Кабинет доктора Ленга

Она резко отвернулась от окна. Ей хорошо было известно, кто такой Ленг: безусловный гений, подозрительный и невероятно коварный. Нужно действовать крайне осторожно, создать все необходимые условия. Она многого достигла всего за неделю, но предстояло сделать не меньше.

Констанс из параллельной вселенной выдержит в холоде и голоде еще одну, последнюю, ночь. Завтра она найдет маленькую себя и приведет в уютный, безопасный дом. И тогда ее главной заботой станет Мэри – Мэри, оказавшаяся в руках доктора Ленга, Мэри, которой предстояло умереть на операционном столе через неделю после Нового года. Оставалось меньше пяти недель на то, чтобы найти тайную лабораторию Ленга, проникнуть туда и спасти старшую сестру.

Ради этого она была готова проделать все, что только потребуется, потратить столько денег, сколько будет нужно, и устранить всех, кто встанет у нее на пути. А когда Мэри окажется вместе с родными, надежно спрятанная в особняке-крепости, Констанс направит всю силу своей ненависти на одну, последнюю цель – превратить земное существование Еноха Ленга в крещендо боли и мучений, которое завершится его смертью.

28

26 мая, пятница

– Сэр?

Пендергаст, сидевший в кресле, со взглядом, устремленным на холодный и темный камин, вздрогнул и посмотрел на стоявшего в дверях Проктора.

– Задание выполнено.

Пендергаст поднялся и повернулся лицом к своему проводнику.

– Прекрасно. Показывайте дорогу.

Вслед за Проктором он вышел из библиотеки под гулкие своды приемной с выставленными в витринах диковинами и проследовал в личные покои. Пройдя по темному коридору, Проктор и Пендергаст спустились по лестнице в один из проходов, взрезавших фундамент особняка, и остановились перед крепкой дверью в заброшенной части подвала. Кнопочная клавиатура и мерцающий сигнал сканера, установленные на месте замка, казались анахронизмом на фоне каменной кладки. Проктор протянул листок с кодом Пендергасту, тот набрал последовательность цифр, и дверь резко открылась.

Помещение за ней много лет назад служило ледником, стены были обиты пробкой, а сверху обшиты цинком. Пендергаст нащупал выключатель, щелкнул клавишей, и у него перехватило дыхание: пустое пространство внезапно преобразилось.

Теперь оно до мельчайших подробностей имитировало подвальное помещение отеля «Чандлер-хаус» в Саванне: сгоревший прибор, выглядевший точно таким, каким Пендергаст видел его в последний раз, вскоре после того, как Констанс покинула и его самого, и двадцать первое столетие. Проктор привез все до последнего винтика и собрал заново с максимальной точностью: шестеренки и ремни, почерневшие от копоти, оплавленные стержни из нержавеющей стали и меди, сгоревшие кабели, треснувшие мониторы. В центре всего виднелась ручка настройки, по-прежнему установленная в крайнее положение – это сделала Констанс, отправляясь в последнее путешествие.

Но на Пендергаста сильнейшим образом подействовало не только это. Внешний вид прибора был кропотливо воссоздан на момент повреждения, вплоть до разбросанных по полу винтов и зажимов, выпавших от жестокой вибрации.

– Благодарю вас, мой друг, – с трудом проговорил Пендергаст. – Это просто… идеально.

Проктор кивнул. В словах не было необходимости: титанические усилия, затраченные на тайную перевозку прибора, сами по себе говорили о его преданности и уважении к нанимателю – и эти чувства были взаимными.

– Если вам пока больше ничего не требуется, я с вашего позволения пойду, – сказал Проктор.

Пендергаст на мгновение сжал ему руку и отпустил ее. Дверь прошуршала, закрываясь, шаги в коридоре затихли. А Пендергаст все стоял, прислонившись к стене, и рассматривал прибор.

Подвальная комната в отеле Саванны была немного больше по размеру, но Проктор сгладил это впечатление, воспроизведя пропорции настолько точно, что восхитился бы даже архитектор. Все детали из «Чандлер-хауса» были на своих местах, включая старомодные электрические выключатели и запыленные обломки кладки. Не хватало только странных насекомых, мертвых, лежавших на полу, и зияющей дыры в стене.

Пендергаст подошел к столу с ноутбуками. Как и все остальное, его покрывал слой пыли, было только одно чистое место прямоугольной формы.

Пендергаст достал из кармана конверт без марки и дорожащей рукой положил на стол. Очертания конверта полностью совпали со свободным от пыли прямоугольником. Пендергаст порывисто поднял его, вскрыл, едва ли не против воли, и прочитал еще раз написанную от руки записку:

Я ухожу, чтобы спасти свою сестру Мэри. Мое место рядом с ней, так или иначе. Этот прибор дал мне шанс, а мисс Фрост своим примером показала, почему я должна им воспользоваться. В ней я увидела свое одинокое, лишенное любви будущее. Это было отнюдь не приятное зрелище. Поэтому я возвращаюсь в прошлое – к той судьбе, что мне предуготована. Я сделаю все, что в моих силах, все, что должна сделать. Если я не могу быть с тобой на моих условиях, я не буду с тобой вообще.

Прощай, Алоизий. Спасибо тебе за все, и особенно за то, что ты не отправишься вслед за мной, даже если такое еще возможно. Этого бы я не пережила. Уверена, ты поймешь, что я хотела сказать.

Я люблю тебя.

Констанс

Пендергаст вложил записку обратно в конверт и осторожно опустил его на окруженный пылью прямоугольник.

Затем повернулся, медленно подошел к поврежденному прибору, протянул руки и тут же отдернул их, быстрее, чем от удара током. Он долго стоял в полной неподвижности, уставившись на испорченное устройство, и наконец медленно встал на колени, положив локти на потемневший от копоти стол рядом с клавиатурой и осторожно опустив голову на переплетенные пальцы.

Так он и стоял, храня глубокое, задумчивое молчание, беззвучно шевеля губами. Может быть, он молился, или медитировал, или вел тайный внутренний диалог. Только три человека на земле знали его настолько хорошо, что могли догадаться, в чем дело. Но один из них умер, другой пропал, а третий оказался невообразимо далеко – если не в пространстве, то во времени.

29

Винсент д’Агоста сидел на диванчике в «Бонджорно», мысленно перебирая список дел на день. Уже готовые и еще не составленные отчеты о расследовании, отправленные и полученные, опрос сотрудников музея, работавших в вечер, когда было совершено убийство, результаты вскрытия и выполненные криминалистами фотографии, которые предстояло добавить к материалам дела… И проверки, проверки, проверки.

Несмотря на странные обстоятельства преступления, бумажная волокита ничуть не изменилась. Поначалу он думал, что возвращение в музей с новым делом придаст ему энергии, но вышло как раз наоборот. Каждый час, проведенный на этой проклятой старой свалке, усиливал ощущение того, что огонь в груди давно погас. Тот лейтенант, что когда-то вел расследование и сражался среди этих колонн, теперь переливает из пустого в порожнее.

Появился официант Томмазо с бутылкой кьянти, любимого вина д’Агосты, эффектно откупорил пробку, наполнил маленький бокал и поставил его на стол вместе с бутылкой и другим, пустым бокалом. Д’Агоста взял бокал за ножку и задумчиво покрутил, даже не удосужившись попробовать содержимое.

Похожую депрессию д’Агоста пережил десять лет назад, еще холостяком, когда вынужден был уйти со службы и переехать в Канаду, где собирался сочинять детективные романы под псевдонимом Кэмпбелл Дирк. Получалось не так чтобы очень. В глубине души д’Агоста всегда понимал, что он коп. Он занимался этой работой всю жизнь, и не без успеха. К тому же д’Агоста не мог жаловаться на то, что его недооценивают. Два года назад он был произведен в капитан-лейтенанты. А его жена Лора стала одной из самых молодых женщин в нью-йоркском департаменте, получивших звание капитана. Он не завидовал, нет… только гордился.