К разговору о Трое

Судя по отсутствию какой-либо серьезной реакции со стороны Писистрата, Оник понял, что такой разнос тому не в новинку. Лениво приподнявшись, он сделал легкий кивок в сторону Менелая, что, по всей видимости, означало высшую степень почтительности.

– Прошу прощения, что не встаю, дорогой Менелай Атреевич, - произнес Писистрат слабым дрожащим голосом, - но силы совсем оставили меня. Вы же знаете, как я вас уважаю, и как вас любит моя бабушка, ваша бывшая няня Агапиевна. Только вчера я получил от нее весточку. Старушка сообщает, что совсем плоха, но не боится Аида, так как знает, что вы за мной присматриваете. Вспоминала с умилением, как вы у нее маленьким постоянно кружку просили, и пить вместе с собой заставляли. А лежу я, потому что во время вчерашнего боя, пока вы крепко спали, изнервничавшись в его предвкушении, подлый троянец пытался влезть в нашу палатку. Мне пришлось вступить с ним в неравный бой. Вы же знаете, я больше по философии. Но я отразил натиск коварного врага и сразу же отправился к Махаону, чтобы зафиксировать побои.

– Осмотр затянулся до утра. Когда я вернулся, вас уже не было. Изнеможенный, я решил немного передохнуть, благо кто-то рассыпал по полу эти манящие венки. О горе мне, я не обратил внимания на то, что это ваши славные призы! Рядом стояла пустая амфора, и я решил немного в нее подуть, чтобы отвлечься от боли. Вот, собственно, и вся история. Будьте великодушны, дайте мне минуту, я соберусь с силами и сразу же уйду. В любом случае, спасибо вам за все. За то, что девять лет оберегали меня и учили уму-разуму. А то, что я вас столько раз от смерти спасал, так на то он и денщик. Это моя работа, - с этими словами Писистрат наконец поднялся и, пошатываясь, побрел к выходу.

– Погоди, - сказал несколько сконфуженный Менелай.
– Бабушку приплел, троянца какого-то. Ладно, если принесешь справку от Махаона, то, считай, оправдан. Будете вдвоем работать. Я все-таки главнокомандующий, почти, мне по чину можно. Бегом!

Изможденный героической ночью, Писистрат внезапно приосанился, крикнул "Есть!" и ланью скакнул из палатки. Менелай проводил его тяжелым взглядом, сплюнул и обратился к Онезимосу.

– Видал, каков фрукт? Сразу о бабушке начал плести, чтобы разжалобить. Чтоб она поскорей к Харону отправилась, старая грымза! Я для такого дела свои золотые монеты готов ей не только под язык, а во все щели запихнуть! Этот наглеет не по дням, а по часам. Знает, что выгнать его не могу, ведь сразу побежит о моей бессердечности рассказывать. Думаешь, он действительно с кем-то ночью воевал? Максимум, с этим троянцем мое вино выпили и разошлись. Спасибо, если не с Парисом. Трепло! Спасал он меня! Думаешь, справку не принесет? Три принесет и еще надбавку за инвалидность к жалованью потребует. Но снабженец хороший, здесь ты у него учись.

– Ты спрашиваешь, как так получилось, что я спал во время боя?
– внезапно обратился Менелай к Онику, не проронившему ни слова с момента входа в палатку.
– Честно скажу, устал! Целыми днями на ногах, с рукописями работаешь, организм в какой-то момент не выдержал и отключился. А мой помощник, этот паршивец, не разбудил, за что естественно еще получит по шее. Учитывай и не совершай его ошибок. Да и бой там был на три драхмы. Не буду же я при каждой пустячной драке кулаками махать. К тому же, охрана мне запрещает. А так, ты не думай, я еще ого-го! Или, может, сомневаешься в моих силах? Давай-ка в стойку! Помнишь, как мы еще в Спарте боролись?

Оник, хорошо помнивший времена, когда Менелай подолгу возился в партере с каждым из учеников, старшему из которых едва исполнилось четырнадцать, сразу шутливо поднял руки вверх, признавая поражение. Довольный военачальник похлопал его по ребрам, подошел к огромной амфоре в углу, набрал полный черпак и с ходу его осушил.

– В общем, Онезимос, слушай свои обязанности, - сказал Менелай, откашлявшись.
– Первое, чтобы у меня всегда были чистая повседневная одежда и сверкающие доспехи. Можешь поручать это моему рабу Сделамусу (он сейчас в отпуске, потом познакомишься), можешь стирать сам, можешь нагнуть Писистрата - мне главное результат. Сам видишь, в чем я сейчас хожу?
– Менелай крутнулся вокруг своей оси, демонстрируя темно-серую хламиду.
– Запомни, эта хрень должна быть белоснежной. А вот те красно-бурые доспехи, видишь, должны быть зелеными. Уже две недели прошло, а Писистрату хоть бы хны. Кроме того, ты становишься моим главным порученцем. Если Писистрат будет на тебя давить, смело бей ему в рыло - я разрешаю. Пока себя не поставишь, дела не будет. Ну, и так далее, и тому подобное, и т. д. и т. п. Вино активно употребляешь?

– Никак нет, Менелай Атреевич!
– браво ответил Оник, который с удовольствием опрокинул бы сейчас в себя пару-тройку черпачков.
– Пью исключительно в нерабочее время, и то только под хорошую закуску и в хорошей компании.

– Молодец, а то видишь, как этот Писистрат пристрастился. Я, ты сам знаешь, мужчина спортивный, держу себя в форме. Нервы вот только подрасшатались. Столько людей положили из-за этого скотодрала Париса и дуры Елены! Иногда, конечно, позволишь себе. Но в меру! А этот пройдоха за раз может виноградник выпить. Впрочем, я еще по Спарте помню, что ты не слишком по этому делу. После тренировок больше литровой амфоры в ларьке никогда не брал. Молодец! Ладно, хватай черпак...

III

...Когда Писистрат вернулся от Махаона, Менелай уже спал, а добросовестный Оник делал влажную уборку.

– Спит?
– громко спросил бывший главный, а теперь второстепенный денщик.

– Спит, - шепотом ответил Оник, - не ори.

– Да его сейчас и Зевс с молниями не разбудит. Бросай свое гиблое дело, я здесь сроду не убирался и тебе не советую. Завтра вернется из отпуска раб Сделамус, он все и сделает. Это его работа. Мы, демократы, себя такой ерундой утруждать не должны. Хватай-ка вон ту пузатенькую амфору и пошли на свежий воздух знакомиться.

Оник подумал и решил, что давать Писитрату в рыло еще рановато. "Поставить себя всегда успею, а пока, действительно, нужно осмотреться, что к чему". Он взял амфору, круг сыру и сорвал с чемпионского венка несколько лавровых листов, чтобы впоследствии перебить запах изо рта. В момент, когда денщик потрошил олимпийскую награду, Менелай вдруг привстал на постели и громко крикнул "На Олимп!", после чего снова упал на спину и захрапел.

– Не обращай внимания, - сказал Писистрат, - это у него каждую ночь.

– А чего это он?
– шепотом спросил Оник.

– Откуда я знаю. Может, на богине какой-то решил жениться. Пошли.

Свежеиспеченные друзья разместились на живописной полянке неподалеку. В Спарте они знакомы не были, сказывалась разница в десять лет. Писистрат в свое время занимался у Менелая в кружке детско-юношеских героев спорта. Из всех учеников именно ему царь доверил сопровождать себя в Трою, чем Писистрат неприкрыто гордился.

– Понимаешь, я же тогда просто не понял, что он имеет в виду, - рассказывал героический денщик.
– Он спросил, не желаю ли я снова увидеть прекрасную Елену. Я же не знал, что ее украли. Думал, он опять хочет, чтобы мы поборолись на ее глазах, и я проиграл. Мы уже несколько раз так делали. Менелай думал, что ей нравятся мужественные мужчины, победители. Ему казалось, что Елена после таких поединков к нему особой страстью пылала, что ли. Вот он ее и развлекал. А царице нашей, как видишь, такая мужественность была до фени. Спорту - спортово, а сексу - сексово. В этом деле тоже голову иметь нужно. Парис ведь не просто взятку за судейство забрал. Он ведь к Елене деликатный подход нашел. И неудивительно. Мужик всю юность с козами да нимфами за разговорами провел, а что это значит? Значит, что он искушенный в игривых искусствах человек, не сочти за скабрезность.

– А Менелей Атреевич, между нами, солдафон и мужлан. Ему лишь бы на тренировку. Сам мне рассказывал (Писистрат искусно подражает микеновскому акценту царя Менелая): "Слышь, пацаны, что мне моя говорит. Менелаюшка, ты бы хоть раз в моей опочивальне дольше семи минут провел. А то сделаешь дело, пять минут для приличия полежишь рядом и сразу убегаешь. Я ей: конечно, конечно, дорогая, в следующий раз подольше побуду. Ну, не дура ли баба? Если я стану каждый раз рассусоливать, у меня не то, что на спорт - на государственные дела времени не останется. Ха-ха-ха-ха!". Вот тебе и ха-ха-ха-ха. Пока ты там свой челночный бег отрабатывал, тебя и отпарисили. С другой стороны, этот Парис тоже крыса. Ладно, жену забрал, так он же еще и полказны вынес. Тебе же, уроду, по воле богов только баба полагалась. Если бы не это золото, я думаю, Менелай Атреевич кулаком погрозил бы небесам, попричитал для приличия и на этом все бы и закончилось. Тем более что очередная Олимпиада на носу, а для него это был едва ли не последний шанс завоевать золото в прыжках с шестом. Ему в этой дисциплине всю жизнь не везло.

– Да ну!
– возразил Оник.
– Менелай Атреевич в любом случае должен был жестко реагировать. Ты же знаешь характер его брата?

– Это да. Агамемнон - личность! Суровый мужик. Не знаю, как я бы себя чувствовал, если бы на моих глазах отец дяде его детей скормил, а дядя в отместку сделал родной дочери сына, который в свою очередь убил бы отца. Наверное, с катушек бы съехал. Менелай при одном только упоминании имени отца или дяди в депрессию на неделю уходит. А Агамемнон Атреевич ничего - набрался в изгнании сил, дядю завалил, потихоньку диктатурствует и расширяется. Такой мужик честь семьи никому не даст осрамить, тем более какому-то брату. Организовал поход, ничего не скажешь, солидно и масштабно. Всех героев Греции собрал плюс опытных именитых легионеров.