Каирская трилогия

Хадиджа, комментируя слова супруга, сказала:

— Мы так полагали, что ты обвиняешь их из любви к нам с Аишей, но со временем мне становится ясно, что у тебя с детства развилась ненависть к браку!

Камаль засмеялся вместе с остальными. Он любил Хадиджу, и любовь его подкрепляло осознание того, что и она его тоже обожает. Но зато религиозный фанатизм молодого супруга Наимы его очень расстраивал. Но был ещё Ахмад, которого он любил и которым восхищался. Камаль чувствовал отвращение к браку, хотя ему и нравилось, что Хадиджа при каждой возможности напоминает ему об этом. На сердце его глубоко повлияла царившая в доме атмосфера свадьбы, оно захмелело от нахлынувших чувств, так что он ощутил тоску, сам не зная, по кому или чему, и спросил себя, как будто делал это впервые: «Что удерживает меня от вступления в брак? Интеллектуальная жизнь, о чём я давно утверждал? Сегодня я сомневаюсь и в мысли, и в самом мыслителе. Страх ли это? Или месть, или желание причинить себе боль, или реакция на прежнюю любовь?.. В моей жизни есть благовидный предлог для любой из этих причин!»

Ибрахим Шаукат спросил Камаля:

— А вы знаете, почему я сожалею о том, что вы так и не женились?

— Да?…

— Я уверен, что вы будете идеальным мужем, если женитесь. По своей натуре вы семейный человек, организованный, прямой, честный, уважаемый государственный служащий, и несомненно, есть где-то в мире девушка, что достойна вас. Но вы лишаете её своего счастливого шанса!

«Даже мулы иногда глаголют истину. Девушка есть где-то в мире. Но только где? И напрасно он заявил о моей прямоте и честности: я всего лишь безбожник и развратник, алкоголик и лицемер! Где-то в мире есть девушка. Но уж точно это не бордель Джалилы в переулке Аль-Джаухари. Почему эти мучения ожесточённо бьются в моём сердце?.. От этого недоумения есть лишь один выход — выпивка и похоть! Говорят: женись, чтобы продолжить свой род и стать бессмертным».

Камаль изо всех сил стремился к бессмертию в самых разных его проявлениях и оттенках. Неужели в конце концов в своём отчаянии он обратится к столь первобытному и банальному способу? Есть ведь и надежда на то, что смерть придёт к нему без всякой боли, которая исказит его вечный покой. Какой же страшной и бессмысленной казалась ему смерть, однако после того, как жизнь потеряла для него всякий смысл, смерть казалась ему истинным оставшимся наслаждением. До чего странные все эти учёные, что корпят в свои лабораториях, занятые наукой, до чего странными кажутся лидеры, что подвергают себя опасности ради конституции! Зато те, что бесцельно бродят по кругу в замешательстве и мучении — да смилостивится над ними Господь!

Он перевёл взгляд с Абдуль Мунима на Ахмада с восхищением, к которому примешивалась радость.

«Новое поколение прокладывает себе нелёгкий путь к чётко определённой цели без всякого сомнения или тревоги. Интересно, в чём же секрет моего губительного недуга?!»

Ахмад сказал:

— Я приглашаю в следующий четверг молодожёнов, родителей и тётю в ложу театра Ар-Рейхани.

Хадиджа спросила:

— Ар-Рейхани?…

Ибрахим пояснил ей:

— На Кишкиш-бека!

Хадиджа засмеялась:

— Ясина почти что выгнали из дома, когда он только женился из-за того, что однажды вечером он взял с собой жену, мать Ридвана, на представление Кишкиш-бека!

Ахмад пренебрежительно сказал:

— Это было в то время. Сегодня же мой дед не препятствует моей бабке выходить из дома и не будет ей мешать смотреть на Кишкиш-бека!

Хадиджа ответила:

— Возьми лучше молодожёнов и своего отца. Мне же достаточно и радио…

Аиша также сказала:

— А мне достаточно и того, что я в вашем доме…

Хадиджа принялась рассказывать историю о Ясине и Кишкиш-беке, пока Камаль не кинул взгляд на часы и не вспомнил, что у него назначена встреча с Риядом Калдасом, и он встал, попросив разрешения удалиться.

20

— Неужели ты действительно можешь наслаждаться красотой природы, при том что до экзамена осталось всего несколько дней?

Этот вопрос задал один студент другому из группы раскинувшихся на травяной лужайке в форме полукруга на зелёной возвышенности, вершину которой венчала деревянная беседка, занятая остальными студентами. Куда ни кинь взгляд — всюду были видны насаждения пальм и цветники, пересечённые мозаичными тропками. Тот студент, кому был задан вопрос, ответил:

— Так же как может Абдуль Муним Шаукат наслаждаться семейной жизнью, несмотря на приближение сессии?

Абдуль Муним сидел в центре полукруга, а рядом с ним Ахмад Шаукат. Абдуль Муним заявил:

— Вопреки всему, что вы думаете, женитьба предоставляет студенту большую возможность сдать экзамены.

Хилми Иззат, который сидел рядом с Ридваном, сыном Ясина, по другую сторону полукруга, заметил:

— Ну, это только в том случае, если муж принадлежит к «Братьям-мусульманам».

Ридван рассмеялся, обнажая свои жемчужные зубы, несмотря на то, что весь этот разговор вводил его в депрессию. Разговор о женитьбе тревожил его сердце. Он и сам не знал, решится ли он однажды на такую авантюру, или нет. Брак при всей необходимости был для него пугающей авантюрой, несоответствующей его душе и телу!..

Студент снова спросил:

— А кто такие эти «Братья-мусульмане»?

Хилми Иззат ответил ему:

— Это религиозная организация, целью которой является интеллектуальное и практическое возрождение ислама. Разве ты не слышал о том, что они создали свои кружки во всех кварталах?

— Это не «Союз мусульманской молодёжи»?

— Нет…

— А в чём разница?

Хилми Иззат, указав на Абдуль Мунима Шауката, ответил:

— Спроси об этом брата…

Абдуль Муним своим зычным голосом ответил:

— Мы не просто организация преподавания и воспитания. Мы пытаемся понять ислам таким, каким его создал Аллах: религию, мир, свод законов и политический режим…

— Это подходит для двадцатого века?

Тот же сильный голос сказал:

— И для двадцать первого тоже…

— Мы и так в замешательстве от демократии, фашизма и коммунизма. И тут ещё это новое бедствие!

Ахмад засмеялся:

— Но это же Божественное бедствие!

Поднялся гул смеха, а Абдуль Муним злобно поглядел на брата. Ридван, думая, что его кузен не так выразился, заметил:

— Бедствие — это неподходящее выражение…

Тот же студент снова спросил Абдуль Мунима:

— И вы побиваете людей камнями, если они с вами не согласны?

— Над молодыми людьми нависла угроза отклонения от истинного пути и убеждений, упадка нравственности, так что побивание камнями ещё не самое жестокое из того, что они заслужили. Но мы никого не побиваем камнями, мы действуем добрым наставлением и благим примером. Мы ведём по прямому пути и ориентируем. Доказательством того служит моя собственная семья, мой брат, который заслуживает наказания в виде побивания камнями — вот он сидит и забавляется среди вас, пытаясь соперничать с самим Создателем, да будет Он преславен!

Ахмад засмеялся, и Хилми Иззат, обращаясь к нему, сказал:

— Если вам будет грозить опасность от брата, то я приглашаю вас пожить со мной в Ад-Дарб Аль-Ахмар…

— Вы такой же, как он?

— Нет. Мы из собрания вафдистов, и люди у нас толерантные. Первый советник нашего лидера копт. Вот такие мы…

Первый студент вновь заговорил:

— И вы несёте этот вздор в том же месяце, когда были отменены все иностранные концессии?

Абдуль Муним задал вопрос:

— Свою религию мы тоже должны отменить из уважения к иностранцам?