Как карта ляжет. От полюса холода до горячих точек

«Надо признаться, я огорчился, услышав такие слова от человека, с которым мы знакомы лет пятнадцать. Я привык делить людей не по национальностям, а по их делам и характерам…

К сожалению, моя личная история вполне вписалась в общую картину. Дмитрий Киселев и его соратники по информационному фронту потрудились на славу. Если судить по большинству русскоязычных СМИ и еще больше по реакции в соцсетях, то Россия окружена врагами, которые утром просыпаются с мыслью нагадить русским, овладеть их природными ресурсами. Особо умиляет сосредоточение на роли США. Во всем мире бывший спикер Госдепартамента Джейн Псаки известна узким специалистам-американистам, зато в России ей была посвящена даже целая серия анекдотов. По количеству упоминаний в российских СМИ она могла смело конкурировать даже с самим Бараком Обамой…

Наследие нынешней конфронтации России с Западом так быстро не пройдет и может портить наши отношения еще многие десятилетия, кто бы ни был обитателем Кремля.

Мы можем не соглашаться с политикой России, США, Украины или Евросоюза. Но если мы, журналисты, дадим себя втянуть в «информационную войну», это будет наше поражение. И победят в этой войне те, кто сегодня радуется, что кому-то не дали визу».

И разве это не так?

* * *

Но все-таки насколько тесно журналисты сотрудничают со спецслужбами? Я бы и сам хотел узнать ответ на этот вопрос. Подозреваю, что есть и в моем окружении коллеги, которые по тем или иным причинам ступили на тайную тропу. Один по пьяной лавочке признался: был завербован еще на студенческой скамье, обещал «постукивать» на иностранцев, с которыми общался. Однако, как он меня уверял, долго эта история не продлилась, скоро его оставили в покое. Другого мы подозревали, потому что уж больно удачно развивалась его карьера, было такое ощущение, что чья-то невидимая, но сильная рука все время пересаживала его из одного теплого кресла в другое. Чем он платил – об этом могу только догадываться.

Все может быть. Корреспонденты и редакторы – люди хорошо информированные, со связями, влиянием, вхожие в самые разные сферы. Для секретных служб – самое то.

В книге немецкого автора Удо Ульфкотте «Продажные журналисты», а эта книга стала бестселлером во многих странах, есть целый раздел, где повествуется о связях представителей германских СМИ со спецслужбами. Сам автор признается в сотрудничестве с БНД и называет множество своих коллег, которые так или иначе кормились с руки разведки. По его словам, особенную активность в этом деле проявляет ЦРУ. Если сотрудник газеты или телекомпании хочет сделать карьеру, то без поддержки «рыцарей плаща и кинжала» это не получится, утверждает У д о.

Он пишет, что американская разведка по всему миру занимается вербовкой журналистов и руководителей СМИ. Сами журналисты в США как-то провели расследование и выяснили: примерно четыреста их коллег работают на ЦРУ.

«Журналиста можно поиметь дешевле, чем хорошую шлюху, всего за пару сотен долларов в месяц», – цитирует он слова одного из сотрудников Лэнгли. По его наблюдениям, почти все зарубежные корреспонденты американских или британских газет были связаны с соответствующими национальными секретными службами.

Может быть, чешские контрразведчики тоже внимательно прочли эту книгу. И решили: ну раз так, то и Снегирев наверняка прибыл к нам с секретным заданием.

Все мы – заложники дураков и негодяев.

Глава вторая Сибириада

Как я пытался увидеть свое будущее. Из семьи ссыльных.

Отец вспоминает войну. Суровая школа Суворовского училища.

Путешествие на плоту «Сфема».

Парижский шансон среди сибирских терриконов.

Первая газета. Юрий Совцов. Диплом, полученный чудом.

На выручку идут евреи. Мечтал стать летчиком.

Коля и 9 Мая.

Странным образом устроена наша память. Вдруг я стал часто видеть одну и ту же картину. Томск. Крутой обрыв, склоны которого заросли кустами боярышника, дикой малиной, лопухами и крапивой. Наверху – развалины старой церкви. Мне лет девять или десять. На склонах обрыва мы играем с мальчишками в войну. Потом я отделяюсь от них. Я сижу на теплой кирпичной стене, которая когда-то была монастырской, и смотрю вдаль. За рекой – заливные луга, серебро стариц, чахлые перелески, а дальше, почти у самого горизонта, стеной стоит синий сосновый бор. Почему-то в памяти он отложился именно синим. Эта картина завораживает меня настолько, что я подолгу сижу на уютных руинах и смотрю вдаль, на реку, на бор.

Для меня мир кончался тогда этим сосновым бором. А так хотелось заглянуть туда, дальше, узнать, увидеть, что за ним. Однажды я не справился со своим желанием, с этим мороком, уговорил соседского приятеля Алика Слонкова, и мы, никому ничего не сказав, отправились в путешествие: чтобы увидеть наконец то, что находится за горизонтом. На автобусе «зайцами» мы переехали по понтонному мосту через реку Томь, вышли на остановке «Тимирязевский бор», потом долго шли в глубь этого соснового леса, набрели на узкоколейку, по которой возили спиленную древесину, пошли по шпалам, все дальше и дальше углубляясь в лесную чащу.

Столько лет прошло, а внутри все еще живет счастливое ощущение той первой, почти настоящей дороги, первых открытий. Небо было высоким, сосны торжественными, таежные запахи будоражили кровь, и за каждым поворотом чудилось открытие тайны.

Мы шли и шли по этой узкоколейке навстречу заходящему солнцу, ощущая себя настоящими взрослыми путешественниками, почти Робинзонами. Не знаю, что было бы дальше. Где располагалось ближайшее поселение? Где застала бы нас ночь? Неожиданно сзади послышался шум, мы обернулись – это была дрезина, которая бойко настигала нас, а в ней сидели родители Алика. Видимо, он все-таки проговорился относительно наших намерений.

Я уже не помню сейчас подробностей последовавших разборок. По-моему, все обошлось, потому что родители были счастливы обнаружить нас живыми и здоровыми. Правда, Алику Слонкову было наказано больше не водиться со мной.

С тех пор для меня сделалось любимым занятием сидеть на обрыве и смотреть вдаль – на реку, на бор. Возможно, я подсознательно хотел увидеть свое будущее, те места и страны, где придется побывать… Но тогда я ни о чем таком даже и не думал. Какие страны? Какие города? Мир заканчивался синим сосновым бором. А за ним была тайна.

Став взрослым, я еще несколько раз ловил себя на страстном, почти болезненном желании пойти сию же минуту вперед, чтобы увидеть – а что там, за тем хребтом, за тем лесом, за той рекой.

Сейчас мое самое большое желание заключается в том, чтобы оказаться в городе детства, найти обрыв, где мы играли с пацанами, и опять увидеть тот чудный пейзаж: широкую реку, серебро стариц, синий бор на горизонте.

Круг замкнется?

Надо же, как все обернулось! За тем берендеевским лесом, пряно пахнущим мхом, сосновыми иглами, грибами и солнцем, оказался такой огромный и такой разный мир.

Я побывал почти на всех континентах, больше чем в семидесяти странах мира. Зимовал на далеких арктических островах, играл в футбол на Северном полюсе и фотографировал пингвинов вблизи Южного. Плавал в обнимку с гигантской черепахой в бирюзовых водах на острове Бора-Бора (это Французская Полинезия). Маялся от жары в самом знойном месте планеты – в Долине Смерти, это между Калифорнией и Невадой. Поднимался на святую гору Моисея на Синае. Замирал от восторга на мостиках Венеции. Часами бродил – куда глаза глядят – по любимой Вене. Ездил на песцовую охоту с эскимосами Канады. Видел извержение вулкана на Камчатке. Жил в монастырях на Святом Афоне в Греции. Прятался от американских бомб в Косово и от моджахедских ракет в Джелалабаде. Пытался понять тайну Сада камней в японской Осаке. Смотрел, как чудно падает солнце в океан на острове Бали в Индонезии. Постигал тайны боевых искусств в Шаолине. Плыл на теплоходе со своими любимыми внуками по Волге. Прошел невероятно тяжелый маршрут зимой по засыпанным снегом перевалам в Афганистане, в тех местах, где прежде никогда не ступала нога чужестранца. Мне посчастливилось рассматривать шедевры мировой живописи в лучших музеях Земли – Эрмитаже, Лувре, Прадо. Обедать за одним столом с президентами и королями. Погружаться с аквалангом в Красное море и мчаться по волнам на серфовой доске в Гибралтаре. Сидеть в тюрьме (жаль, недолго) в Иране. Подставлять лицо теплым струям тропического ливня в Малайзии. Ловить крабов в Индии. Пересечь с караваном верблюдов пустыню Кара-Кум. И побывать еще во множестве других мест – на родине и вдали от нее.