Как мы грабили негодяя

Сейчас постреляем!

Эх, был бы здесь теперь Винсент Сандерс! Вот было бы весело. Вот они постреляли бы от всей души. Такого напарника, как Вин поискать да не найти.

Но только это невозможно.

С Вином Пит познакомится позже. Уже после войны.

Сто-о-о-оп!

Что за бредовые мысли?

Откуда Пит знает, что познакомится с Вином, что останется цел в этой мясорубке? Откуда он вообще про Вина знает сейчас, когда даже не должен подозревать о его существовании?

– Пит, - раздается в наушнике знакомый голос, которого Пит не должен слышать еще несколько лет, - ты совершил ошибку.

– Какую ошибку?
– Спохватывается Пит и чувствует, как на него накатывает приступ паники.

– Ты забыл свой талисман!

На орудийной палубе появляется массивная рослая фигура в боевом скафе. Ртутный свет звезд и зарницы далеких разрывов отражаются на пластинах экзоскелета.

– Талисман?
– будто эхо переспрашивает Пит.

– Ну, да.
– Человек в скафандре приставляет к лафету соседнего орудия архаичный, допотопный пулемет с деревянным прикладом и диском.

– Мой пулеметик, - радуется Пит, - Мой Льюис!

– Ты все время делаешь ошибки, приятель, - говорит незнакомец со знакомым голосом, - а я их исправляю. Как тебе не стыдно.

Пит замирает от страха, льдом сковавшего сердце.

Он знает, что этот человек сейчас обернется к нему. И это будет не Вин Сандерс. Это не может быть Вин Сандерс, хотя и говорит его голосом.

– А не пора бы мне проснуться?
– говорит Пит.

– По мне, так самое время, - говорит незнакомец и медленно начинает поворачиваться к Питу, дружелюбно раскинув руки.

Часть первая.

Дао Сельского Парня

Жизнь - словно пища - бывает пресной. Каждый приправляет ее по своему вкусу. Кому-то приправой служат власть, нажива и преклонение ближнего. Для другого этикетка от спичечного коробка может превратить жизнь в фейерверк.

Бути Бакемоно Таманои "Мысли под звездами"

Период между Большими Дойками шерстистых икурукаякам под тропиком черно-белой козы, на планете Вальдос в системе Солис - это время скуки.

Это время когда каждый ощущает, как дни, еще недавно проскальзывавшие мимо, словно пузырьки газа в бокале шампанского, тянутся уныло, будто нитка из распустившегося носка, оставляя после себя лишь ощущение непереносимой духоты, липкой испарины, от которой нет спасения.

Это время когда в воздухе густыми комьями барахтается лень. Она окружает всякого, до кого ей удаётся дотянуться тонкими белесыми нитями-щупальцами и сшибает с ног самого деятельного, самого целеустремленного человека.

И только к вечеру, в минуты, когда багровый, обжигающий последними лучами, шар стареющей звезды Солис милосердно уплывает за черные скалы на горизонте, только тогда первая волна прохлады, напоенная свежестью ледников Омбры, приносит долгожданное облегчение.

В такой час хорошо лежать в гамаке под навесом сплошь увитым дикой буйволиной лианкой. В руках и ногах - почти непереносимая тяжесть. В голове - ничто. Ты едва улыбаешься, когда чувствуешь, как между волос на твоей груди пробегает дуновение ветерка, невесомое подобие бриза.

Вот минуты, говоришь ты себе, когда разумный человек наиболее близок к гармонии.

Твоя совесть чиста.

И грезится, что придет смуглая девушка в белоснежном платье, и подаст тебе, страдающему от жажды, высокий запотевший стакан холодного зеленого чая с ломтиком лайма. С позвякивающими кубиками льда, с веточкой мяты и несколькими каплями спиртного, например, рома или джина, исключительно для бодрости.

Белое платье будет призрачно светиться в сумерках. И она улыбнется, ничуть не загадочно, а вовсе даже призывно...

Закат пылал в небе над холмистой равниной. Натужно пели цикады в седой траве. Пурпурный блик играл на, плавающей среди кровавых лилий, бутылке "синегорловки", что с Шивой на этикетке. Хрустальные шестикрылые стрекозы порхали над озером, ловя водомерок и пряча их трупики в закрывающиеся на ночь и ныряющие под воду цветки кровавых лилий.

В разводах облаков, будто стрижи, реяли серпокрылые суборбитальники. Молодежь из ближайшего городка дояров оттягивалась в ожидании напряженного периода Большой Дойки, когда придут икурукаякамы и будет не до развлечений.

На холме над озером стоял небольшой дом: одноэтажное бунгало с верандой.

Вин Сандерс непроизвольно дернул ногой и очнулся от сна, сморившего его над книгой "Штаб генерала Радова в Войне Больших Лодок". Вин огляделся и обнаружил себя на веранде бунгало, сидящим в кресле-качалке.

Вин Сандерс - довольно еще молодой человек.

Не слишком высокий, не слишком низкий, не худой, не толстый, брюнет с легкой сединой на висках. Глаза - серые, уши - обычные, да и вообще все обыкновенное, как любого представителя гуманоидов.

Он производит впечатление человека, который совершенно не волнуется ни по какому поводу. Эдакий обыкновенный неяпонский самурай. Не тот самурай, который заранее умер в мыслях, и теперь ему всё фиолетово, но самурай, который повидал на свете столько внезапных поворотов судьбы, что теперь уверен, придет его час, будет кровавая каша.

А пока не стоит грузить себя ненужными треволнениями, достаточно ли ты готов к поединку.

Просто наблюдай течение жизни. Реагируй на изменение в окружающем мире, следи за собственными словами, дабы не провоцировать дураков на дурацкие потягушки, кто из вас круче.

Просто не откладывай ничего в долгий ящик и улыбайся собственным идеям.

Короче говоря, Вин это человек, весь опыт которого доказал ему, что жизнь может круто повернуться как к худшему, так и к лучшему. Однако он четко понимает, что кроме него самого в его жизни никто ничего хорошего не сделает, и чтобы не понадобилось исправлять то, что натворили разные благожелатели, необходимо работать над собственной судьбой.

Например, принимать собственные решения и стараться воплотить их в данной реальности. Сами они в пироги и пышки не превратятся. Поэтому он не парится понапрасну, размышляя, что именно он сделал неправильно в прошлом, и какие проблемы еще ожидают его в будущем. Просто живет. Кроме того, Вин просто доверяет себе и своему партнеру. Вот, кажется, и все его секреты.