К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер

За Панси из люка показалась Гермиона, скоро к ним присоединился весь класс, говоривший почему-то шепотом.

— Где она? — спросил Блейз. Откуда-то из полумрака раздался приглушенный, почти неземной голос:

— Добро пожаловать. Как приятно видеть вас, наконец, в вашем физическом облике.

Гермионе сначала показалось, что в свете камина появилась большая блестящая стрекоза. Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами.

— Садитесь, деточки, садитесь. — Профессор приглашала учеников, как дорогих гостей. Толкаясь, стали рассаживаться: кто в кресло, кто на пуф. Панси, Гермиона и Милисента сели за один стол, Гойл, Кребб и Драко за второй, а Блейз сел за один стол с Лавандой Браун и Ханной Абот. Гарри, Рон и Невилл, сидели не так далеко от стола, за которым сидели девочки со Слизерина. — Приветствую вас на уроке прорицания. — Сама Трелони села в широкое кресло возле камина. — Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор еще меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают мое внутреннее око.

Никто ничего не ответил на это неожиданное заявление. Сивилла Трелони легким движением плеч поправила шаль и продолжала:

— Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов…

Гарри с Роном, улыбнувшись, взглянули на Гермиону, которую слова профессора прорицания ошеломили: как это книги хоть в чем-нибудь бессильны помочь?! А Трелони тем временем продолжала:

— Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. — Профессор переводила взгляд с одного возбужденного лица на другое. — Этот дар дается немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова?

— Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл.

— Я бы на вашем месте не была столь уверена, — сказала профессор Трелони, и пламя камина заиграло на ее длинных изумрудных серьгах. — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, — Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, — вам следует опасаться рыжеволосых.

Парвати бросила испуганный взгляд на Рона, который сидел прямо за ней, и подвинула свое кресло в сторону.

— В летнем семестре перейдем к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадет голос. А на Пасху один из нас навеки нас покинет…

Класс напряженно притих, а профессор Трелони продолжала, ничего не замечая:

— Вы, деточка, не могли бы… — обратилась она к Лаванде Браун, сидевшей к ней ближе всех, та в страхе съежилась, — дать мне самый большой серебряный чайник?

Лаванда с облегчением вздохнула, встала с кресла, взяла с полки огромный чайник и поставила его на стол перед профессором. Когда она села на место, то метнула взгляд в сторону Драко, тот мило подмигнул ей, и она залилась краской.

— Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября.

Лаванду пробрала дрожь.

— А теперь я попрошу вас разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне. Я вам налью чай, вы сядете, и будете пить, пока на дне не останется гуща. Левой рукой поболтайте ее круговым движением, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока жидкость стечет, и передайте чашку напарнику. Оставшиеся на стенках чашки чаинки кое-что ему скажут. Растолковать увиденное поможет учебник «Как рассеять туман над будущим», страницы четвертая и пятая. А я буду ходить между столами, и помогать вам. Мой мальчик! — воскликнула Трелони, схватив за руку Невилла, который встал с пуфа и потянулся за чашкой. — Пожалуйста, после того как разобьете первую чашку, возьмите вторую из голубого сервиза. Розовый мне жалко. Это мой любимый.

И конечно, не успел Невилл взять в руки чашку с блюдцем, как раздался звук разбившегося фарфора. Профессор бросилась к нему со щеткой и совком для мусора.

— Возьмите голубую. Очень вас прошу. Большое спасибо.

Слизеринцы с полными чашками вернулись за свои столики, быстро выпили обжигающий чай. Поболтали чашки, как сказала профессор Трелони, опрокинули на блюдце и обменялись ими. Гермиона и Панси с Мили уже открыли учебники на указанной странице.

— Давай сюда свою чашку, — сказала Панси. — посмотрим… Ухты, Герми! — воскликнула Панси, указывая на изображение, — у тебя знак девочки.

— И что это значит? — поинтересовалась Гермиона. Панси посмотрела в книгу. — Этот знак к большой влюблённости. — сидящие позади слизеринцы засвистели. Гермиона покраснела. И поспешила посмотреть в чашку Панси. — Что там у меня?

— Лягушка, — сказала Гермиона, и тут, она чуть не уронила чашку, к ним подошла Трелони, — профессор?

— У тебя редкий дар, моя милая, — сказала Трелони, — ты способна дружить с кем захочешь, но… — она глянула через плечо на Драко, — твою дружбу легко потерять. — Гермиона сглотнула, — что же касается тебя, — она указала на Панси, — лягушка — редкий знак, признак счастья, доброты и великой любви. — Блейз сразу начал прислушиваться. Мисс Грейнджер, дайте мне вашу чашку, — она взяла кружку из рук Панси, — я вижу, что вы завидуете кому-то, почему?

— Завидую?

— Даже злитесь, потому что этот человек предал ваше доверие, — Панси сразу поняла, о ком идёт речь, — злость — не выход, моя милая. — и отошла от их столика. Панси кивнула в сторону Драко.

— Кстати, на счёт спора, Драко с тебя глаз не сводит.

— Блеф, — огрызнулась Гермиона, — какой у меня может быть дар?

— Герми, обернись, — шепнула Панси.

— Зачем? — возмутилась Гермиона.

— Я хочу свои заслуженные 100 галлеонов, и забыть об этом, — усмехнулась Панси. Гермиона разозлилась.

— Обернусь и чт… — но обернувшись, она встретилась взглядом с глазами Драко, который смотрел отнюдь не в чашку, а именно на неё. В его глазах она увидела печаль и муки, которые он внутри испытывает. Это удивило Гермиону, ведь он должен смотреть на Лаванду. Гермиона почувствовала, что на неё ещё кто-то смотрит. Повернув голову, она увидела Лаванду.

Выйдя из кабинета, Гермиона и Панси направились вниз, как вдруг им на голову из неоткуда выливается ведро воды. Гермиона была удивлена такому, и не поняла, откуда взялась вода. Осмотревшись, она поймала взгляд удаляющейся силуэт Лаванды и Парвати.

— Стой, Гермиона, не надо! — воскликнула Панси.

Гермиона была настолько зла, что в мгновение ока нагнала Лаванду и схватила её за волосы. Бедная Лаванда не знала, что делать. Гермиона трясла её, пока ободок с головы Лаванды не упал на землю, а Гермиону от Лаванды не оттащили Блейз и Гарри с Роном.

— Чудовище! — крикнула Гермиона, — да кто ты такая, чтобы обливать меня водой, а?

— Сама чудовище, — отозвалась Лаванда, завязывая тугой хвост, — нечего глазеть на моего Драко.