Качели судьбы
Шрифт:
Кто же такой Эссейл? Айрин с изумлением открыла для себя, что мужчина был невежественнее олененка. Он абсолютно терялся в реалях окружающего мира! Айрин огляделась, она и не заметила, что отошла от обрыва так далеко! Так потемнело! Она повернула в сторону ярко сверкающего дворца, усмехнулась, магические огни — работа Джеймса. Никакого понятия о географии мира. Предположим, Эссейл забыл историю мира и ничего не помнил, но он при этом прекрасно знал практически все языки народностей Кардадина и Айрин с волнением обнаружила, что он говорит даже на забытом несколько веков назад языке давно уничтоженных великанов южной Гаоби! Но при этом он не умел читать и писать, хотя совсем неплохо считал. Айрин начала учить дракатона суларской грамматике и он делал удивительные
— Айрин! — Голос Вересы, — давай скорее, ждем только тебя!
— Сейчас, я только Эссейла найду!
— Да он уже здесь давно!
Эссейл пошел на вечеринку без нее? Как странно! Айрин поторопилась внутрь.
Там большое оживление.
«Сколько здесь людей! Откуда столько?»
Местные мужчины и застенчивые деревенские девушки, все стояли, сидели в главном зале дворца, удивленно оглядывались, негромко переговаривались, держали в руках стаканы с мутным вином, замечательно вкусное, сильное, обманчиво сладкое, хитрое и коварное, как все на этой беззаботной вечеринке. Это вино здорово бросается в ноги и те уже не держут. Тем приятней сидеть или даже лежать. Облака табачного дыма плывут под высоким потолком, вино пахнет землей и летним солнцем. Ганна ходит с подносом, с любезной улыбкой раздает небольшие хрустальные рюмочки, найденные студентами в коллекции дракатонов, полные странной дымящейся синей жидкостью.
Айрин оглядывается, раздвигает людей руками:
«Ну где же Эссейл?» — Айрин охватило темно-алое предчувствие, сродни страшной, мучительной боли. Где ее мужчина!!!
— Вот она! — Раздался радостный вопль Заррота, он радостно подскочил к Айрин, подхватил ее под попу, закружил, — опоздала! Поросенок! Штрафную ей, двойную!
Подошла Ганна. Именно такой стаканчик, с синей жидкостью, студент держал в руке. Всунул его в руки Айрин, взял себе другой. Он поглядел ей прямо в глаза и сказал:
— За нашу героиню, за будущую императрицу! Ура! — запрокинул голову и выплеснул содержимое бокальчика в рот. — Айрин вздрогнула, как только мысленно ни называла она себя и рабыня, и смертница, и свиноматка, но никак не императрицей.
— По всему залу эхом разнеслось: «Ура-а-а!» — и каждый из присутствующих опрокинул свой стакан с синей жидкостью так же лихо, как Заррот.
— Что это? — Тихо спросила Айрин,
— Нами решено было устроить вечеринку под названием «Великолепные кощунства». А это, — он поднес руку Айрин с синим напитком к ее губам, — это сделает тебя счастливой, радость моя!
Ну Айрин и выпила. У нее просто не хватило настоящей силы воли, чтобы отказаться, так умоляюще смотрел на нее такой прежний, такой веселый друг. Она сказала себе: — «Такой маленький стаканчик не может повредить, да и все вокруг ведь тоже пьют» — и осушила его одним глотком.
И в самом деле ничего страшного не произошло. Напиток прошел отлично. Приятный, холодный как лед глоток, оставивший после себя острый привкус пряностей, среди которых выделялась лакурпица. Айрин не знала, что именно она пьет, и не была даже уверена, что это алкоголь. Во всяком случае, ей он таковым не показался.
— Где Эссейл?
— А там где-то, — беззаботно улыбнулся Заррот, махнув рукой в сторону глубины зала, — радуется жизни,
Становится жарко, все вокруг Айрин приобретает выпуклые формы — чьи-то лица, крупные зубы, влажные глаза, капелька пота стекает по шее высокого мужчины, соленая наверное, вот бы попробовать, Айрин облизнула внезапно пересохшие губы. Ну почему на ее пути столько людей? Она чувствовала на коже их жаркое дыхание, по шее пошли мурашки, когда кто-то дотронулся до ее голой руки. Ганна разносит еще синей жидкости, еще рюмочка,
ей нужно охладиться, обжигающе ледяной напиток заполняет Айрин, ох, как хорошо, но сразу по всему телу горячей бурей проходит обжигающая волна, между ног стало пусто и звонко, внизу живота тянет. Ее закружил водоворот самых противоречивых чувств — они вдруг все разом обрушились на нее, такие же сокрушительные, как будто только что миновала буря и грядет следующая.— Твою мать… — простонал кто-то.
— Этого не может быть! — прорычал другой.
Дверь залы распахнулась, и вошла полуголая Зои, держа в руках еще один поднос с синими напитками.
— Ой Айрин привет! Сейчас разнесу все это и …
Огромный мужчина из местных вскочил на ноги, уронив кресло. Он бросился к Зои и, вырвав у нее из рук поднос, швырнул его на пол. Клубника и хрупкие бокальчики разлетелись во все стороны.
— Послушай, какого…
Он не дал девушке договорить и запечатал ей рот поцелуем, заваливая на спину на глазах у остальных. Не отрывая жадных губ, подхватил ее на руки, срывая с нее одежду. Тихо рассмеявшись, Зои обвила ногами его бедра. Заревев от нетерпения, мужчина выбежал из залы, с девушкой на руках.
Новая волна встряхнула мужские и женские тела. Николя прервал разговор с дочкой старосты, вцепился в край стола. Айрин покачнулась от желания прыгнуть на соседнего мужчину, послышались стоны. Джеймс попер на деревенскую девушку, проходившую мимо, замычав, как буйвол, одним махом остановив ее возражения. Он вжал ее всем телом в стену и так заорал от страсти, что подвески на люстрах зазвенели. Девушка всхлипнула от изумления и легонько застонала от наслаждения, когда молодой маг перешел к делу, наращивая темп. Хриплые стоны вокруг подтвердили, что великолепные кощунства начались.
Айрин горела. О Боги, как же ей плохо! Эти запахи…Она и не замечала раньше, что платье такое колючее и тяжелое, ей больно, кожа стала слишком чувствительной, вокруг нее люди набрасывались друг на друга, сдирали с себя одежду.
Из груди Айрин вырвалось рычание, пальцы скрючились, как когти у хищной птицы. Инстинкты боролись с разумом. И ноги сами несли ее вперед, где же Эссейл?
И тут она увидела его. Эссейл лежал на полу, он был обнаженным до пояса, на его голом животе лежала совершенно обнаженная Лиззи, не замечая ошарашенной Айрин, сладкая парочка самозабвенно целовалась…И сейчас же на нее словно обрушилась вся непроницаемая черная тишина, громом отдалась в больной голове.
«Все кончено. Он предал меня. Он с этой, после всего сказанного, после всех обещаний. Ну конечно, чего еще я ожидала. Он всего-лишь мужчина…»
Несколько секунд спустя Айрин выходит в сад и ищет укромное местечко, чтобы выплакаться. Находит одно, но там стоит какой-то взопревший парень, под ним девушка. Айрин бродит по всему саду и только собирается пристроиться, как за ней раздается отчаянный треск. Оборачивается и видит: кто-то копошится на земле. Рядом другая пара продавила садовый стол и вместе с ним опрокинулась. Айрин спешно ретируется в кусты и наступает кому-то на руку… Дьявольская ночь!
За ней — хруст и треск. Из кустов доносится подавленно-ликующее взвизгивание девушек. Хриплые стоны… Ночь как гроза, заряженная прорвавшейся дикостью;
Кто-то стонет в саду…Ей жарко, перед глазами все вспыхивает… Где-то раздается визг… Как здесь душно, боль не прекращается. Становится все сильней. Больно, он предал ее…Две тени кого-то несут… На мраморной лестнице стоят двое мужчин, целуются. На ступеньках мужчина, точно взбесившись, зарывается лицом в юбки девушки и что-то лепечет. Она хрипло смеется, и смех ее словно щеткой царапает по нервам… Мурашки желания пробегают у Айрин по спине…Ее шатает… Темное небо вдруг показалось ей каким-то пыльным, потемневшим, почти обугленным; оно медленно, зловеще опускалось на девушку, словно гигантская крышка. Айрин тяжело дышала. Нет, она не может быть здесь, назад, к себе в комнату, назад. Боком, шатаясь, она снова пробралась в залу, нечаянно посмотрела в ту сторону, а ведь не собиралась вовсе — да, Лиззи все еще там, на нем…Уйти, вон отсюда…