Как не прибить и не влюбиться

– Я бы не сказала, что быть герцогом Мельгар безопасно, – вырвалось у меня, – ой, прости, пожалуйста!

– Нет, ты права. Но это было давно. И Бенджамин не его отец, он сильнее, сама знаешь почему. Да и у нынешнего короля нет того ущемленного мужского самолюбия, как было у его брата и предыдущего правителя. Он вполне рационален и доволен жизнью. А Алекс и вовсе работает преподавателем.

– Дети его обожают, он их кумир, – сказала я, и это было абсолютной правдой. Алекс умудрялся заряжать энтузиазмом всех вокруг, а малышня его слушала всегда чуть ли ни с открытым ртом. И задание выполнялись с невероятным усердием, каждый из учеников старался изо всех сил, лишь бы удостоиться похвалы моего кузена.

– Знаю, директор при каждой встрече мне об этом рассказывает. И добавляет, что этим Алекс пошел в меня. Намекает, что ждет меня в школе с распростертыми объятиями.

– А ты хотела бы снова там работать?

– Наверное, да. Но сначала нужно вернуться в Брейнвуд, – она зашелестела бумажками, через секунду уже погрузившись в мир политических и финансовых записей.

Я же откинулась в кресле и в тишине изучала потолок. Ровно до тех пор, пока кто-то тихонько не дотронулся до моего разума. Я закрыла глаза, для полного погружения и расслабилась.

– Мы пришли, – еле слышный шепот брата послышался в моей голове.

– А чего шепчешь? – хихикнула я, пытаясь оценить обстановку.

Дядя с Филом спускались по лестнице. Судя по чадящим факелам, на магии тут явно экономили. Впрочем, зачем осужденным на смерть преступникам свет? Ведь они не были добры к своим жертвам, с чего бы проявлять ту самую доброту к ним? Пугает только то, что не всегда в этом месте оказываются действительно виновные люди.

Грубо обтесанные ступеньки уходили далеко вниз, на редких площадках между пролетами выглядывали темные проемы коридоров, серый камень которых местами почернел и потрескался.

Наконец, впереди идущий Махетди остановился на третьей по счету площадке и поманил моих родных за собой. Короткий проход был тупиковым, он заканчивался всего одной дверью.

– Вы хотели поговорить со всеми или с некоторыми? – кисло улыбнулся оланец.

– Не думаю, что после ваших допросов готовы отвечать все, – дядя уверенно посмотрел ему в глаза.

Фил, не долго думая, подвесил в воздухе с десяток светляков, осветивших убогую обстановку допросной: деревянный стул с кожаными ремнями, потемневшими то ли от старости, то ли от пота, то ли от крови, стол перед ним и пару кресел рядом. Серый пол, серые стены и серый потолок довершали унылую картину.

– Нам не нужны простые матросы, – повернулся к главе данжармерии брат. – Если остались в живых старшие или боцман, ведите.

– Так они же правду не скажут, кто из них кто, каждый на другого кивает, что он главный, а я так, мелкая сошка, – пожал плечами Махетди.

– Вы держите их в одном месте или в разных? – Филиппу не нравился этот оланец так же как и мне, и он подозревал его в нечестности. Мне тоже казалось, что мужчина приведет либо первых попавшихся матросов, либо специально тех, кто точно ничего не знает.

– Нам нужно просканировать всех, – даже не сказала, а визуализировала я.

– Хотелось бы в разных, чтобы не сговорились, да свободных камер мало,– в это же время ответил данжарм с ключами, который плелся за ними весь путь.

– Тогда мы хотим посмотреть всех и сразу, – понял нашу мысль дядя.

Глава данжармов изменился в лице, Фил не стал лезть к нему в голову, прошелся лишь поверхностно по мыслям, и то, в этом сумбуре было столько грязи, что мне срочно захотелось помыться. Махетди костерил «неудачника Эфенера», у которого из «достоинств было только имя», что тот не справился с элементарным – привезти товар. И если Изимсид узнает, что Махетди не смог уладить появившуюся проблему, то главе тадриханской данжармерии придется не сладко. Не он первый, не он последний, кого убрали работорговцы. И теперь он судорожно пытался просчитать, что могут узнать два карвахальца, если увидят всех выживших преступников, и как это может отразиться на нем.

«А может спровоцировать в камере драку, когда они зайдут? И закрыть их там? Меня в этом обвинить никто не сможет, а эту шушеру сразу казнят, после убийства иноземцев их даже стихии не спасут, никто казнь ни на минуту не отложит», – промелькнула подлая мысль у Махетди, и на нее брат обернулся к данжарму, посмотрев ему прямо в глаза. От чего тот дернулся и идею эту затолкал подальше, справедливо рассудив, что два карвахальца-аристократа без опыта допрос провести не смогут, тем более, опрашивая толпу.

– Пойдемте, общие камеры ниже, – кивнул он и вышел из допросной.

И снова ступеньки и коридор, но на этот раз вместо половины стены – решетки. Толстые прутья, местами ржавые, перекрывались поперек тремя полосками широкого метала, к которому они, видимо, были приварены. И те, и другие уходили глубоко в стену. Сразу было видно, что к строительству привлекали магов земли, никто другой так чисто не смог вкрапить решетку в камень. Вот только сколько лет прошло – неизвестно, но по виду стен казалось, что несколько сотен лет. Уборкой этих помещений, так же как и освещением, данжармы не утруждались.

– Всем отойти к стене! – завопил ключник, по сторонам которого возникло еще несколько служивых. Как бы не были ослаблены и измучены заключенные, бунта местные боялись. Правильно, тут минимум сто человек.

Фил снова подбросил в воздух светильники, но в этот раз штук тридцать, они разлетелись и по коридору, и по камерам, освещая неприглядную картину узилища. А я поняла, что ошиблась с количеством узников. Какие сто, их было больше трехсот, спали они похоже по очереди, или на полу, так как полок вдоль стен не хватило бы и на треть. Тем более, оказалось, что вдоль дальней стены тянулась не одна камера, внутри были перегородки из той же решетки. И загрузка каждой «ячейки» явно велась не равномерно.

– Заходить внутрь будете? – у Махетди вновь из темного угла разума выбралась идея списать гибель ненужных гостей на бунт заключенных, но дядя его обломал.

– Нет нужды. Все, кто плыл на «Карагезгине», подойдите к решетке, – сказал он, и несколько десятков человек несмело подошли.

– Это не все, – брат окинул взглядом преступников. – Для вас будет лучше, если встанут все матросы, кто в состоянии стоять, – он вложил в голос приказ, ослушаться который смог бы только средний маг. У решетки сразу стало достаточно тесно. – Так-то лучше. Теперь те, кто не является высшим морским чином, или как это у вас тут называется, сделайте шаг назад, – еще один приказ отозвался дружным топотом. На месте осталось пять человек. – Прекрасно. Кто не в курсе, это лорд Мельгар, консул Карвахаля в Оланской империи, – Фил кивнул на дядю. Я же лорд ди Фиоренци, сын генерала Бернелла, внук герцога ди Флорентин, – среди стоящих впереди были только оланцы, и их лица не особо поразило перечисление старших родственников, а вот среди отступивших мелькали выходцы из Карвахаля и не только. Им были знакомы и дед, и отец, поэтому легкая волна беспокойства прокатилась по преступникам. – Среди похищенных были те, кто живет на моей земле. Мой долг, как наследника рода, найти и покарать тех, кто несет ответственность за преступление. Вы – виновны, и вам нет оправдания. Вы знали, кого и зачем везете. Но виноваты не только вы. А мне нужны все, – брат говорил негромко, но слышали его все. Тихо скрипел зубами Махетди, зевал ключник. Дядя переводил взгляд с одного преступника на другого. – И особенно тот, кто всем этим руководит. Вы же знаете, что герцогом ди Флорентин может быть только маг? А стихии к нам особо благоволят. Так вот, живет на «Карагезгине» существо… «Корабельный», – Фил мысленно усмехнулся, я тоже захихикала, а вот матросам стало не до смеха. – Рассказал много о вашем отношении и к кораблю, и к пленникам. А еще он сказал мне об Изимсиде. Безымянном.

Первым на последнюю фразу дернулся Махетди. Моряки еще не отошли об упоминании не откуда появившегося на корабле невидимки-пакостника. Но Брату было не важно, кто как отреагировал, он, а вместе с ним и я уже погрузился в мысли мужчин. И только у одного из них, при упоминании Безымянного, в голове возникли не только отголоски чьих-то разговоров. Но и конкретное место. Филипп повернулся к человеку, кто вспомнил, как Эфенер встречался со счетоводом Безымянного перед отплытием из Карвахаля. Про этого человека капитан сказал, что он отвечает за расчет с теми, кто работает «на земле». И что счетовод очень недоволен, что ему пришлось выехать и Обраксаса. Сказал, у него приличная нора в Сономе, и каждый раз таскаться в Брейнвуд он не собирается, потому капитан должен был найти порт поближе к столице Обраксаса в следующий раз. И уже на обратном пути к кораблю, мужчина слушал ворчание Эфенера, что видел он ту «нору» в одном из лучших районов с фонтанами и цветущими по весне вишнями. И он бы рад наведаться к счетоводу сам, да только от моря до Сономы по прямой минимум день пути.