Как общаться с вдовцом
Шрифт:
— Извини, — говорю я, и она даже не может себе представить, за что я прошу прощения.
— Тебя не цепляет, — отвечает она, — что-то не так?
И, не успев опомниться, я признаюсь ей:
— Я скучаю по жене, — выпаливаю я так резко, что мы стукаемся лбами. — Я так по ней скучаю, что у меня словно шлакоблок в груди, который давит на легкие с такой силой, что я не могу дышать.
Я указываю на Дейва, который все еще сидит, зарывшись лицом в громадные сиськи азиатки.
— Видишь вон того парня? Я трахаю его жену. Никогда не думал, что способен спать с чужой женой. Платить симпатичной девушке за то, что она на мне поерзает, очень грустно даже при самых лучших обстоятельствах, но сейчас это грустно, потому что пара титек у моего лица — не самое печальное, что есть в моей жизни, и от этого еще грустнее, а мне
В продолжение этой тирады Ванесса, не переставая, медленно покачивает бедрами, а когда я умолкаю, она нежно проводит ладонью по моей щеке, касаясь мягкими пальчиками колючей щетины, и тихо прижимается лбом к моему лбу. Минуту мы сидим так, пока затихают последние такты песни.
— Джек, — нежно произносит она.
— Что? — отвечаю я, глядя в ее широко распахнутые зеленые глаза. И не успевает она заговорить, как я уже знаю, что она скажет.
— Хочешь пойти со мной в комнату для шампанского? Я станцую только для тебя.
Глава 28
На автоответчике моего мобильного четыре сообщения, и все от Лейни. По дороге домой из стриптиз-клуба я перезваниваю ей; мне удалось смыться сразу же после неудавшегося танца. Она берет трубку после первого гудка.
— Ты все еще с Майком и остальными парнями? — спрашивает она.
— Я ушел.
— Только что позвонил Дейв и сказал, что будет очень поздно.
Это уж точно.
— Вероятно, — отвечаю я.
— Ну и…
— Ну и?
— Я хочу увидеть тебя в своей постели.
Лейни открывает мне дверь в красном шелковом белье; длинные золотисто-каштановые волосы разметались по ее плечам. Я знаю, что должен порвать наши отношения, но она так чертовски красива, а по сравнению со стриптизершами выглядит такой чистой и цветущей, что мне вдруг кажется, будто я сегодня был на войне, так что я буквально падаю ей в объятья. Ее спальню освещает мерцание ароматических свечей, она усаживает меня на край высокой кровати с балдахином и медленно раздевает, целуя мою грудь и живот, а потом стаскивает с меня штаны и целует мои бедра. Раздев меня донага, она забирается ко мне на колени, обвивает ногами мою поясницу и языком раздвигает мне губы, а я изо всех сил стараюсь не думать о танце на коленях, который был всего час назад. Потом, не отрывая от меня взгляда, Лейни, извиваясь, сбрасывает с плеч бретельки пеньюара и стаскивает его, ее груди внезапно оказываются прямо перед моим лицом, словно двойной взрыв плоти. Она прижимает мою голову к своей груди. Поглаживая ее попку, я не могу не вспомнить о руках Дейва на заднице стриптизерши, о том, как жадно он зарылся лицом в ее груди. Казалось бы, он получил по заслугам, но мне все равно грустно, потому что мы все одинаковы. Дейв, стриптизерша, Лейни и я — все мы попались на одну удочку, все мы хотим того, чего у нас нет.
Когда мы кончаем, Лейни засыпает, и я тихонько подбираю с пола одежду. Я пробираюсь по покрытому ковром коридору и вдруг слышу, как в туалете спустили воду, и я замираю. Из туалета выходит четырехлетняя дочка Лейни, Ребекка, такая же рыжеволосая, как мама. В розовой пижамке она похожа на маленького ангела. Она смотрит на меня мутными от сна глазами, подходит и неожиданно тянется ко мне, чтобы я взял ее на руки.
— Уложи меня в кроватку, — говорит она сонно.
Я беру девочку на руки, она крепко обнимает меня и утыкается лицом мне в шею, так что я чувствую щекой ее пухлую щечку. В тусклом свете ночника в виде феи Динь-Динь я оглядываю розовые стены, плюшевое белое одеяло в розовых сердечках, набор мягких игрушек вокруг кровати. Я укладываю ее в постель и плотно укутываю одеялом. Я хочу выпрямиться, но тут она поднимает голову и, не открывая глаз, целует меня в подбородок.
— Я тебя люблю, — говорит она и отворачивается к стене Горячая дрожь в моей груди поднимается к горлу. Я на цыпочках выхожу из комнаты, пробираюсь по коридору и бегом спускаюсь на первый этаж.
Я возвращаюсь домой около полуночи, обнаруживаю, что у тротуара припаркована машина матери, и снова чувствую себя, как в шестнадцать лет: я вернулся домой после «комендантского часа» и
попался, я занимался черт-те чем и недоумеваю, что именно известно родителям. Мать сидит на диване в гостиной и дремлет под Лено [25] , Клэр спит, положив голову ей на колени. Мать сидит, откинув голову на спинку дивана, ее прическа сбилась и смялась, макияж размазался, так что кажется, будто она не в фокусе. Левую руку она запустила в волосы Клэр, а в правой держит полупустой бокал вина, который каким-то чудом стоит вертикально у нее на груди, как будто мама заснула, не донеся бокал до рта. На столе пустая бутылка мерло, других бокалов не видно, и это хорошо (значит, Клэр ответственно относится к своей беременности), но и немного печально, потому что мать явно уговорила всю бутылку в одиночку.25
Джей Лено — американский комик и телеведущий, участник вечерней программы The Tonight Show.
Я тихонько берусь за ножку бокала, чтобы забрать его, но мать тянет бокал на себя.
— Возьми свой, — бормочет она, шевельнувшись.
— Привет, мам.
Она открывает глаза.
— От тебя пахнет сексом.
— Что ты здесь делаешь?
Она допивает вино в бокале и протягивает его мне.
— Но если ты занимался сексом, — зевнув во весь рот, продолжает она, — почему же ты не остался на ночь?
— Мама!
— На ум приходит несколько предположений, и ни одно из них не сулит тебе ничего хорошего.
— У меня все отлично, — возражаю я, падая в кресло.
— Хорошо выглядишь, — замечает она язвительно и сверлит меня суровым взглядом. — Ладно, Дуглас. В нашей семье секретов нет.
Я смеюсь.
— В нашей семье вагон секретов.
— Нет. Мы лжем. В семье ложь необходима. Иначе мы не смогли бы смотреть друг другу в глаза. Но поверь мне, секретов у нас нет.
На экране взвинченный Лено, подвывая, вещает таким голосом, словно он наглотался гелия.
— Я думал, ты Лено терпеть не можешь, — недоумеваю я.
— Я сижу на пульте.
Я протягиваю руку и выключаю телевизор.
— Так что же тебя сюда привело?
Она нежно убирает волосы с лица Клэр.
— Клэр нужно было со мной поговорить.
— И она позвонила тебе?
— А что, в это так трудно поверить? — обиженно парирует мать. — Ей сейчас нелегко, и она хотела поговорить со своей мамой.
— Ну что ты, я уверен, что все так и было.
Она с любовью смотрит на Клэр.
— Бедняжка несколько суток не спала. Она всегда так переживала стресс, еще с детства. А когда все совсем плохо, она может заснуть только так. Я приезжала к ней, и когда она жила в городе, и к ним со Стивеном. Я знаю, как ее успокоить.
— Я никогда об этом не слышал.
— Это точно. Ты не можешь знать все.
Я откидываюсь в кресле и закрываю глаза; мне грустно, и я испытываю чувство вины из-за несчетного количества причин.
— Прости, мам. Я не хотел тебя обидеть.
Она поднимает глаза и смотрит на меня.
— Не извиняйся. Ты же мой любимый сынок. Просто будь немного добрее. Не у тебя одного горе, знаешь ли.
— Я знаю.
— Вот и славно. А теперь будь так добр, налей мне еще вина.
Я поднимаю пустую бутылку и переворачиваю вверх дном.
— Может, хватит?
— Мне кажется, я только что попросила тебя быть добрее.
— Ты останешься на всю ночь?
— Я уеду на рассвете. Если, проснувшись утром, твой отец не увидит меня, он расстроится.
— Ты же устанешь.
— Посплю днем. Потренируюсь для дома престарелых.
Она закрывает глаза. В темноте не видно ее морщин, и она снова выглядит как моя мама, женщина, лежавшая ночами на моей кровати и рассказывавшая мне истории, которые всегда начинались словами: «Когда я была молода и красива…» Тут я всегда прерывал ее и говорил: «Ты и сейчас такая», а мама целовала меня в нос и продолжала: «Ну так представь себе, как я выглядела тогда». А потом, после рассказов, чтобы я уснул, она пела мне песни из мюзиклов. Иногда, засыпая, я все еще слышу, как она поет «Не плачь по мне, Аргентина». Сейчас она дремлет на диване у своего овдовевшего сына, убаюкав разведенную дочь, а потом уедет домой, чтобы ее больной муж в панике не разнес весь дом.