело, даже рассмешило.

— Вам двоим запрещено посещать деревню Хогсмид, я выпишу распоряжение с подписью министра. И также, Грейнджер, вы будете приходить в мой кабинет вместе с Поттером.

Не прошло и часа, как по всей школе расклеили гигантские объявления — они появились не только на факультетских стендах, но и в коридорах, и в классных комнатах.

ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА

Любой учащийся, уличенный в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключен. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №27.

Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.

Всякий раз, когда Гермионе попадалось на глаза одно из этих объявлений, она прямо-таки расцветала от удовольствия.

— Да что тебя так радует? — не выдержал Гарри, когда они шли на урок Зельеварения.

— Неужели ты не понимаешь? — удивилась Гермиона. — Даже если бы она сама захотела, чтобы в школе не осталось ни единого человека, который не читал бы твоего интервью, она не могла бы придумать ничего лучше, чем запретить его!

Похоже, Гермиона была права. Хотя Гарри ни разу даже мельком не видел в школьных помещениях запретного журнала, к концу дня все только и делали, что цитировали друг другу его интервью. Гарри слышал, как о нем шептались в коридорах перед занятиями, за обедом и на задних партах во время урока, а Гермиона, заглянув в туалет для девочек перед лекцией по древним рунам, сообщила, что во всех кабинках только об этом и судачат.

Тем временем профессор Амбридж курсировала по школе, останавливая учеников на выбор и заставляя их вынимать из сумок книжки и выворачивать карманы; Гарри знал, что она ищет запрещенный номер «Придиры», но ученики всегда на несколько шагов опережали ее. Они успевали заколдовать страницы с интервью Гарри так, что любой посторонний видел в них только выдержки из учебников, или волшебным образом превращали их в чистые, снимая заклятие лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова.

Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако они все равно находили способ выразить свои чувства. Профессор Стебль наградила гриффиндорцев двадцатью очками, когда Гарри передал ей лейку. Лучезарно улыбающийся профессор Флитвик под конец урока заклинаний впихнул ему в руки коробку попискивающих сахарных мышек, сказал «тс-с!» и поспешил прочь. Профессор Трелони на своих занятиях вдруг истерически разрыдалась и заявила изумленному классу и очень недовольной Амбридж, что Гарри вовсе не умрет в юном возрасте, а доживет до преклонных лет и станет министром магии и отцом двенадцати детей. Но по-настоящему счастливым Гарри почувствовал себя на следующий день. Они с Гермионой возвращались из библиотеки. Когда Чжоу нагнала его в коридоре перед самым уроком трансфигурации. Не успел он опомниться, как ее рука оказалась в его, а ее губы шепнули ему на ухо: «Прости меня, пожалуйста. Дать такое интервью — это было очень смело… я прямо расплакалась».

Его огорчило то, что ей пришлось пролить еще одну порцию слез, но очень обрадовало, что они снова начали разговаривать, а когда она быстро чмокнула его в щеку и поспешила дальше, он ощутил себя на вершине блаженства. Гермиона лишь посмеялась. А едва они добрались до класса трансфигурации, как произошло еще нечто столь же замечательное и невероятное: навстречу ему из толпы однокашников выступил Симус.

— Я только хотел сказать, — промямлил он, косясь на левое колено Гарри, — что я тебе верю. И послал этот журнал маме.

Если Гарри и нужно было что-то еще для полного счастья, этой мелочью стала реакция на происшедшее Кребба и Гойла. В тот же день, ближе к вечеру, он увидел их в библиотеке: сдвинув головы, они тихо переговаривались. С ними был еще один худосочный мальчишка; Гермиона шепнула, что его зовут Теодор Нотт. Они оглянулись на Гарри, когда он искал на полках книгу с инструкциями по частичному исчезновению. Гойл угрожающе затрещал суставами пальцев, а Гарри прекрасно знал, почему они так себя ведут: он назвал их отцов в числе Пожирателей смерти. Увидев Драко в коридоре, Гермиона лишь встретилась с ним взглядом, и остановилась, чтобы поговорить, отослав Гарри в Большой зал.

— Чего тебе? — грубо спросил Драко.

— Ты не занят сегодня вечером? — спросила Гермиона.

— Для тебя, я занят, — рявкнул Драко. Гермиону это удивило, она взяла его за локоть, но парень вырвался. — Приятно общаться с тем, кто оклеветал моего отца?

— О чём ты?

— Он назвал имя моего отца из числа Пожирателей смерти, — огрызнулся Драко.

— Но ведь это правда, он рассказал всё…

— Вот именно, правда, которая МЕНЯ убила, в первую очередь!

Он обогнул Гермиону и пошёл прочь. Гермиона поняла, что некоторые детали, Гарри мог бы и опустить.