Как достать стража. Влюбить и присвоить

– Я видела прозрачное нечто, которое окутывало первого советника. Оно им управляло, и… Могу поклясться! Это была странная недобрая магия. Почти такая же, как у темных, но мощнее и злее. При этом, магия не имела цвета и мерцала, - пояснила я. Понимала, что несу бездоказательный бред, но ведь Агиар тоже чувствовал, что с другом беда.

– В шкатулке находились два осколка, - подтвердил герцог. – Я работал с материалом, который добыли Лесар и Инни.

– Когда меня привели в тронный зал, - произнес Кит, - я посмотрел на Таэрта. Мы, конечно, последний раз виделись в детстве, но хотелось увидеть хоть кого-то из родных, кроме дяди Тьяка. И меня поразило то, что я увидел. Это полностью совпадает с тем, что описала Моя Слана.

Он так выделил «моя», что внутри от удовольствия разлилась теплая волна, согревая не только тело, но и саму душу.

– Подожди… - ахнула Женька. – Тьяк?.. Тьяк Окмор?

– Да, - кивнул Китрэн.

– Уважаю! – улыбнулась сестра. – Просто – уважаю этого стража! Лучшей кандидатуры на должность воспитателя юных боевых магов Орфес просто не мог подобрать! Клевый дядька без вариантов!

– И ведь ни словом, ни полсловом не обмолвился о том, что скрывает тебя, - усмехнулся Лесар. – Не каждый помнит родство Окморов со Стевами.

– Почему? – вырвалось у меня. Просто стало любопытно, из-за чего арсы могут выкинуть из своей жизни близких по крови.

– Стевы предпочитали не помнить родства со стражами. Высшие – этим все сказано, - пояснил Женькин муж.

– Мои родители поддерживали с ним отношения, - сказал Кит. – Возможно, из-за меня. Когда поняли, что я не высший, и мне понадобится наставник. Дядя фактически вырастил меня и воспитал, а отца с матерью я видел лишь изредка, в свободное от изнуряющих тренировок время. Поэтому, сами понимаете, никак не мог убить их, да и для чего?

– Верно! – горячо поддержала его Настасья. – Для убийства важна причина. А какой тебе резон в их смерти? Нет, тут нужно искать тех, кому это выгодно. Например, Таэрту.

– Я бы не хотел никого обвинять голословно, - осторожно заметил Китрэн. – Тот, кто единожды был несправедливо обвинен, никому не пожелает такой участи. Хотя то, что владеет Таэртом, способно на многое. За годы вынужденных скитаний я не раз видел высших арсов, с такой же аурой. Словно липкая прозрачная масса покрывает их тело.

– Да-да, именно так, - подтвердила я. – И она светится. Нет, светится магия Китрэна, а аура Таэрта мерцает неярко и зловеще, как нечто противоположное магии власти и магии стражей тоже.

– С вашего позволения, подытожу, - негромко произнес Мидр, и все замолчали, давая ему слово. – Нам следует добыть три осколка, недостающих для сбора Стража Леандора, подробно изучить магию Китрэна, поскольку никто из ныне живущих не сталкивался с ней лично, и хорошо бы взять образец у того, кто является носителем мерцающего зла. Верно?

– Да! – воскликнула Женька и подскочила со своего места. – Но тот кусок, что мы оставили в горах просто так не достать. О, вы не представляете, что там притаилось! Говорю вам, нужно вооружать стражей! Первым делом нам следует отравиться в сокровищницу первородных! Там пшекаев на целую армию!

– Тише, мое перышко, тише, - пробовал угомонить ее Лесар, но сестра лишь фыркала и продолжала гнуть свою линию.

– Сокровище – это выход и перевес на нашу сторону, как ты не понимаешь? – возмущалась она.

– Инни, девочка моя, не все стражи одинаково лояльны к Китрэну. Многие заблуждаются и не имеют представления о реальном положении дел, поэтому продолжают сохранять верность Агиарам, как единственной ветви королевской власти из всех возможных. И их силу ты собираешься усилить пшекаями, тем самым развернув кровавую войну между стражами? – очень тихо, почти вкрадчиво произнес Лесар.

Женька так вжилась в роль героини, пылающей праведным гневом, что не сразу поняла смысл сказанного.

– Да! – выкрикнула она, и тут смысл, как ушат холодной воды, вылитый на голову, достиг цели, Женька округлила глаза и тихо выдохнула: - Ой…

– Так что, дорогое мое легкое перышко, действовать нужно крайне осторожно и осмотрительно, - подмигнул ей муж.

Но сестра быстро пришла в себя.

– Значит, нужно разъяснять, внушать, заставлять, в конце концов! – отреагировала она.

– И этим привлечь к нам внимание, - ответил ей Мидр. – За нами пристально наблюдают многие, и совершать опрометчивые поступки никак нельзя. По крайней мере, пока мы не соберем шесть осколков из семи. Насколько я помню, в летописях написано, что Стевы хранили одну из частей артефакта в своей сокровищнице. Что тебе об этом известно, Кит?

– Ничего, кроме того, что осколок действительно хранился в нашей семье, но ни я, ни отец, ни дед его никогда не видели, - признался Китрэн.

– Вот и еще одна проблема на наши плечи, - вздохнула Настасья. – Следует найти то, которое никому неизвестно как выглядит, и где находится тоже.

В столовой повисла неприятная тишина. И дело не в том, что нам нечего было сказать друг другу. Тут, как раз, все было наоборот. Просто каждый в эту минуту осознал, насколько нас мало и насколько много вокруг врагов: видимых, невидимых, реальных и абстрактных.

Наконец, герцог решил прервать затянувшееся молчание:

– Прошу прощения, но я вынужден повториться, - произнес он. – Мне было бы крайне любопытно взглянуть на оба артефакта, которые волей случая оказались у нас.

А ведь верно, Агиар просил, а мы столь бурно обсуждали ситуацию, что пропустили его слова.

– Да-да, минутку, - засуетилась я. Да после сегодняшней ночи я ему не только амулет власти покажу, но и все тайны артефакторов раскрою, если попросит.

Столь древние штуковины всегда наделены своим собственным характером. Амулету не терпелось покрасоваться перед всеми членами моей семьи, поэтому он быстро превратился из татуировки на коже в красивый кулон. Вот только камень внутри артефакта был теперь не бледно-голубым, а разноцветным, переливающимся. Во всем круговороте цветов преобладающим и доминантным был оранжевый.

Китрэн немного замялся. Слишком долго он хранил втайне от всех свою реликвию – единственное, что напоминало ему о почивших родных. Супруг тяжело вздохнул, обвел взглядом всех нас, и артефакт послушно лег в его ладонь.