Как мы грабили негодяя

Чего с ними только не делали! Но и самки, и молодняк, и перестарки с перетелками, вместе с усталыми старыми топтунами, все они неуклонно следовали за своими вожаками, словно телезрители за телеполитиками.

Источники воды после посещения икурукаякамьего стада превращались в густую грязную жижу. Но проходило время, вода начинала отстаиваться, а многочисленные обитатели спешили полакомиться поднятыми со дна отложениями.

Икурукаякамы же продолжали шествие, победоносно оставляя за собой бесконечную ленту навоза. Навоз этот служил основным источником удобрений для местной флоры, для той же буйволиной лианки, например.

Таков был круговорот вещей на Вальдосе, маленькой, но не хуже других планете.

С метафизической точки зрения, роль икурукаякам была проста. Своим безостановочным движением они вертели планету так, как это требовалось.

Тоже миф, разумеется, но этой поэтической метафоре нельзя отказать в простоватой красоте.

И было в этом необъяснимом с точки зрения науки движении животных нечто глубинное, изначальное, приводившее яйцеголовых умников в ярость.

Впрочем, умников на Вальдосе не жаловали не только икурукаякамы. Не любили их и простые жители, большинство из которых составляли дояры и объездчики.

Дело в том, что дважды в год, по местному отсчету времени - с начала весны и с начала осени, икурукаякамы постепенно прибавляли шаг.

Представить себе масштаб этого зрелища трудно.

Словно по мановению незримого дирижера миллионы живых огромных как сарай, покрытых длинной грубой шерстью титанов начинали притоптывать и, вдруг, вместо привычного степенного шага принимались торопливо семенить своими округлыми, похожими на нечищеные роговые шашки копытами.

Весь мир Вальдоса начинал вибрировать, входя в такт. С лугов и полей в небеса устремлялись тучи хрустальных стрекоз. Их перламутровые полчища порой закрывали Солис.

От топота икурукаякам закладывало уши, существование в этом месте становилось практически невыносимым, казалось, этот мир стоит на грани саморазрушения. Это длилось пару недель, потом постепенно все стихало и приходило Время Большой Дойки.

У самок рождались детеныши, плоды гона трехгодичной давности. Не всякая самка могла рассчитывать на ежегодное внимание вожака. И теперь мамаш можно было и подоить. Соски у этих животных располагались на боках, почти на спине, среди шерсти.

Так как икурукаямы с рождения двигались, малыши, забавно семеня, догоняли родительниц, находили сосок, вытягивая длинные детские шеи, и питались, то с одного бока, то с другого. Но так как новорожденные обычно появлялись в единственном экземпляре, один сосок всегда был свободен.

Этим и пользовались лихие вальдские дояры. Каждый из них с молодых ногтей умел на ходу вскочить на спину взрослой икурукаяме и надоить столько молока, сколько нужно.

Места вдоль линии миграции были разбиты на участки уже несколько столетий назад. Каждый участок строго охранялся одним или несколькими объездчиками.

Ох уж эти объездчики!

Отвратительные типы.

Заметив чужака, например, дояра - соседа, пусть даже свата и собутыльника, чаще всего открывали огонь без предупреждения.

А пойманных живыми нарушителей просто, без суда или следствия, бросали икурукаякамам под копыта. Хорошо вендетта каким-то волшебным образом миновала эти девственные в смысле морали или общечеловеческих ценностей места.

Так что картина, когда соседи утром отчаянно палят друг в друга, а вечером распивают синегорловку и горланят песняка, здесь была типичной.

Городок дояров, название которого можно перевести с местного языка на современный общегалактический, как "Коровья лепешка", если верить лингвистическим познаниям Вина, не был любимым местом Пита. Однако разделение труда следовало считать справедливым. Именно Вин, и никто другой, мог бы приобрести что-то способное летать в пространстве, а именно Пит был большим специалистом по всевозможным припасам и снаряжению для любого начинания.

Вот ему-то и пришлось отправляться в городок.

От уклада жизни дояров Пит также был не в восторге. Эти люди, мало понимали в чем-либо кроме дойки шерстистых икурукаякам. И хотя в этом деле были, безусловно, экспертами, все равно поражали бывалого парня, посетившего не один десяток планет, своей ограниченностью.

Да, вот, только бы это! Ограниченность сама по себе не большой порок. Она становится настоящим грехом только тогда, когда вы начинаете кичиться ею. Когда вы возводите ее в культ. Когда вы не хотите ничего знать и понимать кроме дойки шерстистых икурукаякам.

Дояры называли себя Сельскими Парнями. Именно так с гордостью. С большой буквы. Даже с двух больших букв! И как же они гордились собой!

Они не знали лучшей участи в жизни, чем быть Сельским Парнем. И едва ли нашелся бы кто-то, кто сумел бы их убедить в обратном. И едва ли отыскался бы аргумент, или сколько-то аргументов, в каком угодно сочетании, которые могли бы отвратить этих оболтусов от мысли, что им выпала лучшая доля во вселенной.

– Все относительно, - возражал как-то Вин по этому поводу.
– Вот, скажем, программа может работать как надо, а может глючить. Но если ты никогда не имел дело с работающими без глюков программами, то будешь считать глючные нормальными.

– А без глюков не объяснишь?
– почти обиделся тогда Пит.

– Можно и без глюков.
– Легко согласился Вин, - Вот прочти, - и сунул Питу книгу.

Пит загрузил на страничку "содержание":

Архаичные воззрения древних на природу вещей.

Юмористическое научно-популярное издание.

Для широкого круга читателей

1. Старик Эйнштейн и скорость света. (Теория относительности: от великого, до смешного).

2. Нечто, которое приняли за ничто. (Эфир, физический вакуум и протосреда).

3. Виртуальный мир, которого не может быть. (От симуляторов древности до виртуальных государств современности).

4. Большой БАБАХ (что за СЛОВО было в начале, и что, по мнению наших предков, из этого вышло)...

... и т.д. Пит не стал прокручивать все разделы. Просто понял две вещи: здесь нет ничего о технике, и все это издано еще до Войны Больших Лодок, то есть само по себе устарело.

Каждый раздел содержал видео, текст и гипертекст со сложной системой ссылок, юмор, научные и популярные статьи по обозначенным темам, словом это была обычная книга, которых еще недавно было полно, и которых Пит отродясь не воспринимал. А комиксов ни в одном разделе он не обнаружил. Скучная книга.

Так что он остался без объяснений относительно относительности и остался при своем мнении насчет Сельских Парней и их сельской спеси.

Единственное, то было хорошего в "Коровьей лепешке", да, наверное и в других городках этой планеты - женщины. Кроткие, покладистые, изобретательные и веселые. Хорошенькие, как одна. Красивые, какой-то своей, сельской красотой, но бдительно оберегаемые Сельскими Парнями от чужаков.

Это было естественно, потому что женщины на этой планете не видели другого предназначения, кроме как ублажать Сельских Парней, смертельно рискующих жизнью в период Большой Дойки.