Как день и ночь

–  Толчок?
– вытаращил глаза Сэм.
– Я бы сказал, Диггер, заставить людей пожениться - это бросок как в спортивной борьбе.

–  Признаю, - Диггер наколол на вилку картофелину и отправил в рот, - я был в отчаянии из-за того, что близится свадьба Фейт.

–  В таком отчаянии, что разыграл собственную смерть?

–  Разыграл собственную смерть?
– Диггер минуту помолчал и очень медленно положил вилку.
– Это еще что за чушь?

–  Я все время думал, что-то здесь не так. С самого начала, как ты исчез.
– Сэм взял кусок цыпленка, откусил и откинулся на стуле.
– Ты знаешь эти горы, как никто другой, ты пережил все капризы погоды, ты выбирался даже со сломанной ногой. Ты всегда находил выход. Диггер Джонс слишком ловкий парень, чтобы матушка-природа взяла над ним верх.

Сэм замолчал и ждал, пока Диггер что-нибудь скажет, но старик не сказал ни слова.

–  Ты разыграл смерть, чтобы сработал твой маленький план. Чтобы я прочел завещание, и мы с Фейт поженились. Так скажи мне, мать Фейт тоже участвовала в этом?

Старик выпрямился, уголки рта у него кривились.

–  Коллин ничего не знала. Не говори о ней, и я… - Он вдруг замолчал, сообразив, что и так сказал слишком много. Сэм вскинул брови, а Диггер откинулся на спинку стула и медленно покачал головой.
– Что мне нравится в тебе, Сэмми, так это сообразительность. Всегда видишь, что под поверхностью. Не как другие люди. И давно ты догадался?

–  Три дня назад.
– Сэм еще раз откусил кусок цыпленка.
– Наверно, минут через десять после того, как ты появился в лагере. Ты был слишком беззаботный и слишком уступчивый, особенно когда узнал, что мы с Фейт поженились. А Диггер Джонс обычно не бывает ни беззаботным, ни уступчивым.

–  Не подкусывай меня, Сэм Маккентс. А то я тебя так вздую… - Он замолчал и тяжело вздохнул.
– Самый жгучий вопрос: что ты скажешь Фейт?

–  Хороший вопрос, Сэм. Я бы сама хотела услышать ответ.

Мужчины резко оглянулись, на пороге кухни стояла Фейт. Она надела халат и расчесала мокрые волосы, откинув их от бледного лица. Губы крепко сжаты. Она смотрела на Диггера.

–  Фейт, - голос у Диггера стал тихим, умоляющим, - это дело касается только тебя и меня. Давай поговорим одни, оставим Сэмми в стороне.

–  Мне и в голову не приходило оставить Сэмми в стороне. Ведь он мой муж. Вы не согласны?
– Она села, взяла цыпленка и откусила, моля Бога, чтобы кусок не застрял у нее в горле.
– Разве доверие не лежит в основе каждого хорошего брака?

У Сэма вздулись желваки, но он ничего не сказал.

–  Не держи зла на Сэма, - вздохнул Диггер.
– Я здесь единственный, на кого ты могла бы злиться.

–  Кто сказал, что я злюсь?
– Она смотрела на Диггера и старалась овладеть собой, чтобы голос звучал ровно.
– Почему вы считаете, что еще одна ваша ложь что-нибудь изменит? Это же бизнес, и сейчас перед нами ситуация, когда все остаются в выигрыше. Вы получили то, что хотели. Я имею в виду мой брак с Сэмом. Сэм получил землю. Я получила «Илайджа Джейн». По-настоящему, нам надо бы отпраздновать такое успешное завершение сделки.
– Она положила цыпленка на тарелку и вытерла руки.
– Сэм, у тебя есть шампанское?

–  Фейт, девочка моя, ведь я только хотел, как лучше для тебя.
– Диггер потянулся к руке дочери. Но Фейт быстро встала.

–  Точно так же мой дед хотел, как лучше для моей матери.
– Она заметила, как он поморщился, и поняла, что стрела попала в цель.

– Почему вы думаете, что отличаетесь от него?

–  Я никогда не хотел, родная, принести тебе вред.
– С мрачным видом Диггер встал.
– В это ты должна верить.

Фейт потуже затянула пояс халата, на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула.

–  Понимаю. Но какое бы решение я ни приняла, пусть ошибочное, - она посмотрела на Сэма, потом снова на Диггера, - это должно быть мое решение. Если вы и я собираемся поддерживать какие-то отношения, вы должны это принять.

–  Я признаю, девочка, - кивнул Диггер и благопристойно потупился.
– Клянусь. Только дай мне шанс. Я не хочу, чтобы ты сердилась на меня.

Ей даже удалось улыбнуться.

–  Завтра я возвращаюсь в Бостон. Через несколько дней мы снова поговорим.

Фейт удалось пройти по кухне на подгибающихся ногах и не упасть. В холле на полпути к лестнице ее догнал Сэм, схватил за плечи и повернул к себе.

–  Нам надо поговорить, - натянуто произнес он.

–  Еще три дня назад ты знал, что это не больше чем обман.
– Хоть бы голос не дрогнул, молила Фейт, хоть бы прикосновение его руки не заставило рухнуть на колени.
– Почему ты не сказал мне ничего?

–  Сначала надо было поговорить с Диггером, услышать, что он скажет.

–  И потом ты собирался сказать мне правду?

–  Фейт, - его рука крепче сжала ей плечо, - я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но…

–  Нет! Ничего ты не знаешь. Когда ты собирался сказать мне правду?

–  Не знаю.
– Глаза у него сощурились, на щеках вздулись желваки.

–  Ну, по крайней мере, честно.
– Она потерла нывшие виски. На самом деле боль была не в висках, боль была в сердце.
– Я устала, Сэм. Мне надо в постель.

–  Пойдем со мной.
– Он притянул ее к себе.
– Я не хочу оставлять тебя одну.

Как было бы легко уступить, позволить ему взять ее на руки, уложить в свою постель. Там она могла бы забыться, освободиться на время от мысли, что обманута и одурачена.

–  Я хочу, чтобы ты знал… Я не жалею о времени, которое мы провели вместе. Хотя все это было ложью.
– Фейт говорила спокойно, но щеки у нее горели.
– И не важно, что Диггер старался как лучше. Все это только дым, иллюзия, игра зеркал. Пустая фантазия.

Она отступила, сняла с пальца кольцо, которое он надел во время бракосочетания, и прижала к его ладони. Сэм поморщился.

–  А теперь, Сэм, реальность. Мне нужно вернуться в Бостон. В «Илайджа Джейн». Тебе надо остаться здесь.

Он уставился на кольцо, потом зажал его в кулаке.

–  Наш брак был законным, Фейт, - спокойно проговорил он.
– Ты все еще моя жена.

Она взглянула на него. О чем это он? Может быть, просто напоминал, что у них есть незаконченное дело? Что их брак нужно аннулировать?

–  Когда я вернусь в Бостон, мой адвокат возьмется за это.
– Фейт постаралась придать голосу беззаботность.
– Считай, Сэм, что ты неженатый мужчина. И свободен делать, что хочешь и с кем хочешь.

Лицо словно вырезано из гранита, глаза пустые. Он долго разглядывал ее, потом шагнул в сторону.